Китайский след
- Евгений Олегович, как изменился рынок наркотиков на Урале?
- Что касается последних нескольких лет, то особенных изменений не произошло. Но основное, с чем мы столкнулись в прошлом году, да и в этом тоже, - это переориентация наркорынка. Если раньше - 4-5 лет назад - основным наркотиком был героин, то сейчас лидерство у так называемых дизайнерских наркотиков. В Свердловской области присутствуют все их виды, но стали преобладать синтетические наркотики: MDPV, то, что называют «курительными смесями», «солями для ванн» и т. д. Соответственно, изменился и круг потребителей, и трафик.
Что касается трафика. Если некоторое время назад традиционные виды наркотиков - гашиш и героин - экспортировались из Афганистана через Таджикистан и далее по странам СНГ через Свердловскую область в различные регионы России, то сейчас основные потоки идут в обход региона, то есть через Челябинскую область и Пермский край и дальше. На Средний Урал, в том числе в Екатеринбург, большие партии героина сейчас стараются не завозить. Это объясняется во многом скоординированной работой всех силовых органов - полиции, ФСКН, ФСБ.
- Вы сказали, что через Екатеринбург большие партии стараются не перевозить. Большие партии - это сколько?
- Если говорить о работе органов внутренних дел, то в этом году героина мы изъяли меньше практически в 2 раза. Зато «синтетики» мы изъяли в 2 раза больше. И основным поставщиком является Китайская Народная Республика. Из Китая «зелье» движется в основном через границу РФ на Дальнем Востоке. Однако в последнее время там тоже стали предпринимать меры, и поток «синтетики» пошел в Россию через Европу. Однако основной производитель - это Китай.
Неуспеваемость
- Российский законодатель вступил в гонку с китайским химиком?
- Да. Химических формул достаточно много, и меняются они каждый день. Законодатель просто не успевает за их сменой. При наличии специфических знаний найти производную не составляет труда, достаточно поменять какую-то цепь. Включение обнаруженного препарата в первый список (перечень наркотических веществ, запрещенных к свободному обороту. - Ред.) занимает достаточное время, создание новой формулы - один-два дня плюс перенастройка производства.
- И наркотик становится легальным?
- Я бы слово «легальный» взял в кавычки - вещество условно легальное. Легальным его называют, чтобы сбить с толку, внушить, что покупка безопасна. Такое вещество является аналогом того или иного наркотического средства, однако в первый список не попадает. Но за незаконный оборот аналогов тоже предусмотрена ответственность, однако существует проблема: для того чтобы вещество признали аналогом, нужна фармакологическая экспертиза. В Уральском регионе она делается лишь в Перми, и срок ее проведения - около месяца. Впрочем, в Тюмени сложилась правоприменительная практика, когда при наличии фармакологической экспертизы одного вещества незаконным признают его аналог, который не прошел фармакологическую экспертизу. Там несколько таких дел в судах «устояло». Все зависит от координированных действий всех силовых структур, принципиальной позиции не только суда, но и в первую очередь прокуратуры. Только так можно противодействовать валу «синтетики».
«Соль»-убийца
- А пока на заборах пишут: «легалка», «соли», оставляют номера телефонов. Это все наркоторговцы? Я слышал, что так действуют и мошенники.
- В большинстве случаев это, безусловно, предложение купить наркотики. Что касается территории нашей области, то 80-85% сбыта синтетических наркотиков проходит через Интернет. Мы живем в XXI веке, техника не стоит на месте, криминальный элемент - тоже. Любой, кто имеет выход в Интернет, может купить наркотик. Продажа происходит бесконтактным способом: через закладки, расчеты электронными деньгами через платежные системы. Вопрос сбыта наркотиков таким способом поднимался на межведомственных заседаниях, но к единому решению мы так и не пришли. Конечно, можно закрывать «торгующие» сайты, но только те, которые зарегистрированы на территории России. Однако, как только закрывается один, на следующий день появляется сотня других. Но противодействовать этому можно - есть способы.
- Скажите, по почте ведь тоже торгуют? Этому способу сбыта проще противостоять?
- Я бы не сказал, что проще. Мы же не в деревне живем, где одно отделение связи. Существуют и альтернативные службы доставки - плюс вал корреспонденции, который невозможно отследить. На каждую почту сотрудника не приставишь.
- Хорошо. Есть ли результат от запрета свободной продажи кодеиносодержащих препаратов, ограниченных к продаже с 1 июля?
- Дезоморфина, который производят из аптечных препаратов, мы стали изымать меньше. Но тут ведь какая ситуация: наркоманы переориентировались, и в ход пошел ацетилированный опий - кондитерский мак. Если раньше было проще делать наркотик из кодеиносодержащих лекарств, то сейчас из мака. Находят замену.
- В регионе создается реабилитационный центр «Урал без наркотиков». Кроме реабилитации, наркоманов можно привлекать к оперативно-розыскной деятельности. Они же много знают…
- Нет, это невозможно. Но поскольку центр действует под эгидой государства, любую посильную помощь эти люди оказывать могут. К слову, в области существует масса подобных общественных организаций, молодежных движений, и, если бы они влились в этот процесс, было бы замечательно. Основная задача - сделать из центра «Урал без наркотиков» эффективную организацию во всех смыслах этого слова. Нет пока законодательного акта, регулирующего процесс реабилитации. Но на примере нашей области известно, что, поскольку губернатор озадачился этой проблемой, мы такой законодательный акт получим. Я считаю, борьба с наркотиками - в первую очередь задача государства и без помощи общества оно справиться с этой бедой не сможет. Она касается всех и каждого.
Интервью подготовлено при содействии пресс-службы ГУ МВД по Свердловской области.
Преступным группировкам и наркотрафику объявлен бой 
На улице Екатеринбурга поймали дельца с килограммом наркотиков 
Кризис на дворе: на предприятиях Урала грядут массовые сокращения 
Проблема курительных смесей в области принимает масштаб катастрофы 
Кризис на Урале: свердловчане стали меньше есть