«Под лежачий камень вода не течёт», - уверен борец за права людей с ограниченными возможностями здоровья, председатель Свердловской региональной общественной организации инвалидов «Опора» Анатолий Холодилин.
«Давайте, пробивайте!»
Рада Боженко, ural.aif.ru: - Анатолий Иванович, обращали ли вы внимание на доступность среды до того, как это коснулось вас лично?
Анатолий Холодилин: - Нет, конечно, я об этом не задумывался. Но, помню, получив в Екатеринбурге квартиру после переезда из Чебаркуля, обратил внимание на некоторые нюансы вроде узких коридоров – мебель было очень сложно заносить. Задумался тогда: а как же, должно быть, неудобно старикам, молодым родителям с колясками… Ну а когда после перенесённого инсульта и с развитием рассеянного склероза оказался в коляске, понятное дело, моё внимание стало заостряться на недоступности «доступной среды». Тем более. что я был во многих странах и знал, как с этим обстоят дела там.
Хотя ещё до того, как я сел в коляску, но уже ходил с тростью, испытывал неудобства: узкие дверные проёмы, пороги, о которые вечно спотыкался… Пришлось приспосабливать квартиру к своим потребностям – расширять проёмы, убирать пороги, оборудовать особым образом душевую. Там, где я живу сейчас, квартира сразу была больше приспособлена под мои потребности благодаря тому, что я давал рекомендации застройщикам. Они много что сделали, к примеру, расширенные дверные проёмы, трап (слив в полу) в ванной комнате и так далее. Но ведь активных людей с инвалидностью, которые готовы бороться за качество своей жизни, немного. Да, у нас сейчас декларируется в жилищной сфере «доступная среда», на деле же ни о какой доступности речи не идёт.
- Должно ли всё сдаваемое жильё быть адаптированным под людей с особыми потребностями? Ведь их не так много.
- Это только кажется, что немного. Инсульт, например, очень распространённое заболевание. Кроме того, практически все люди почтенного возраста испытывают сложности в передвижении, опять же рождаются ребятишки с ДЦП… Людей, по тем или иным причинам имеющих особые потребности, немало, поэтому я считаю, что жильё изначально должно строиться удобным. Ведь если оно удобно для людей с инвалидностью, оно точно так же удобно для всех.
А если говорить об адаптации квартир для колясочников, то тут вообще множество нюансов, которые, увы, не учитываются. Среди инвалидов-колясочников более 80% - это люди с заболеваниями центральной нервной системы. У них зачастую ноги, одна, а то и обе руки не работают. К тому же передвигаются, как правило, в креслах-колясках с электроприводом. ТТХ которых тоже нужно учитывать при обустройстве жилищного пространства. У нас же, как правило, ориентируются на колясочников со здоровыми руками, пользующихся креслами-колясками активного типа. Простой пример. Может, вы обращали внимание, что в санузлах для инвалидов унитаз стоит посередине помещения? Перебраться на него с коляски крайне сложно. Ведь до несущей стены, на которой можно установить опорные поручни, помогающие при перемещении тела, достаточно далеко.
И таких парадоксов немало, но кто ж принимает их во внимание? Несколько лет назад, я знаю, губернатор Санкт-Петербурга собирал инвалидов: «Братцы мои, какие нужно внести изменения в проекты, чтобы квартиры были удобными?» Но это же единственный прецедент! Я тогда воспрял духом, начал ещё сильнее атаковать власти в надежде решить проблему формирования доступности услуг с учетом нужд инвалидов для их самообслуживания , но… как об стенку горох. Застройщики готовы идти навстречу, но всё упирается в утверждение проектной документации. Они – застройщики – даже нам говорят: «Давайте, пробивайте!»
- Почему не получается «пробить»?
- Думаю, потому что работать по старой схеме, по шаблону проще, чем заморачиваться внесением каких-то изменений в нормативы, правила и так далее. Хотя при желании всё можно было бы сделать. Желания нет.
По всем фронтам
- Как должно быть в идеале? Как должны строиться взаимоотношения человека с инвалидностью и власти?
- В ответ на эти вопросы приведу конкретный пример. Моя знакомая – русская - живёт в Канаде. В своё время там же она попала в автокатастрофу и стала инвалидом. После больницы её выписали, но не домой, а в центр реабилитации, где обучали всем премудростям жизни с инвалидностью: самообслуживанию, пользованию всевозможными устройствами, необходимыми для реабилитации, пользованию коляской и так далее. В больнице и реабилитационном центре она провела в общей сложности полгода. За это время её двухэтажный танхаус был полностью адаптирован под её новые потребности: установили лифт, поставили электрокровать с матрасом-массажером, расширили санузел, оборудовали душевую таким образом, чтобы можно было принимать душ на специальной коляске… Социальные работники даже поинтересовались, чем она увлекалась, и, узнав, что цветоводством, поставили высокие клумбы, за которыми она могла бы ухаживать, сидя в коляске. Кроме того, ей предоставили специальный микроавтобус с программным управлением, которым может управлять и её муж, и она сама, при том, что у неё из-за травмы шейного отдела позвоночника практически не работают руки. И в этой машине есть спальное место, то есть она может и путешествовать, и просто отдохнуть, если утомилась в дороге. И каждый месяц к ней приходит реабилитолог. Но самое интересное, что всё это в беззаявительном порядке.
- Вы серьёзно думаете, что у нас можно выстроить такую же систему?
- Под лежачий камень вода не течёт. На самом деле всё возможно, было бы желание и силы бороться с бюрократической машиной. Удалось же нам добиться того, чтобы лежачих инвалидов стали обеспечивать средствами ухода, теми же мочеприёмниками, например. Последняя наша победа - изменения в выплате компенсации за приобретённое средство реабилитации. Инвалид может купить его сам, и его затраты компенсируются. Но! Речи не шло о том, что он может купить это средство с учётом своих потребностей. Допустим, купил человек себе коляску за 120 тысяч, а ему компенсируют 20 тысяч – оптовая цена простенькой, на которой можно ездить, крутя руками колёса. А как он будет крутить, если руки не работают? Так вот, я начал писать…
- Куда?
- А я сразу пишу в администрацию президента, в Совет Федерации, в Социальный фонд России, в Минтруда – по всем фронтам.
Так вот, в результате инвалид сегодня имеет право купить коляску с теми параметрами, которые ему прописаны в индивидуальной программе реабилитации. Ему тоже компенсируются затраты – не 100%, а по оптовой цене, но уже не «табуретки», а коляски с учетом потребностей инвалидов. Вот это последнее, чего мне удалось добиться.
- Мы с вами говорили о жилье, а как вы оцениваете доступность городской среды для людей с инвалидностью?
- В последнее время, надо отдать должное, многое сделано. Но, с другой стороны, доступная среда должна ориентироваться на самообслуживание человека с ограниченными возможностями. А для этого, к примеру, пандусы нужно делать под углом не 25, а 12 градусов. По многим пандусам у нас в городе на коляске самостоятельно просто-напросто не подняться. Или другой пример - низкопольные автобусы. Хорошо, что они у нас появились, плохо, что не все остановки под них оборудованы, чтобы пандус по всем правилам опускался. И потом не все водители готовы к взаимодействию с инвалидами. Как-то я ждал транспорт на остановке, подъезжает такой низкопольный автобус и останавливается не параллельно к бордюру, а под углом. Я водителю показываю, что мне никак не въехать в автобус, а он плечами пожал, двери закрыл и уехал. Ну ведь хамство же!
И когда чиновники бортуют людей с инвалидностью – это тоже хамство. К слову, в борьбе за свои права некоторые «грозят»: «Холодилина подключу!» И это работает. Потому что (смеётся. - Ред.) легче решить вопрос на берегу, чем со мной связываться.