«Мне хотелось в «Матильде», чтобы Николай II производил впечатление человека, на которого интересно смотреть не только с точки зрения его поступков, а его поведения. Он не статуя, не икона, а человек, который может сомневаться, страстно влюбляться, эмоционально переживать. Не внешне, а изнутри».
«Мне кажется, что Николай II был хорошим правителем. За 17 лет его правления с 1896 года до 1913 год – Россия была в первый и последний раз в истории первой в Европе по всем показателям и второй в мире. Безусловно, были негативные моменты, но мне кажется, что он шел на подъем».
«Конечно, я не очень доволен прокатом. Хотя объективно – цифры очень неплохие. Потому что эта картина, как сказал Константин Эрнст, экспериментальна. Все кричат: «Вот какую тебе рекламу сделала Поклонская!». На самом деле она сделала обратное».
«Если вы заметили, где-то за неделю до начала проката вдруг все, как отрезало: все федеральные каналы не показывают рекламу нашего фильма. Хотя это было уникальное событие. Поэтому если Москва, Санкт-Петербург и Екатеринбург знают об этом фильме, и зрители пошли, то в далекой провинции далекой даже не знают, с какого числа идет фильм. Этим я очень недоволен».
«Очень многие, включая крупных чиновников, мне говорили, что надо писать сценарий «Матильды – 2»: те же самые герои, но в 1917 году. Но точно могу сказать, что я этого делать не буду. Не потому что я боюсь, а потому, что мне это не надо».
«Дело не во мне и фильме «Матильда», а в победе разума. Я не хочу, чтобы в дальнейшем не было препятствий для молодых, чтобы они делали то, что хотели».
«Все высказывания депутата Поклонской я воспринимал с некоторой иронией – у человека может быть такое мнение. Но когда начались эти вещи (поджог ККТ «Космос» в Екатеринбурге, забрасывание коктейлями Молотова студии Учителя, поджог машины его адвоката – Прим. ред.)… Я считаю, что началась террористическая атака. И не преувеличиваю – чтобы напугать».
«Поразительно, что за две недели до проката мы ждали провокаций: людей с плакатами, звонков о минировании. Но нигде ничего не происходило. Наша история показала, что много мути поднялось. Это то, что я называю агрессивным православием».
«Все было публично, и все знали, о чем будет фильм. И почему возникла такая ситуация в момент, когда я монтировал фильм, для меня загадка. Что послужила поводом? Формально это началось с того момента, когда вышел первый трейлер, но думаю, что дело не в этом».
«Практически никто из руководителей РПЦ не видел картины. Хотя я призывал, чтобы патриарх посмотрел «Матильду». Не потому что мне нужна защита, а чтобы объективность была. Я сам не фанатичный, но верующий человек. Но это не должно быть напоказ. Мне кажется, что церковь берет на себя роль идеолога, который должен управлять мозгами людей».
«Мне хотелось в «Матильде», чтобы Николай II производил впечатление человека, на которого интересно смотреть не только с точки зрения его поступков, а его поведения. Он не статуя, не икона, а человек, который может сомневаться, страстно влюбляться, эмоционально переживать. Не внешне, а изнутри».
«Мне кажется, что Николай II был хорошим правителем. За 17 лет его правления с 1896 года до 1913 год – Россия была в первый и последний раз в истории первой в Европе по всем показателям и второй в мире. Безусловно, были негативные моменты, но мне кажется, что он шел на подъем».
«Конечно, я не очень доволен прокатом. Хотя объективно – цифры очень неплохие. Потому что эта картина, как сказал Константин Эрнст, экспериментальна. Все кричат: «Вот какую тебе рекламу сделала Поклонская!». На самом деле она сделала обратное».
«Если вы заметили, где-то за неделю до начала проката вдруг все, как отрезало: все федеральные каналы не показывают рекламу нашего фильма. Хотя это было уникальное событие. Поэтому если Москва, Санкт-Петербург и Екатеринбург знают об этом фильме, и зрители пошли, то в далекой провинции далекой даже не знают, с какого числа идет фильм. Этим я очень недоволен».
«Очень многие, включая крупных чиновников, мне говорили, что надо писать сценарий «Матильды – 2»: те же самые герои, но в 1917 году. Но точно могу сказать, что я этого делать не буду. Не потому что я боюсь, а потому, что мне это не надо».
«Дело не во мне и фильме «Матильда», а в победе разума. Я не хочу, чтобы в дальнейшем не было препятствий для молодых, чтобы они делали то, что хотели».
«Все высказывания депутата Поклонской я воспринимал с некоторой иронией – у человека может быть такое мнение. Но когда начались эти вещи (поджог ККТ «Космос» в Екатеринбурге, забрасывание коктейлями Молотова студии Учителя, поджог машины его адвоката – Прим. ред.)… Я считаю, что началась террористическая атака. И не преувеличиваю – чтобы напугать».
«Поразительно, что за две недели до проката мы ждали провокаций: людей с плакатами, звонков о минировании. Но нигде ничего не происходило. Наша история показала, что много мути поднялось. Это то, что я называю агрессивным православием».
«Все было публично, и все знали, о чем будет фильм. И почему возникла такая ситуация в момент, когда я монтировал фильм, для меня загадка. Что послужила поводом? Формально это началось с того момента, когда вышел первый трейлер, но думаю, что дело не в этом».
«Практически никто из руководителей РПЦ не видел картины. Хотя я призывал, чтобы патриарх посмотрел «Матильду». Не потому что мне нужна защита, а чтобы объективность была. Я сам не фанатичный, но верующий человек. Но это не должно быть напоказ. Мне кажется, что церковь берет на себя роль идеолога, который должен управлять мозгами людей».
Материал подготовлен:
АиФ-Урал
|
Самые интересные статьи АиФ в Telegram – быстро и бесплатно
|