Примерное время чтения: 22 минуты
1405

А может быть суахили? Какой язык пора начинать учить для успеха в будущем

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 8. «АиФ-Урал» 20/02/2019 Сюжет Спецпроект «АиФ-Урал»: Учёба для жизни

Если спросить рядового свердловского школьника, часами корпящего над таблицами неправильных глаголов и зубрящего азы грамматики чужого для него языка, зачем он это делает, он вам, скорее всего, ответит: «Чтобы получить хорошую отметку за полугодие».

В каком возрасте лучше всего начинать осваивать иностранный язык, как мотивировать ребёнка на его изучение, какие языки будут востребованы в России в ближайшем будущем, – эти и другие вопросы стали темой очередного круглого стола в редакции газеты «АиФ-Урал».

Наши гости

  • Мария Гузикова, директор департамента международных отношений УрФУ, руководитель Института Конфуция;
  • Светлана Айшпор, начальник отдела переводов Уральской торгово-промышленной палаты;
  • Светлана Тренихина, директор гимназии №2;
  • Мария Карапыш, старший преподаватель английского языка школы «Yes»;
  • Любовь Окулова, преподаватель английского, teacher's trainer;
  • Вероника Корепанова, академический директор языковой школы «Интерстади»;
  • Виталий Калугин, финансовый аналитик;
  • Софья Бондарева, 11 класс, школа №110;
  • Александр Покрышкин, 11 класс, школа №68.

Что даёт чужой язык?

Мария Гузикова: Мы постоянно выясняем у студентов на первом курсе – зачем они пришли учить язык? Примерно 60% отвечают, что хотят получить доступ к самой разнообразной работе. Не обязательно к переводам, хотя это, как правило, главный ориентир. Да, за четыре года ситуация на рынке может в корне поменяться, и всё же язык расширяет возможность трудоустройства.

Светлана Айшпор: Мы живём в век высоких технологий, цифровизации, и мне сложно представить, что можно быть хорошим специалистом и не читать зарубежных публикаций. Кроме того, иностранный язык, даже если вы хорошо знаете только один из них, это признак высокого интеллекта, культуры. Николай II и вся его семья хорошо говорили по-английски, но не потому, что ездили к своему двоюродному брату в Великобританию. Знание любого языка расширяет понимание мира. Вы можете читать в оригинале Шекспира, Фолкнера, Хемингуэя, Дюма, Бальзака, Гёте. Но прежде всего язык – это средство коммуникации. Вы едете туристом в другую страну, но можете свободно общаться с её жителями.

Софья Бондарева: Я училась в трёх школах – в гимназиях №9 и №104 и лицее №110, из них хороший учитель по иностранному языку и старательный класс, который стремился к знаниям, был только в одной. Конечно, у кого-то способностей больше, у кого-то меньше, но я всегда занималась дополнительно, потому что хотела получить уровень выше, чем в школе. Большой мотивацией было то, что знание языка даёт дополнительные перспективы – куда поступать, где жить. Можно поехать за границу и не испытывать там языкового барьера. Считаю, что многое зависит от учителя, от его умения заинтересовать учеников, в какой-то мере – от строгости. Но, насколько я знаю, все, кто собирается сдавать ЕГЭ по иностранному языку, занимаются дополнительно.

Виталий Калугин: Полагаю, что коммуникативная функция иностранного языка постепенно уходит в прошлое. Уже есть телефонные приложения, которые превращают иностранную речь в читабельный текст на родном языке. Думаю, что через два-три года будет возможен синхронный механический перевод с одного языка на другой, в режиме онлайн. И это не только европейские языки, программа будет переводить вьетнамский, мандаринский и кантонский диалекты китайского. Если вам захочется понять какого-нибудь инженера в Германии, вы просто воткнёте в ухо наушник. Но если хотите читать «Гамлета» на языке Шекспира, тогда, конечно, придётся его изучать.

100 часов
нужно, чтобы освоить первый уровень языка.

Таблица умножения

Александр Покрышкин: Моим первым иностранным языком был немецкий, но вскоре мы всем классом ушли в школу, где изучался английский. Чтобы не упасть в грязь лицом, я целое лето учил язык и вошёл в группу, которая была по уровню выше, чем остальные. Но считаю, что в нашей школе очень мало английского (примерно в районе трёх часов), и подростки не очень хотят его учить. Школьникам важно сдать ЕГЭ, математику, русский, на остальных уроках можно ничего не делать, и полагаю, такая ситуация в большинстве средних школ. Кроме того, если человек хочет хорошо знать английский, в школе ему таких знаний не дадут. В классе 25 человек, язык интересен максимум двум, но учитель не может работать только с ними, его задача хоть что-то донести до всех. И он равняется на тех, кто знает хуже. Другая ситуация в  языковых школах, там дети учат язык специально.

Светлана Тренихина: У нас гимназия с углублённым изучением иностранных языков, поэтому к нам приходят уже мотивированные дети, интерес формируется ещё в семье. Они изучают язык в начальных классах, с пятого у них уже пять часов в неделю плюс два часа второго иностранного. Старшеклассники делятся на гуманитарный, естественнонаучный и математический классы, но у них сохраняется шесть часов языка. Дети переводят тексты, которые связаны с их специализацией. Из гимназии №2 традиционно выходит много медиков. Они приходят в школу и рассказывают, как язык помог им в освоении профессии. Возможно, настанет время, когда медицинские тексты будут переводить не с китайского, английского и немецкого, а с русского. Но сегодня чтобы ассимилироваться в мировую науку и культуру, мы должны говорить и читать на «их» языках.

Кстати, с 2020 года в России единый государственный экзамен по иностранным языкам для выпускников школ может стать обязательным, тогда отношение к этому предмету изменится повсеместно. Но, в любом случае, экзамен – это только база. London is the capital of Great Britain – это как таблица умножения.

Виталий Калугин: «Через два-три года будет возможен синхронный механический перевод с одного языка на другой, в режиме онлайн. И это не только европейские языки, программа будет переводить вьетнамский, мандаринский и кантонский диалекты китайского». Фото: «АиФ-Урал»/ Дмитрий Шевалдин

Как сдать экзамен?

Любовь Окулова: В Кембридже есть определённое количество часов, которое нужно, чтобы достичь того или иного уровня подготовки. Наши экзамены соответствуют международной шкале. Основной госэкзамен (ОГЭ) – это уровень А2, а ЕГЭ заявлен от B1 до B2+. Чтобы освоить один уровень, необходимо 100-150 академических часов, то есть примерно один учебный год. Это не только языковой материал, но и навыки работы с тестами, чтобы дети укладывались во временной лимит, соответствовали определённым критериям. Школьники должны знать не только язык, но и то, чего от них хотят на экзамене. Кроме того, нужен навык работы с соответствующей компьютерной программой. Если ребёнок с нуля, ранее не изучая английский, захочет в девятом классе за год подготовиться к ОГЭ, ему придётся очень постараться. Начинать лучше в седьмом или восьмом классе.

Мария Карапыш: Длительность подготовки к ОГЭ во многом зависит от «бэкграунда» ребёнка, из какой среды он вышел, в какой семье и каких условиях рос и воспитывался. Кроме того, любой экзамен – это стресс, а у детей ещё не наработан соответствующий иммунитет к подобным испытаниям.

М. Гузикова: Чем выше уровень, тем больше времени нужно для его освоения. Если это первая ступень (когда «two beers, please» для человека представляет проблему), то для его освоения достаточно 70 часов. Но чем выше вы будете подниматься, тем больше понадобиться времени. Например, между уровнями B2 и С1 есть некая «пропасть». Студенты жалуются: учу-учу, но всё время что-то теряю, никуда не двигаюсь. Если я вчера ничего не говорил, а сегодня говорю «I love» и «two beers, please» - это, конечно, значительный прогресс. Но от «two beers» до Шекспира (которого никто из современных детей читать не хочет, может, 2%) – огромное расстояние. При этом достижение уровня С1 иностранными студентами не позволяет им свободно чувствовать себя в среде высшего образования. Даже если у иностранца есть подтверждённый С1 по русскому (что бывает крайне редко), он не будет полностью нас понимать. Так, как мы говорим, их не учат, устная речь очень отличается от нормы. Мы спокойно можем обучить человека уровню А2, но дальше будет тяжелее, мотивации и времени понадобится больше. Есть правило «10 000 часов»: делайте что-то 10 тысяч часов, и вы будете делать это хорошо. Переводите 10 тысяч часов, и вы начнёте понимать, чем вы занимаетесь. Но дети говорят: мы готовимся к ЕГЭ, нам важно сдать экзамен, а не английский язык сам по себе.

С. Тренихина: Наверное, многим памятен скандал, который разгорелся в Свердловской области в прошлом году, когда почти 80% выпускников 11-х классов, сдававших ЕГЭ по английскому, получили 0 баллов за эссе. Среди них – ученики профильных классов, дети с сертификатами Кембриджа и даже те, кто параллельно учился за рубежом. Знание Шекспира детям не помогло, потому что ЕГЭ и языковая культура, профессиональные навыки, – вещи совершенно разные. И всё же у меня всегда вызывало большой «спортивный» интерес принять в школу англоязычных детей, детей из США. Они страдают, сражаясь с нашей математикой и другими предметами, но одновременно создают важную языковую среду. При этом им сложно выполнять задания из наших пособий по английскому, потому что «говорение» – это жизнь, а в учебниках просят совсем другое.

Мария Гузикова: «Чем выше уровень, тем больше времени нужно для его освоения. Если это первая ступень (когда «two beers, please» для человека представляет проблему), то для его освоения достаточно 70 часов. Но чем выше вы будете подниматься, тем больше понадобиться времени». Фото: «АиФ-Урал»/ Дмитрий Шевалдин

Вопрос мотивации

В. Калугин: Полагаю, ребёнка очень мотивирует, если в семье говорят на иностранных языках. Мои родители не знали никаких языков, кроме русского. Но если папа или мама в семье говорят, допустим, на английском языке, здесь 10 000 часов набрать достаточно просто.

Л. Окулова: Школьника нужно мотивировать не тем, чтобы сдать экзамен, само по себе это ничего не даёт. Ему нужно показать, что другой язык применим в жизни, иначе для него он – абстракция. Познакомьте его с иностранным ребёнком, пусть они поговорят, пусть он увидит в изучении языка практический смысл. Зачем человеку знать дроби? Да чтоб пирог разрезать на восьмерых человек! С языком – то же самое.

«Школьника нужно мотивировать не тем, чтобы сдать экзамен, само по себе это ничего не даёт. Ему нужно показать, что другой язык применим в жизни, иначе для него он – абстракция». Фото: «АиФ-Урал»/ Дмитрий Шевалдин

В утробе матери

М. Гузикова: Бывают уникумы, которые могут освоить иностранный язык в пожилом возрасте, но чем раньше вы начнёте это делать, тем лучше. Есть такое понятие, как «критический возраст» – от 8 до 11 лет, в зависимости от природы человека. До него вы можете выучить чужой язык как родной, без акцента. Но, на самом деле, сегодня учат уже в утробе матери! Исследования показывают, что ребёнок внутри вас всё слышит, поэтому, как только вы забеременели, начинайте вместе изучать иностранный язык. Кроме того, этот процесс вообще полезен для мозга. Учёные утверждают, что люди, владеющие иностранными языками, гораздо позже сталкиваются с болезнью Альцгеймера.

Вероника  Корепанова: Уже десять лет я наблюдаю такой парадокс: уровень языковой подготовки ребёнка не всегда зависит от того, из какого образовательного учреждения он пришёл – из элитной гимназии или общеобразовательной школы. Главные факторы здесь, безусловно, семья и преподаватель. Часто оценки ребёнка зависят от того, насколько эффективную мотивацию ему предлагает мама. Например, если он не выучил урок, у него отнимают айфон и дают телефон с кнопочками (а в подростком возрасте это воспринимается очень болезненно). В итоге человек заканчивает школу с прекрасными результатами, но уже через два-три года ничего не помнит. Потому что ребёнок учил английский лишь потому, что иначе бы мама забрала гаджет. Сам язык был ему абсолютно не интересен.

Л. Окулова: Если речь идёт о взрослых, то когда человек идёт на курсы, он должен понимать свои задачи и цели, что он должен уметь в конце курса, какими навыками должен обладать. Тогда можно отслеживать: что получается, а что нет. Можно использовать тройную градацию: я понимаю и использую; я понимаю, но не использую; я не понимаю и не использую. Но обычно взрослые оценивают себя по своим успехам в реальной жизни. Главное – как можно раньше начать задействовать язык там, где вы планируете его применять. Если вы изучали английский для путешествий – ездите в те страны, где говорят по-английски. И не ограничивайтесь жестами в магазинах, разговаривайте с людьми. У меня есть студенты, которые учили язык год и владеют им на уровне А2. Съездили в отпуск в Турцию. Спрашиваю их: ну, как? А они отвечают: да мы там все по-русски общались. Возникает вопрос: зачем вы учите язык? Ищите ему применение во внешнем мире! Тем более, что взрослым это сделать гораздо проще, чем детям.

Александр Покрышкин: «Если человек хочет хорошо знать английский, в школе ему таких знаний не дадут». Фото: «АиФ-Урал»/ Дмитрий Шевалдин

В стране носителей

В. Калугин: Есть байка, как человек приехал в Великобританию, совершил небольшое правонарушение, его на год посадили в тюрьму, а когда он вышел – в совершенстве владел английским. Меня всегда интересовал вопрос: зачем тратить большие деньги на изучение языка в России, не лучше ли поехать в англоговорящую страну и окунуться в местную языковую среду. Например, наняться официантом. Теоретически это возможно?

Л. Окулова: Полагаю, что нет, но давайте рассмотрим «сферического коня в вакууме». Если у вас не будет возможности говорить на русском, если всю переписку и переговоры вы переведёте на иностранный и будете сознательно обращать внимание на конструкции, которые используют носители языка, на интересные словечки, после каждой беседы записывать, что вам сказали, какую грамматику они используют, - в этом случае, возможно, что-то получится. Но если просто приехать по программе «Work and travel» и никакой работы в голове по поводу именно языка не вести, то это бессмысленно. Ничего такого особенного в воздухе за рубежом нет. Есть много случаев, когда люди переезжали в США, жили там в своих сообществах, и им не было никакого резона изучать язык. Потому что вокруг – русские люди, русские магазины, русские церкви, зачем? За границей человек начинает учить язык лишь тогда, когда его не понимают окружающие.

Уходящий поезд

С. Айшпор: Сегодня в тренде, безусловно, китайский – один из древнейших в истории языков, который очень отличается от европейских, представляет собой некую головоломку. Китай очень многонаселённая страна. И когда нам говорят, что китайцы знают английский или русский, мы даже не представляем – какая это малая часть Поднебесной. Второе: чтобы понять китайцев, нужно знать их язык, на нём основан их юмор, миропонимание. Не призываю учить вьетнамский или тайский, потому что ни по тому, ни по другому сегодня пока нет нормальных учебников, они только на стадии разработки. Но китайский язык ещё долго будет востребован во всём мире. В России «бум» делегаций Китая, не только из Пекина, но и из многочисленных провинций. В сторону Китая смотрит США…

С. Тренихина: Соглашусь. Мы начали изучение китайского с пятого класса, и у нас возникли проблемы с учебниками. Рекомендованных пособий не было, поэтому мы не смогли сделать его вторым иностранным, вместо, например, французского или немецкого. Но родители восприняли эту идею на ура. Мы привлекли педагога, дети посещают занятия во второй половине дня, при этом потребность в языке колоссальная. Второй язык обычно воспринимается не просто, если пошло и зацепило – тогда он становится любимым. Но школьники, которые пошли на китайский (а их очень много), на занятия буквально бегут. Потому что это совсем другие «правила игры», и они завораживают детей.

М. Гузикова: Как директор Института Конфуция в УрФУ, я, конечно, ратую за изучение китайского. Но мне кажется, что мы говорим об «уходящем поезде». Мы видим в университете, что изучение языков идёт волнами. Поколение наших бабушек и дедушек учили после войны немецкий, потому что это был язык врага, его нужно было знать. Лет двадцать назад все стремились освоить английский, а десять лет назад стояла очередь на итальянский (сегодня, если ты набрал в группу пять человек, уже хорошо). Теперь все хотят изучать корейский, китайский или арабский. Но с точки зрения «персональной траектории», я – за суахили. На рынке труда этот язык точно пригодится. Если вы посмотрите на карьеру известных дипломатов, министров иностранных дел, они обязательно осваивали язык, который не изучал никто. Например, человеку в МГИМО не хватило места на другие языки, и он, «бедняга», пошёл на монгольский. А через некоторое время он возглавил высокий пост, потому что в Монголии быстрее сделал карьеру, он был один, кто владел их языком. Хороших специалистов всегда будет мало, но то, что скоро все будут иметь в резюме «учил китайский язык», это абсолютно точно.

В. Калугин: Рискну предположить, что «хайп» вокруг китайского языка спадёт даже раньше, чем через десять лет. В современном мире самая большая ценность – это время. И если человеку, условно, нужно тысячу часов, чтобы выучить английский, не стоит тратить в пять раз больше на освоение китайского. Для китайца вы всегда будете иностранцем, как бы хорошо вы ни говорили на его языке. Если речь идёт о деньгах (а она всегда о них идёт, китайцы – это зарабатывающая нация), ваш английский поймут и министр, и крестьянин. С точки зрения бизнеса китайский язык не приносит никаких выгод, потому что контракт всё равно будет составлен на English. Если уж речь идёт о бизнесе, то учить надо португальский (Бразилия – это взлетающая экономика) и родственный ему испанский.

Светлана Тренихина: «С 2020 года в России единый государственный экзамен по иностранным языкам для выпускников школ может стать обязательным, тогда отношение к этому предмету изменится повсеместно». Фото: «АиФ-Урал»/ Дмитрий Шевалдин

Уроки ЧМ-2018

М. Карапыш: ЧМ-2018 показал, что со знанием языков у жителей Екатеринбурга большие проблемы. Я сама в те дни была волонтёром, наша площадка располагалась в парке им. Маяковского. Мы добирались туда на трамвае. Однажды на Восточной открываются двери, и я наблюдаю следующую сцену. Стоит иностранный турист и пытается что-то спросить у нашего студента из УрФУ. Думаю, что юноша сто раз пожалел, что у него не было в школе мотивации. Он потел, бледнел, пытался судорожно вспомнить из курса школы какие-то фразы. Всё кончилось тем, что оба вздохнули, грустно и тяжело посмотрели друг на друга и расстались. И такие случаи происходили постоянно.

В. Калугин: Не думаю, что в этом плане нужно равняться на студентов, и вряд ли знание языков сильно пригодилось уральцам для чемпионата мира по футболу. Когда вам на улице навстречу идёт толпа мексиканцев и кричит «Viva Mexico!», и вы им отвечаете «Viva, viva!», испанский язык знать не нужно. Лично мне ЧМ-2018 запомнился кучей забавных ситуаций. По Интернету до сих пор бродит масса вывесок с названиями улиц. Например, улицу Самшитовую где-то перевели, как sameshit (англ. «some shit» - «то же дерьмо»). И таких переводов по стране полно. Если даже на уровне администрации никто по-английски говорить не может, то что мы требуем от студентов?

С. Айшпор: Союзом переводчиков России, который я представляю, были подготовлены профессиональные рекомендации властям по поводу перевода названий улиц, но казусов в этом плане было и будет много. Каждый язык, история и реалии конкретной страны настолько специфичны, что идеально перевести то или иное название с одного языка на другой невозможно. Слишком много подводных камней.

КСТАТИ
В Европе с 2001 года принято использовать Общеевропейскую систему языковых уровней. Выделяют шесть ступеней: A1, A2, B1, B2, C1, C2. A1 – начальный уровень, C2 – самый высокий, это владение иностранным языком на уровне носителя, причём – образованного.

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах