Никас Сафронов прибыл в Екатеринбург на открытие персональной выставки.
Экспозиция открывается в Екатеринбургской галерее современного искусства и объединяет около 100 лучших работ автора. В преддверии открытия выставки Никас Сафронов встретился с уральскими журналистами и рассказал о том, чем он занимается ночами, что не так в портрете Хилари Клинтон и почему Малевич ему и в подмётки не годится.
Об Екатеринбурге
Я думаю, что Екатеринбург – это вообще столица культуры России. Раньше был Петербург, а сейчас – Екатеринбург. Здесь очень много открывается музеев, интересных проектов, театров. То, что люди здесь тянутся к искусству, говорит о том, что мы все на правильном пути.
Приятно то, что, несмотря на суровую погоду, люди не сидят по домам. Уже в 5 часов утра начинается движение машин. Люди стремятся выйти и сделать что-то полезное, куда-то сходить. Я был на выставке в Швейцарии, погода была чудесная, но вечером - народ словно вымирает, после 8 никого нет. Тишина такая, нигде ни звука. А здесь – город живет! Это хорошо. Значит, не единым хлебом живет человек и тянется к искусству.
Что приятно – тут холодно. Я прочитал перед вылетом, что через 20-25 лет на земле будет на 20 градусов теплее. Слава богу, вы держите марку и здесь – почти минус 30 градусов. Это радует - значит, то солнце, что превратит землю в пустыню, еще не добралось до вас.
Об уральских политиках
Я был в Екатеринбурге, когда тут губернаторствовал Эдуард Россель. Помню, я прилетел утром, и мне задали вопрос: «Кого бы вы хотели написать?» Я отвечаю: «Росселя». И ложусь спать. Вскоре в мою дверь стучат и говорят, что Россель ждет меня. Я писал его портрет… Мне он очень понравился: показался деловым, профессиональным, творческим. А кроме того - одним из самых сильных губернаторов в России.
О ритме жизни
Я действительно занимаюсь благотворительностью, очень мало сплю, много езжу. Сейчас вот будет выставка в Абу-Даби. Я постоянно в движении. Не скрою, что в Москве я тоже не спал. Я писал до этого девушку Клинтон, с нелюбовью (усмехается). Но портрет получился удачный. Правда, выяснилось, что я перепутал Белый дом с их…ммм… сенатом. Это же сенат вроде – с башней куполообразной? Кто знает? Ах да, Капитолий, спасибо! От недосыпа я путаюсь. Я надеюсь, что вернусь и допишу картину с Белым домом вместо Капитолия.
О популярности
Я никогда не выставляюсь там, где меня не любят и видеть не хотят. Хотя у музеев на это нет никаких оснований. Понятно, что музейным работникам бывает непросто. Или к ним ходят по 2-3 человека в день, или сразу - 2 тысяч посетителей. Конечно, работать тяжело, и какие-то музейные работники могут быть недовольны этим.
О судьях
Кто судьи? Кто тебя судит? Люди, которые не умеют рисовать, которые страшно далеки от истинного искусства. Но они ведут себя крайне агрессивно и, как правило, диктуют правила игры. Это крупные компании. Они могут купить за 185 тысяч евро фотографию двух целующихся миллиционеров на фоне березок. Помните эту скандальную историю?
В музеях мирового уровня всё продается и покупается только с помощью связей. Через музеи проходят огромные деньги – сотни миллионов долларов! Туда очень сложно пробиться. Ты можешь быть трижды Леонардо, но если ты не в ближнем круге, тебя могут и не пропустить.
О стиле и Малевиче
Мой стиль «Дрим Вижн» – это очень классический стиль, основанный на знании классической школы. И я боюсь, что Малевич не смог бы так нарисовать. Я не шучу. Не знаю, как Пикассо… А вот Малевич мог бы и не справиться. Вы, наверное, не знаете, что в 1617 году Роберт Фладд написал черный квадрат и назвал его «Великая тьма». Никто о нем не знал. А вот Малевич, как говорят искусствоведы, был честен со зрителями. Он назвал черный квадрат «Черным квадратом» и никого не обманывал. Да, искусство должно дополняться, поэтому и существуют музеи современного искусства. Однако в моем понимании искусство – это, прежде всего, профессиональные знания, классическое образование.
В стиле «Дрим Вижн» очень много техники. Я бы никогда не смог её сделать, не будучи уже профессиональным художником. Нужно знать очень много нюансов, чтобы понимать сложность этой техники. Иногда мои сотрудники видят, как я работаю, но, слава богу, они простые люди и не очень понимают, для чего мне это надо. Главное, чтобы зарплату платил вовремя.
О последователях
Повторить за мной не смогут. Лет десять тому назад мне предлагали 100 тыс. долларов за часовой мастер-класс, но я отказался. Думал, что передам это сыну, который учился в художественной школе в Лондоне. Но он ушел в политику, весь такой западный стал.
У меня в Москве есть школа небольшая. Там такие мастер-классы – я бы сам стал ходить на них: шампанское, вино, беседы с учениками. Я прихожу, показываю, как надо начинать рисовать, чувствовать цвет. Это главная задача – чтобы человек цвет почувствовал. Ведь рисовать он может так и не научиться – всё-таки это годы титанического труда.
Комментарий:
Арт-директор Екатеринбургской галереи современного искусства Елена Шипицына:
Подобная экспозиция для нас эксперимент. Никас Сафронов – очень интересная фигура на современной арт-сцене. Он собирает столько полярных мнений о себе! И чрезвычайно интересно с таким человеком знакомиться. Потому что, с одной стороны, это академик Российской академии художеств, а с другой - фигура, которая подвергается критическим оценкам профессионального сообщества. Это человек, склонный к эпатажным проявлениям как творческая натура, и в то же время, очень серьезный благотворитель. Мы надеемся, что этот проект покажет всю противоречивость и сложность современной ситуации в эстетике вообще и в художественной жизни в особенности.
Старого города нет 
«Женщины и монстры» 
О секретах уральской реставрационной деятельности 
Как юные екатеринбургские художники учили депутата живописи