«Пандемия обнажила много слабостей, много тонких мест нашего общества. Мы поняли, как мало надо, чтобы весь мир изменился, и как это для нас болезненно», – говорит митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Евгений.
Продолжение!
– Владыка, все мы с удовольствием красим к Пасхе яйца, печём куличи, но далеко не все понимают, в чём смысл этого праздника. Так в чём он?
– Вот эта «атрибутика» – куличи, пасхи, яйца, красненькие ленточки-платочки – действительно, всем хорошо знакома. Я сам в своё время это пережил – наблюдал кулинарные традиции праздника, знал, как он называется, но его смысл был для меня недоступен. Даже когда кто-то говорил «Христос воскрес!», мне это ни о чём не говорило. До тех пор, пока я не повзрослел и не пришёл к пониманию, что та замечательная жизнь, которую мы ценим и любим, имеет определённую протяжённость и окончание. И то окончание, которое именуется смерть, полагаем мы, перечёркивает всё то хорошее, что у нас в жизни есть. Но именно это событие – Воскресение Христово – открывает совершенно потрясающие перспективы. Не точка, не крест, не конец, не смерть. А продолжение! Продолжение гораздо более интересное, насыщенное, содержательное, чем то, чем мы привыкли жить здесь, на земле.
Поэтому о смысле праздника Пасхи я бы сказал так. Предположим, на Земле появится учёный, который изобретёт вакцину или таблетку, благодаря которым мы больше никогда не будем болеть. Очевидно, что этот учёный не только стал бы лауреатом Нобелевской премии и героем всего мира, но и к нему бы все относились по-особенному. Наверняка его именем назывались бы улицы в городах, его бы помнили, чтили и так далее. И здесь, по сути, то же самое. Только Тот, кто нас создал, не вакцину и не таблетку разработал, а открыл простую перспективу продолжения этой жизни. Он сам это продолжение нам продемонстрировал: был убит, воскрес и продолжил Свою жизнь. И этой победой, этой возможностью воскреснуть и жить с Ним Он и делится со всяким человеком, кто в Него верует. Вот в этом и есть смысл нашей Пасхи.
– Спустя девять дней после Пасхи мы отмечаем день поминовения усопших – Радоницу. Что радостного в поминовении тех, кто от нас ушёл?
– Первая седмица после Пасхи называется Светлой, она наполнена светом Христовым. Это неделя радости, когда мы живём с воскресшим Христом. И всё в эти дни меняется: ход богослужений, набор блюд на нашем столе… Это переход от скорби к радости. А на девятый день мы вспоминаем, что эта радость не только у нас, но и у тех, кто перешёл в мир иной, и мы разделяем эту радость с ними. Вспомните, на восходе сначала появляется лёгкий свет, потом показывается солнце, потом оно переходит в самый зенит. Вот точно так же воскресший Христос – сначала мы ожидаем, как в Великую субботу появляется заря, потом – Пасха: Христос воскрес, мы Его видим. А потом мы видим, как свет Воскресения Христова проникает не только в этот мир, где мы живём, но и в тот мир, где находятся сегодня те, кто от нас ушёл. Им от этого хорошо, поэтому мы со-радуемся. Отсюда и название этого дня – Радоница.
«Что это?», «за что?»
– Что нам мешает жить с этим светом не только в Светлую седмицу, но и во всё остальное время нашей жизни?
– Ничего не мешает. Вообще-то, каждый седьмой день называется воскресенье не просто так – это малая Пасха. И чтобы мы не забывали – повторение, как известно, мать учения – в этот день во всех храмах проходят богослужения о воскресении, о победе над смертью.
Повторюсь, ничего не мешает нам жить и радоваться круглый год. Другое дело, что человеку свойственно ко всему привыкать, притупляются чувства, приедаются какие-то вкусы, и острое осознание нашей бессмертности, нашей причастности к победе Христа над смертью может потускнеть. Для того чтобы мы не теряли эту остроту осознания, есть Великий пост – время для того, чтобы настроиться, подготовиться и остро желать встречи. И, в конце концов, эта встреча происходит.
– А всяческие катаклизмы, которые происходят в нашей жизни, тоже для того, чтобы не притуплялась радость?
– В XX веке, когда в нашей стране были серьёзные гонения на христиан, многие священники, монахи, просто православные люди оказались в тюрьмах, в лагерях, в ссылках. Стопроцентный катаклизм, правда? Так вот, по многочисленным свидетельствам мы знаем, что именно вера в воскресение Христа помогала выдерживать те нечеловеческие условия содержания, в которых люди оказывались. Более того, те, кто находился рядом с этими людьми, свидетельствовали, что на лицах этих заключённых – священников, монахов, православных – всегда была радость. Именно в условиях катаклизма они особенно остро воспринимали, насколько человек нуждается в утешении Христа. И они это утешение получали.
– Пандемия коронавирусной инфекции – та же ситуация?
– Для меня – да. Пандемия обнажила много слабостей, много тонких мест нашего общества. Мы поняли, как мало надо, чтобы весь мир изменился, и как это для нас болезненно. Оказалось, что мы привыкли куда-то ездить, и вдруг – нельзя. Привыкли идти туда, куда хотим, и вдруг – нельзя. Привыкли строить планы, и вдруг эти планы разрушаются. И в этой атмосфере нестабильности, тревог и страхов оказалось, что очень мало того, на что можно опереться. Но вопросы веры, вопросы взаимоотношения с Творцом как были, так и остаются актуальными, полноценными, действенными. Христианин пандемию переносит гораздо легче, потому что вопросы «что это?», «почему это?», «за что это?» для христианина имеют совершенно конкретный ответ. Для того, чтобы мы не забывали – земное пройдёт, причём, возможно, гораздо быстрее, чем мы могли об этом подумать. И поэтому стоит подумать, что тебя ждёт после окончания твоего биологического существования. Лично меня вера и отношения с Богом в период пандемии очень и очень поддержали. Я, как священник, встречался и опекал людей, которые болели, в том числе этой заразной болезнью, и я видел, как они обретали надежду. Для них это было большой поддержкой и утешением.
– Не так давно в нашем обиходе появилось слово «захожане». Как вы относитесь к таким людям, которые формально следуют внешней стороне религии?
– С большой любовью, потому что мы понимаем – это те самые люди, ради которых Бог пришёл на землю. Бог пришёл на землю ради каждого человека, но мы иногда об этом забываем. Некоторые считают, что те, кто в храм ходят, молитвы читают, свечки ставят, – всё от Бога для них, а те, кто «нехристи», кто в храм заходит от случая к случаю и от нужды, – «не наши». Самые что ни на есть наши! Напомню, что, когда две тысячи лет назад Иисус Христос пришёл на землю, на ней не было ни одного крещёного человека, все были «не наши». Но та любовь, которую Он принёс, которую Он открыл двенадцати апостолам, семидесяти апостолам, всем окружающим людям, настолько согрела и обратила к себе сердца людей, что верующих стало тысячи и тысячи. И сегодня от нас требуется, чтобы мы к каждому «захожанину» проявили такую же любовь, чтобы мы то сокровище, которое есть в Церкви, не исказили, а поделились бы им с каждым человеком. Человек, приходя в Церковь, понимает, что он здесь нужен, что здесь хорошо.
– Но вы же наверняка согласитесь, что у многих людей воцерковление происходит через страдание. Стоит случиться в нашей жизни какой-то горести, как мы идём в храм. Разве это не потребительское отношение?
– Потребительское. И тем удивительнее, что Господь даже такое отношение к себе принимает. Когда нам хорошо, нам от Него ничего не нужно, но как только что-то стряслось, мы обращаемся к Нему с просьбами. И даже в этой ситуации Он нас не отшвыривает, как котят, а принимает, согревает снова и снова, чтобы в какой-то момент мы пришли к Нему уже не по нужде, а по велению сердца. Это для Него самое дорогое, и Он умеет ждать.
Сотворили кумира
– Владыка, многих уральцев волнует, что станет со Среднеуральским монастырём. Каким вы видите его будущее?
– Я вижу необходимость возрождения всего того хорошего, доброго, что в обители некогда было. Про Среднеуральский монастырь когда-то был снят документальный фильм, который назывался «Обитель Веры и Любви». И это, действительно, было так. Но, к сожалению, постепенно вера и любовь приобретали искажённые формы, вплоть до открытой ненависти, что и привело к трагедии. Мне бы хотелось, чтобы та форма жизни, которая будет возрождена на территории монастыря, прежде всего, несла бы в себе любовь. В том числе к тем, кому там будет оказываться социальная помощь, и к тем, кто просто будет чувствовать потребность пообщаться со священниками, пастырями, с жителями обители.
Я буду приглашать туда для возрождения жизни таких людей, которые являются носителями и христианской, и простой человеческой любви. Буду просить их вновь разжечь в обители очаг веры и любви.
– Почему там произошла такая ситуация?
– Человек слаб, и у любого человека проявляются страсти. Если человека хвалить, превозносить, ставить на некий пьедестал, он к этому привыкает и деформируется как личность. Всем же известно, что такое культ личности. К сожалению, тот пьедестал, на который почитатели возвели Николая Васильевича Романова, оказался для него слишком высок, он не справился с этой непосильной ношей. Согласитесь, обычно человеку любой специальности свойственно советоваться с коллегами, задавать вопрос «всё ли я делаю правильно?». К сожалению, для этого человека исчезли все авторитеты, он остался один на один со своим мнением, а наше мнение не всегда бывает идеально правильным. Почему многие люди говорят о том, что в какой-то момент в обители образовалась секта? Потому что сектантское сознание как раз и выражается в усечении: то, что мне выгодно, то, что я хочу, – принимаю, а всё остальное – не вижу, не слышу, вывожу за скобки. Вот такая ущербность сознания, которую ряд людей не увидел за харизматичностью личности, в результате из него сотворили кумира. И, как, помните, сказал митрополит Кирилл: «Мужика занесло». Увы, не оказалось в окружении этого человека никого, кто бы предостерёг: «Слушай, тебя заносит». Напротив, его почитатели стали возводить на пьедестал ещё и все те совершенно дикие идеи, которые занесшийся человек начал воспроизводить.
– Помимо судьбы монастыря многих наших читателей волнует судьба животных, находящихся на территории обители.
– Меня она тоже волновала, поэтому первое ходатайство в службу судебных приставов было о том, чтобы срочно допустить специалистов к животным. Сегодня все животные и птицы остаются на территории монастыря, за ними осуществляется уход. Их кормят, их моют, два раза в день коров доят, причём если раньше всех 35 коров доили вручную, то сейчас туда завезли доильные аппараты. В монастыре на Ганиной яме большой скотный двор, и специалисты, которые содержат его в очень хорошем состоянии, взяли под опеку ещё и обитателей Среднеуральского монастыря. Кроме того, всех животных осмотрел ветеринар-зоотехник. Так что все животные живы и здоровы, за ними ухаживают, а кого требуется подлечить – лечат.