Табуреткой по башке
– Анастасия, представления об опасности у взрослых и детей, по вашему опыту, отличаются?
– Мы проводили опрос, в котором принимали участие три тысячи детей и родителей. В том числе они отвечали на вопросы о потенциальных опасностях. Так вот, родители указали все опасности, с которыми они сталкивались в своём детстве. Например, они боятся эксгибиционистов и каких-то касаний чужих людей, хотя для дня сегодняшнего это не столь актуально, как, скажем, в 80–90-е годы, хотя бы даже потому, что ужесточилось наказание. Боятся незнакомых людей, хотя ситуаций, когда опасность для ребёнка исходит от незнакомцев, тоже стало меньше. При этом родители в большинстве своём не принимали во внимание те опасности, которые назвали дети. К примеру, конфликты в детских коллективах – травлю, которая, действительно, опасна, в том числе психологическими последствиями. К сожалению, о проблемах внутреннего мира ребёнка, о том, что они становятся признанными опасностями, у нас начали говорить сравнительно недавно.
– Получается, недопонимая детей, взрослые не могут помочь им противостоять буллингу?
– Начнём с того, что буллинг не все могут определить. Кроме того, у нас до сих пор жива культуральная традиция – «учитель всегда прав», «в школе должно быть сложно», «ты должен уметь сам за себя постоять». Скажем, к нам приходит мама: «Я вижу буллинг». Начинаем разбираться, выясняем, что в классе, действительно, есть буллинг. Но тут приходит папа: «Надо было научить его бить обидчика табуреткой по башке, я сам так в детстве поступал!» Понятно, что дальше мы с семьёй начинаем работать. И это не редкая ситуация.
Но всё-таки о буллинге начали говорить, на него начали обращать внимание – это хорошо. С другой стороны, вот примета нашего времени: родители начали оберегать детей от тех вещей, которые им нужно познавать как раз для того, чтобы они были в безопасности. Доходит до того, что у нас есть знакомые дети, пяти-шестиклассники, которые никогда самостоятельно не ездили, например, в троллейбусе. Оставь их в городе одних – не сориентируются, потому что ходят исключительно со взрослыми, а сами только на очень короткие дистанции. К тому же детям внушается: «Никогда не разговаривай с незнакомцами». При этом хедхантеры говорят, что один из самых важных навыков при устройстве человека на работу – умение коммуницировать, умение войти в коллектив и позиционировать себя.
Очевидно, если ребёнок не справляется с какими-то простыми бытовыми вещами, ему будет очень сложно проявить себя в жизни. И в какой-то нестандартной ситуации он растеряется. Простой пример. Рискну предположить, что хотя бы раз в жизни подросток обязательно одновременно не зарядит телефон, забудет дома деньги и ключи. И в этом случае для того, кому внушали «мир опасен», «не разговаривай с незнакомцами», попросить помощь у незнакомого человека будет сложнейшим квестом на выживание.
Умение чувствовать себя уверенно во внешним мире – очень важный навык.
Давать сдачу нельзя
– Если держать ребёнка под колпачком – это не лучший выход, тогда какой лучший?
– Есть два подхода к безопасности. Первый – как раз, как вы сказали, держать ребёнка под колпачком, оберегать абсолютно от всего. Но тогда, как я уже говорила, он, встретившись с какими-нибудь трудностями, не сможет с ними справиться. Кроме того, непросвещённый в каких-то сложных вопросах ребёнок становится ведомым, его легко склонить к чему-то плохому. Гораздо более защищён ребёнок, который знает, что такое опасность и какой она может быть, который умеет ей противостоять и имеет пример родителей, взаимодействующих со сложным взрослым миром.
Это стратегическая безопасность. Чтобы её обеспечить, нужно честно и открыто говорить с ребёнком на сложные темы, не скрывая информацию. Мы говорим о том, что навык общения с незнакомыми людьми пригодится тебе в жизни. О том, что знания о твоём теле – это основа твоих границ и твоей защищённости. О том, что такое конфликт, о том, что во время него люди ругаются и – о, ужас! – даже матерятся, но умение отстаивать себя уверенно, а не агрессивно пригодится в жизни. И так далее. Повторюсь, говорить нужно честно и открыто, но, разумеется, учитывая возраст ребёнка и не форсируя самостоятельность, если ребёнок к ней ещё не готов.
Моя дочь, учась во втором классе, сказала, что хочет возвращаться домой сама. Если бы я продолжала и дальше водить её за руку, я бы очень быстро отбила у неё желание быть самостоятельной. На самом деле, многие дети сегодня не понимают, зачем им свобода и самостоятельность. Мы в своё время свободу и самостоятельность с боем выбивали, а они сегодня не знают, чего хотят в жизни. За них всё решают родители.
– Мы с вами говорим о безопасности с точки зрения психологии. Но ваш супруг Максим…
– Да, ведёт курсы детской безопасности, в которые в том числе входит и самооборона. Ребёнок, начиная с семи-восьми лет, уже может противостоять подростку или взрослому. Цель самообороны в том, чтобы слабый, не имея каких-то спортивных навыков, мог за себя постоять. Это возможно. Но! Разовые тренинги по безопасности не работают вообще. Точно так же, как разовый урок вождения автомобиля. Ничего не откладывается до тех пор, пока не сформирован автоматический навык. Это первое. Второе: мы не только учим детей, что надо делать, но и поднимаем огромный пласт моральных вопросов. Все дети к нам приходят с просьбой: «Научите меня давать сдачи!» Нет, говорим, мы не будем тебя учить давать сдачи, потому что давать сдачу нельзя. Можно и нужно себя защищать, причём в тех границах, которые возможны и необходимы. Мы, прежде всего, обязательно даём ребёнку навыки оценки ситуации: когда можно защитить себя словом, когда нужно попросить помощь или, когда ситуация безвыходная, действительно, защитить себя физически. Дело в том, что между «дал сдачи» и «превысил пределы необходимой обороны» очень тонкая грань .
Лень жить
– Так ли страшен для детей интернет, как его малюют?
– Сама по себе цифровая среда, в которую попадают наши дети, не опасна, просто надо уметь ею пользоваться. Но, если нет определённого уровня культуры, нет понимания того, что этот мир не заменяет реальность, это может привести, скажем так, к перекосам в развитии, за которыми могут последовать определённые риски. Об опасности, наверное, вести речь не очень уместно – всё-таки наши дети много лучше нас ориентируются в цифровой среде, но чрезмерная в неё погружённость может привести к потере интереса к реальной жизни. И мы отчасти это наблюдали: когда после пандемийного периода дистанционного образования школы, наконец, открыли, то учителя и «началка» радостно в них побежали, а вот старшие дети возмутились: «Мы привыкли на дистанционке, нам так удобнее». То, что детям стало удобнее не жить в реальной жизни, – страшно. К слову, пандемия обнажила многие проблемы, которые до этого носили латентный характер. Образно говоря, выстрелили все ружья, висевшие на стенах.
Если говорить о цифровой среде, то обратная дорога будет постепенной – как мы медленно входили в цифровизацию, так же медленно надо ребёнка из неё выводить. Прежде всего, нужно понять, что за ресурс он там реализует лучше, чем в жизни. Например, мальчик говорит, что в классе его травят и вообще все матерятся, а в игре он в англоязычной среде общается с друзьями очень вежливо, что ему, разумеется, нравится. Пока он не реализует этот ресурс в реальной жизни – перейдёт в другой класс, съездит в лагерь, где соберутся дети со сходными интересами и так далее, – пытаться выводить его из виртуальной жизни бесполезно. Мама говорит: «У него зависимость!» А я отвечаю: «Нет, он просто нашёл, где лучше, вы бы так же поступили на его месте».
И другая история – накопившаяся депрессивная усталость, когда ребёнку лень жить в реальной жизни. Это как раз последствие того, что, с одной стороны, родители всё за ребёнка решили, а с другой – он получил в пользование глобальную цифровизацию, с которой ещё надо уметь обходиться. Проблема ведь и в том, что во время постоянного существования в цифровой среде дети теряют контакт со своей «физикой». Я совершенно спокойно отношусь к компьютерным играм – нет, они не повышают, а, напротив, снижают агрессию, но… Их опасность в том, что те эмоции, который ребёнок испытывает, он не проживёт физически. Это очень плохо – в теле накапливаются и страхи, и тревоги, а агрессия не выходит. Поэтому необходимо возвращаться в реальность и, например, заниматься спортом. Это вопрос психологической гигиены. Просто дойти до школы, полюбоваться дорогой, с кем-то поздороваться, кому-то улыбнуться – это тоже труд, который нельзя исключать из жизни.
– То есть детям нужно не соломку подстилать, а удочку давать?
– Мы должны показать ребёнку, что не мир опасен, а просто с этим миром надо обращаться грамотно, и обучить его этой грамоте. При этом надо иметь в виду, что абсолютной безопасности не бывает: чем больше мы к ней стремимся, тем менее защищены наши дети. Предсказать все ситуации невозможно, элемент фатализма остаётся. А у любого совета по безопасности есть граница применения. Мы должны понимать, что не можем, исходя из стремления к абсолютной безопасности, эти границы бесконечно сдвигать. Иначе мы просто капсулируем своих детей. Любая профилактика всё равно должна быть ориентирована на разумный баланс свободы и безопасности, чтобы дети не стремились из протеста к каким-то агрессивным и аутоагрессивным вещам.