Конкуренция несушек
Рада Боженко, «АиФ-Урал»: – Алексей Евгеньевич, в нынешних условиях на отечественных сельхозпроизводителей возлагаются большие надежды. Готовы ли они к такой ответственности?
Алексей Воложанин: – Наши сельхозпроизводители готовы всегда и ко всему – и к хорошему, и к плохому. Сладкой жизни в сельском хозяйстве никогда не бывает, и в ближайшее время её не будет, но в любом случае сельхозпроизводители как работали, так и будут работать. Какие-то изменения, конечно, произойдут, но, по крайней мере, на текущий год я не вижу каких-то глобальных проблем.
– Всё производство в мире сейчас взаимосвязано. Насколько наше сельское хозяйство зависит от международных взаимоотношений?
– Зависит очень сильно. В первую очередь в области генетики сельскохозяйственных животных, в птицеводстве, в растениеводстве (семена). И, безусловно, в сельскохозяйственной технике. Тут ситуацию можно, условно говоря, сравнить с «боингами» и аэробусами – где брать запчасти? Спасёт, наверное, параллельный импорт – модное сегодня словосочетание. Средствами защиты растений те, кто мог себе это позволить, тоже пользовались импортными, а сейчас, видимо, будут пользоваться дженериками, которые всегда присутствовали на рынке.
– Признаться, меня удивило, что семенной фонд мы закупаем за рубежом. Ведь в советское время и у нас была развита семеноводческая база. Что в какой-то период пошло не так?
– Буквально на днях изучал информацию по породе кур «Адлерская серебристая», которая была выведена в 50–60-е годы на птицефабрике Адлера. На тот момент эта несушка давала 180 яиц в год, сейчас несушки на птицефабриках импортных линий дают 330 яиц, а то и больше. Разница ощутимая, правда? Мы популяции кур скрещивали, скрещивали, скрещивали, а потом, судя по всему, плюнули на это дело и начали – ещё при Советском Союзе – завозить импортные линии. Скорее всего, в Союзе, так и не смогли вывести конкурентную несушку. У нас был отличный кросс кур-несушек – «Родонит», полученный на Свердловской птицефабрике, но с использованием импортных родительских форм. Сейчас и про него ничего не слышно.
С семенами примерно то же самое. У нас есть отечественные семена пшеницы, кукурузы, подсолнечника, ржи и так далее. То есть научные сотрудники работают и как-то что-то выводят. Размножение семян происходит, к примеру, в Краснодаре, Ставрополье, Ростове… То есть процесс в семеноводстве идёт. Вопрос в количестве и качестве. С отечественными семенами мы, скорее всего, будем получать чуть меньше урожая, или, может быть, понадобится чуть больше средств защиты растений под эти семена, но вопрос семеноводства при выращивании зерновых не столь критичен, я считаю. Хотя, может быть, он будет более остро стоять в растениеводстве защищённого грунта. Так или иначе, наши научные сотрудники работают, несмотря на непростые условия недофинансирования, при отсутствии нормальных лабораторий.
Скоро мы поедем в Волгоград, в Поволжский НИИ производства и переработки мясомолочной продукции, со специалистами которого давно общаемся. Там хорошие, по-современному оснащённые лаборатории, где в том числе проводят генетический анализ животных, на основе которого делают выводы, что, скажем, потомство от этой коровы не будет высокоудойным, а вот этой корове стоит провести осеменение, чтобы получить высокоудойное потомство. И так далее. Наши люди это и многое другое могут делать!
К тому же мы, к примеру, поставляли на Запад очень много удобрений, производство которых требует немалых энергозатрат, в том числе газа. Как теперь западные страны будут решать проблему с удобрениями – это их проблемы, а вот куда мы будем удобрения эти продавать, честно говоря, не знаю. Объёмы производства были большие. Но, думаю, этот вопрос тоже будет как-то решаться.
Наши люди рукастые
– Вы привели пример хорошей лаборатории в Поволжском НИИ. То есть всё-таки есть возможность создать учёным нормальные условия для работы?
– Конечно, было бы желание. Здесь многое зависит от руководства конкретных институтов. Ситуация по стране разная, мы были и в хороших, и в плохих. Не буду плохие примеры называть, назвал хороший.
– То есть в этом направлении импортозамещение теоретически возможно?
– Теоретически возможно всё. Но мир, да, глобален, мы все завязаны друг на друге. Вот, к примеру, если взять и отрезать человеку руку. Сможет он одной рукой что-то делать? Наверное, сможет. Будет это полноценной деятельностью? С какой-то точки зрения, наверное, будет. Но, конечно же, не совсем. Скажем, генетика сельскохозяйственных животных в Голландии развивалась в течение почти ста лет, как мы это будем замещать? Не знаю.
Но с голоду мы не умрём – это точно, потому что все ответственные сельхозпроизводители позаботились об урожае 2022 года ещё осенью 2021-го. Закупили семена, удобрения, средства защиты растений, зимой отремонтировали технику или купили новую, ещё до известных событий. В 2022 году будут, безусловно, проблемы с текущим ремонтом сельхозтехники – где брать импортные запчасти, непонятно. Но, с другой стороны, наши люди рукастые. По крайней мере, пока у всех, с кем мы постоянно общаемся, настроение рабочее.
Кстати, несложную сельхозтехнику – культиваторы, «сажалки» и так далее – производят наши фермеры и предприятия. У нас много производителей сельхозорудий, в том же Краснодаре, в частности. И эта история не в феврале началась, а несколько лет назад. К примеру, 24 мая мы среди форумчан будем разыгрывать трёхкорпусной плуг, который производят наши люди. Или, скажем, очень узкая ниша – производство культиваторов для прополки чеснока. Это специализированная техника, которую производят несколько заводов в мире. В России их не производили. Но наши люди сделали аналог, более того, доработали его под особенности нашей почвы, и эти культиваторы пользуются спросом. Отечественных доильных роботов для коров тоже начали производить более десяти лет назад. И таких примеров немало. Но что касается высокотехнологичной техники, то её, конечно, на коленке не сделаешь.
Кому горчицу?
– Сегодня декларируется поддержка сельхозпроизводителей. Это работает?
– Поддержка сельхозпроизводителей началась давно, она работает. И если её не уменьшат, всё будет более или менее нормально. Эта поддержка есть во всём мире, наше государство тоже шло и идёт по этому пути. Конечно, положа руку на сердце, её никогда не хватает, всем нам хочется большего. Но если поддержка будет продолжаться – представители сельхозотрасли на это сильно надеются, то это хорошо.
К примеру, у нас с 2013 года и по сей день действует «Программа 1432», в рамках которой субсидии из федерального бюджета предоставляются производителям сельскохозяйственной техники на возмещение части затрат на производство и реализацию этой техники сельскохозяйственным товаропроизводителям. Условно говоря, произведённое мной сельхозоборудование стоит 100 рублей. Ты у меня его покупаешь за 60 рублей, а 40 рублей мне отдаёт государство. Пару лет назад эту программу хотели отменить, но потом всё-таки продлили. Очень хочется верить, что её не отменят, поскольку она выгодна всем – и производителям, и фермерам.
– Кому сегодня проще – агропромышленным комплексам или фермерским хозяйствам?
– Конечно, фермерским хозяйствам, хотя это может показаться странным. Малый бизнес более гибкий, он привык ловить рыбку в мутной воде. А крупный бизнес… В Рязани есть хозяйство – крупнейший в стране производитель горчицы, которая продавалась в Германию. Фурами еë вывозили. Как сейчас у них дела пойдут – объёмы уже были заложены, посевная идёт и так далее – не знаю. Объёмы-то они получат, а вот куда будут продавать – вопрос.
– Вы обнадёжили, что с голоду не умрём. А что будет с ценами на сельхозпродукцию? Они будут ещё расти?
– (Смеётся. – Ред). За мою жизнь, помню, только один раз цены падали. Будучи студентом и подрабатывая дворником, я купил за 180 рублей фотоаппарат «Зенит». А через год он стал стоить 90 рублей. Всё. Больше такого падения цен не наблюдалось.
Конечно, цены будут расти. Другой вопрос, на каком этапе (в оптовой торговле, в розничной торговле, у поставщиков, у фермеров) и какими темпами. Если наши фермеры смогут каким-то образом минимизировать расходы – очень хорошо. Скажем, за десять лет солярка подорожала в десять раз, но та же самая картошка в десять раз не подорожала. И молоко в десять раз не подорожало. При том, что составляющая стоимости ГСМ в производстве продукции очень высокая. Но, повторюсь, цены будут расти. Даже если курс доллара будет падать.