Снег теплый, а цветы можно есть - так долгое время считали вовсе не малолетние жители Африки, а две девочки семи и четырех лет - воспитанницы детского приюта на Урале. И только когда сестры попали в семью, и старшая пошла в первый класс, выяснилась вся правда — и про снег, и про цветы, и про то, что малина — это не клубника, хотя и то, и другое красного цвета. Мама девчонок – педагог с высшим образованием – не сомневалась, что с запущенностью в воспитании приемных дочек справится быстро, но все усложнялось тем, что адаптация в семье старшей Лены, совпала с началом ее учебы в школе.
О своем непростом приемном родительстве, осознанном материнстве и новых традициях в семье, рассказывает опытная приемная мама, руководитель одной из ресурсных групп для замещающих семей комплексного центра «Дорога домой» Галина Литвиненко. Интервью подготовлено волонтёром центра Маргаритой Бахеренко. Интервью с директором центра подготовил корреспондент АиФ-Урал Никита Серебряков.
Маргарита Бахаренко, волонтёр центра «Дорога домой»: Галина, вашей старшей кровной дочке уже 16, а в этом году исполняется 5 лет, как приёмные дочки живут в семье. Расскажите, как это — воспитывать одних девчонок?
Галина Литвиненко: Моя самая старшая дочка — огонь, и я такая же по темпераменту, и с ней в ее детстве мне было непросто, но я хорошо владею возрастной психологией, и потому со временем моя первая непоседа превратилась в умную и спокойную девушку. И где-то я рассчитывала, что также будет с приемными девочками. По состоянию здоровья это были нормотипичные дети, никаких серьезных заболеваний. Но в семье, где они родились, ими никто не занимался, педагогически они были очень запущены.
- В чем это выражалось?
- В кровной семье, где они жили, не было теплой одежды, и все зимы дети не могли гулять. Они не играли в снежки, не катались на горках, санках, не лепили снеговиков — они вообще думали, что снег теплый, сидя на подоконнике кровного дома. И вот это стало для меня тогда настоящим потрясением! Позже выяснилось, что младшая девочка в детском саду ест цветы, и обе они не могут, в общем-то, отличить малину от клубники, а слив в глаза не видели.
Домой я забрала их за 2 месяца до 1 сентября и надо было быстро принимать решение — отдавать старшую из сестер, которой уже исполнилось 7 лет, в школу или детсад. Выбор был без выбора. В 7 лет здоровые дети по закону должны посещать школу, а не детский сад. Выбрали отличную школу, и я понадеялась на свои познания в педагогике.
- Как приняли вас в школе?
- Школьницу я отдала в гимназию, в которой училась моя кровная дочь. Со школой повезло, и я очень признательна директору, что она поверила в меня, в ребенка, признательна учителю, которая оказалась очень теплой, принимающей и поддерживающей, для травмированных детей это особенно важно. В детском саду, куда пошла младшая, мы тоже провели «просветительскую беседу».
- В принимающей атмосфере сада и школы дети быстро расцвели?
Они отогрелись, оттаяли, расслабились, почувствовали себя в безопасности и … вот тут-то выяснилось, что девочки не знают базовых, элементарных вещей, знакомых даже 2-х летнему малышу. Я поняла, что нам предстоит большая работа.
- Что именно делали?
- Мучились сначала два месяца. За это время я поняла, что мама, даже с высшим педагогическим образованием, не может быть для своего ребенка одновременно и мамой, и учителем. Для приемного ребенка особенно болезненно смириться с требующим значимым взрослым, который может ставить условия, находясь в роли наставника. А ребенку нужна безусловно принимающая его Мама, но разделить учебу и отношения он пока не в силах. Тем более, я эмоциональный человек. А выполнение домашнего задания с ребенком, который мало что понимает, для меня было пыткой, я начала терять ресурс. Спасибо психологам центра «Дорога Домой», которые быстро ответили на мой запрос и по их совету целый год с ребенком занимался репетитор. Постепенно закрывали пробелы в знаниях по русскому языку и окружающему миру. Я постоянно была на связи с учителем, водила дочек на песочную терапию, отслеживала динамику их адаптации, развития и постепенно картина стала меняться. Но я сама еще долго находилась под впечатлением от того, что такая запущенность может происходить в 21 веке, и не где-то в глухой далекой деревне, а рядом с нами, в большом современном городе.
- Как отнеслись в школе к тому, что девочки приемные?
- Мы не делали тайну из этого, девочки достаточно большие, помнят и свою кровную маму, и свой дом, поэтому смысла скрывать от них историю появления в семье не было. Известно, что чем больше травмы, тем больше тревоги. А тревога — это то, от чего мы бы хотели избавиться прежде всего или хотя бы уменьшить. И я не скрывала правду ни от дочек, ни от родителей, ни от учителей, ни от воспитателей. Чем больше осознанности, тем выше результат. Поэтому я информировала учителей, отправляла им статьи на тему, в чем заключается специфика травмы потери привязанности, как взаимодействовать с детьми, пережившими такую травму, из чего состоят конкретные шаги и т. д. - и все это очень помогает. При этом, у меня дети нормотипичные, без отягчающих диагнозов, поэтому достаточно послушные, хорошо держат дисциплину, но травмирующий опыт в любом случае накладывает свои особенности и когда учитель об этом знает, ему легче контролировать ситуацию и сохранять уверенность в себе как в наставнике.
Сложнее пришлось с родителями, в какие-то моменты некоторые старалась оградить своих детей от общения с моими, относились предвзято, предлагали поискать другую школу, то есть, уровень принятия «других» в нашем обществе он, конечно, еще очень низкий.
Я не раз выступала с этой проблемой на родительских собраниях, общалась лично и даже написала обращение с просьбой поддержки в общий чат класса. Мое сообщение примерно выглядело так; «Уважаемые родители и учителя! У меня травмированный, побывавший в тяжелой жизненной ситуации ребенок, в силу чего старт в жизни у него другой, отличающийся от нормы, поэтому, считаю, что оценивать его по тем же критериям, что и ребенка из другого социума, не совсем правильно. В случае возникновения конфликтных ситуаций, пишите мне об этом в личных сообщениях, не надо обсуждать это публично, и мы вместе будем думать, как устранить проблему».
- Смелое заявление. Какова была реакция?
- Сначала все, кто хотел, высказались, обозначили свои опасения, мы их проговорили, в том числе обсудили, что дети все живут в обществе, что их надо учить общаться с разными людьми, что они не будут жить изолировано и т. д. И большинство родителей меня услышали, хотя реакции были разные. И это было важно, так как в том числе это - профилактика буллинга, я думаю, ведь причина любой травли в детском коллективе идет от отношения со взрослыми.
Я вообще стараюсь все проблемы и трудности просчитывать, ситуацию смотреть намного шагов вперед, чем потом разгребать запущенный случай. Мое образование педагога, знание возрастной психологии, конечно, в этом очень помогает.
В итоге ситуация в школе стабилизировалась, самые горячие конфликты были исчерпаны, родители поняли, что мы из класса не уйдем, что надо искать другие подходы, договариваться, и их собственные страхи, мифы, опасения насчет приемных детей также оказались услышанными, они получили ответы, а потому стали более терпимее ко многим сложностям.
И дочки стали спокойнее, теперь их не отличить от домашних детей, остаются трудности в обучении, но решать их мы научились в более спокойном состоянии. Еще остаются трудности в принятии каких-то требований. Например, учитель строго сказал или поставил низкую отметку - для моих детей это срабатывает как сигнал, триггер, что их отвергают, поэтому они могут в таких случаях снова выпадать в защиту, «замораживаться, прятаться в апатии и т.д. Им сложно из этих позиций развиваться, может пропасть интерес к предмету.
- И что в этом случае предпринимаете?
Укрепляю их зоны успешности. Это и важно и для домашнего, и для приемного ребенка. В школе они пока еще не могут занять свою нишу успеха, для этого требуется время, поэтому я отдала их в спорт - сначала спортивная аэробика, затем плавание. И там они себя раскрыли. У обеих девочек хорошие физические данные, хотя они даже не знали, где право, где лево, но очень быстро освоились, стали занимать призовые места и получать медали. Это их очень вдохновляло. И приучало преодолевать трудности в дальнейшем, даже в той же школе.
Еще они занимаются в театральной студии. Для любого ребенка считаю уроки актерского мастерства важными. В театре они безопасно могут прожить эмоции, которые им пока сложно проживать в повседневной жизни. Например, я тучка, я сержусь. В их кровной семье вообще было не принято экологично выражать свои чувства, эмоции и театральная студия очень помогает в этом смысле справляться с травмой.
Хотелось бы мне еще обратить внимание на то, что на самом деле детей с травмой отвержения сейчас много, даже растущих в кровных семьях — это и развод родителей может быть, и смерть близкого родственника, то есть дети различного рода травмы переживают сейчас достаточно часто. Но если с приемными детьми мы это все осознаем, отслеживаем, прорабатываем, получаем помощь специалистов, то в случае с кровными детьми родители нередко бьются в одиночку с возникающими проблемами, ведь многое умалчивается, изначально считается, что у них все хорошо, раз они с рождения растут в семье, но это не так. Многие инструменты для построения доверительных отношений с ребенком им не доступны. И иногда в одном школьном классе такие дети встречаются, сталкиваются друг с другом, и свой опыт потери привязанности, потери близкого, опыт своих травм еще усиливают, напоминая друг другу о своей боли. И тогда им, конечно, всем не до учебы, они отрабатывают свои травмы в школе и это очень важно учитывать педагогам и родителям, и работать над этим. Развитие возможно только из точки покоя.
- Как девочки между собой общаются?
Первые три года они друг с другом вообще не могли играть. Постоянно ссорились несмотря на то, что росли в одной семье. Но взаимодействуя друг с другом сейчас, в новой для себя обстановке, они часто натыкались на прошлый травмирующий опыт и это было болезненно. В совместных играх каждая свою тревогу усиливала. Младшей, Ксюше, на тот момент было 4 года, и она была более ресурсной, но тяжело адаптировалась к садику, ела там комнатные растения, ходила по группе во время занятий, не могла уснуть в тихий час и пела себе песни, например.
- За пять лет какие появились новые традиции в семье, помогающие поддерживать вашу связь?
Привязанность за эти годы сформировалась. Считается, сколько времени ребенок прожил до встречи с приемным родителем, столько времени формируется его новая привязанность. Если мы с одной из дочек встретились в ее 7 лет, то мы уже на подходе к прочной связи.
Конечно, в семье появились новые традиции, новые поводы для встреч и праздников, совместного творчества, совместных прогулок, общих дел по дому. И от домашних детей дочек уже не отличить, кто не знает, ни за что не подумает, что они приемные.
У каждой девочки есть свои обязанности по дому. Еще они знают, что до 18 лет живут с нами в семье, а дальше выбирают — или с нами жить, пока учатся, или сразу отдельно, но мы их в любом случае всегда будем поддерживать, они могут к нам приходить в гости. Кстати, этот факт их пока тоже очень тревожит. Приемные дети живут одним днем, их пугает завтра. Они не знают, что будет в будущем, и тревога мешает им жить и развиваться в настоящем.
Каждый год, в День Аиста (годовщина с того дня, как ребёнок оказался в семье. – Прим.), мы делаем памятную фотографию всей семьи и отдельно девочек, и всегда в этот день в нашем доме полно сладостей и, конечно, объятий. По ежегодным праздничным фото особенно хорошо видно, как дети меняются, меняется даже их взгляд, они в целом становятся более расслабленными.
У приемных дочек нет детских фотографий, и они очень переживают из-за этого. Им очень хочется знать, какими они были в детстве, поэтому я стараюсь хотя бы сейчас запечатлеть и сохранить для них каждый важный кусочек их детства.
- Оглядываясь назад, с высоты 5-летнего опыта приемного родительства, что посоветовали бы, какие слова поддержки, может быть, сказали себе той, молоденькой приемной маме?
В тот момент жизни я делала все, что могла. Ресурсов, ни информационных, ни поддерживающих, практически не было. Сегодня мир очень продвинулся в вопросах приемного родительства, хотя по-прежнему для многих эта тема остается не понятной, полной различных мифов, страхов, стереотипов.
В Екатеринбурге действует мощное движение приемного родительства. Есть несколько фондов, где работают первоклассные психологи, педагоги, юристы, нейропсихологи.
Сегодня стать приемным родителем и получить поддержку в среде единомышленников гораздо легче. Я сама веду одну из ресурсных групп. Раз в месяц мы встречаемся с приемными мамами, делимся новостями, трудностями, радостями, обмениваемся опытом, переживаем друг за друга в чатах, и это все дорогого стоит.
А главный мой совет будущим кандидатам в опекуны и усыновители - ничего не бояться. Если ваше сердце хочет совершить добрый поступок – решайтесь. Сделайте это, у вас все получится. «Не плыви по течению, не плыви против течения-плыви туда, куда тебе надо», как сказал Грейс Хоппер».
Где найти поддержку приёмным семьям
Журналист АиФ-Урал поговорил с руководителем комплексного центра «Дорога домой» Светланой Блиновой, которая рассказала об особенностях занятий с приёмными семьями и работе центра.
«Мы занимаемся подготовкой кандидатов в приёмные родители - опекунов или усыновителей, а также сопровождаем семьи - детей вместе со взрослыми, - говорит Светлана. - С 2011 года школы приёмных родителей по закону стали обязательными, и в том же году я пришла в проект и стала его руководителем. Со временем у нас сформировалось целое сообщество приёмных семей. Все поддерживают друг друга, чему я очень рада. Это такая своеобразная система наставничества, где опытные мамы и папы всегда готовы прокунсальтировать в юридическом, психологическом плане - нужно только написать в мессенджер.
Иногда бывает так, что сообщества становится маловато. Так происходит, если мы встречаемся с проблемами буллинга, например, или с опытом сексульного насилия, диспропорции развития ребёнка. Тогда на помощь приходят специалисты консультационного центра - нейропсихологи, социальные, семейные психологи и другие. Часть из них - сами являются приёмными родителями. И это тоже фишка нашего центра. Ведь важно видеть ещё и через призму профессии то, с чем встречается семья или ребёнок.
Многие наши выпускники возвращаются в школу приёмных родителей, чтобы поделиться своим опытом. Ежегодно у нас 45 выпускников - всего обучаются три группы по пятнадцать человек. К сожалению, у нас есть очередь, но люди готовы ждать. После первой встречи у меня всегда больший фокус внимания на работу с мужчинами.
Год назад у нас в группах детей возрастом до одного года было всего лишь семнадцать человек, и это мало. В основном дети старшего возраста.
Благодаря дистанту, мы теперь вышли в онлайн, и у нас уже есть запросы из других городов Свердловской области и даже по России. Сами ребята пребывают в семьи уральцев из Челябинской области, из северных регионов. География довольно широкая. Когда им исполняется восемнадцать лет и они начинают самостоятельную взрослую жизнь, наш центр тоже не отказывает им в помощи.
Чтобы записаться в группы нашего центра или на какую-то услугу, можно заполнить анкету на сайте или связаться с нами в соцсетях, а также через куратора Чепелеву Анну по телефону +7 932 051-34-78».
Автор: Маргарита Бахаренко
