Подростки сожалеют не о совершённых преступлениях, а о том, что попались. При этом выходить на волю из колонии не хотят. Почему?
Об этом, в частности, мы беседуем со старшим научным сотрудником отдела права Института философии и права УрО РАН Константином Корсаковым.
Культ «уголовщины»?
Рада Боженко, «АиФ-Урал»: Константин Викторович, подростковая преступность - явление не новое. Но в чём особенности дня сегодняшнего?
Константин Корсаков: Мы реже видим голимую уголовщину, всё размывается, выхолащивается, как, впрочем, и во взрослом криминальном мире. Нет сегодня и культа тюремной, лагерной субкультуры. Продвинутая, особенно городская молодёжь сегодня делает ставку на современные технологии, использует компьютеры, Интернет. Пример тому - хакерские атаки. Распространение наркотиков тоже «молодёжная тема», актуальная сегодня, равно как и экстремизм, основанный на протестных настроениях. Есть проблема вовлечения молодёжи в деструктивные секты, отсюда сатанизм, некрофилия.
Эти тенденции привели к некоторому смягчению обстановки. Всё же сегодня нет такого разгула насилия, который мы наблюдали в лихие девяностые. Тогда, например, в Санкт-Петербурге банда подростков нападала на людей и забивала своих жертв ногами. Большинству членов банды, совершавших жестокие убийства, было 13-14 лет.
- Вы сказали, что сегодня нет культа тюремной романтики. А плодящиеся в сети группы АУЕ - арестантско-уркаганского единства - не из этой серии?
- Уверен, вокруг АУЕ больше шумихи, чем оно заслуживает. Во всяком случае, у нас в Екатеринбурге нет тех, кто распространяет эти идеи.
- Разве беспорядки в воспитательной колонии Кировграда были спровоцированы не идеологами АУЕ?
- При чём тут АУЕ? Во все времена у подростков в воспитательных колониях была тяга к единению, к «корпоративности», к тому, чтобы себя зарекомендовать так, чтобы тебя зауважали во взрослом преступном мире. И Кировградская колония это наглядно продемонстрировала актами неповиновения, саботажами, обструкцией. Всегда в колониях для несовершеннолетних вся эта уголовная, тюремная «культура» была обострена. Огромное количество условностей, касты, иерархия, в которой множество ступеней… Даже взрослые заключённые удивлялись: откуда у малолеток столько жестокости, насилия и зачем это нужно?
Всё лучшее - детям
- Получается, воспитательные колонии свою функцию, заложенную в названии, не выполняют?
- Я бы не стал говорить это с уверенностью. Наоборот, сегодня, следуя принципу «всё лучшее - детям», колонии для несовершеннолетних неплохо финансируются, туда направляют педагогов, психологов. Некоторым ребятам в колонии лучше живётся, чем на воле, где они голодают, где им спать негде, где им приходится терпеть побои. В колонии их кормят, о них заботятся, там можно спортом заниматься, читать, образование получать. В Кировграде, кстати, среди бунтовщиков были подростки, которые не хотели освобождаться. Они прямо говорили: «Выйду и сразу вернусь обратно в колонию, потому что там я никому не нужен. Родители алкоголики, ни работы, ни учёбы».

- Не секрет, что говорить об эффективности их работы часто не приходится. Если в крупных городах ещё можно возлагать на эти службы надежду, то в глубинке - увы.
- Подростковая преступность реагирует на экономическую, социальную нестабильность?
- Как и вся преступность. Чем выше уровень доходов, благосостояния людей, тем ниже уровень преступности. Хотя, конечно, нельзя сказать, что во всём виновата бедность. Влияют и традиции народа, и уровень культуры, и даже климат. Хотя, конечно, любые социальные потрясения - войны, дефолты, кризисы - провоцируют рост преступности. Терроризм тоже связан с этими процессами. Молодые люди берут в руки оружие и начинают исповедовать радикальные, экстремистские идеи.
- Средний Урал занимает далеко не последнее место в «криминальном рейтинге». С чем это связано?
- Причин много. Регион промышленно развитый, в нём есть инфраструктура, есть деньги, значит, есть чем поживиться. У нас сосредоточены транспортные узлы, идёт активная миграция. В этом смысле ситуация схожая во всех городах-миллионниках.
Наша область до сих пор богата криминальными традициями, поскольку у нас много зон. Отбыв наказание, многие оседают здесь, в небольших посёлках, и распространяют свою «культуру», идеологию, подтягивают молодёжь. Сидит какой-нибудь дядя Петя на лавочке и рассказывает о своих криминальных подвигах, о тюремной романтике, а ребята слушают его с открытым ртом. Не случайно ведь подростки, попадая в колонии, сожалеют не о совершённом преступлении, а о том, что «прокололись» и попались.
На шаг позади
- Подростковые ОПГ - проблема дня сегодняшнего?

- За этими группами стоят взрослые?
- Чаще всего взрослые серые кардиналы работают тогда, когда преследуют задачу использовать подростков в политических, экстремистских, общеуголовных целях. Но есть и те подростковые группы, которые существуют «автономно», без взрослого лидера.
- Сегодня правоохранительные органы работают с учётом всех современных тенденций в подростковой преступности?
- Пытаются. Но они всегда отставали в этом плане. Всегда преступники придумывают что-то новое, а правоохранительные органы реагируют на это постфактум. Это, знаете, как сначала изобретают яд, а потом антидот. Хотя надо бы работать на предупреждение. Но это чрезвычайно сложно. Особенно при наличии кадровых, ресурсных, финансовых проблем.
- Константин Викторович, скажите честно, официальная статистика подростковой преступности соответствует действительности?
- У нас уровень латентности традиционно высокий. Очень много преступлений по разным причинам остаётся за кадром. Скажем, родители не заявляют в полицию о своём сыне-наркомане, который ворует у них, обижает их. Родная кровинка же, разве можно его в тюрьму отправить? Нередко в порыве отчаяния пишут заявление, а потом его забирают.
Ну и политика либерализации, гуманизации у нас активно проводится. Дескать, подростка надо в первую очередь воспитывать, а уголовная санкция - это крайняя мера, когда остальные не помогли.
- Вы поддерживайте эту позицию?
- Сложный вопрос. Это, вообще, проблема уголовного права - выдержать баланс: чтобы не слишком жёстко, но и не слишком мягко. Разные мнения на этот счёт. Кто-то скажет: «У нас процветают репрессии». А кто-то: «Восемь лет за убийство человека? Жизнь людская у нас ничего не стоит!». Всегда будут такие полярные точки зрения.
Я считаю (безотносительно подростковой преступности), что мы ещё не достигли эры милосердия. Учитывая, какие чудовищные преступления в стране совершаются. И, поверьте, риторика сторонников гуманизации быстро меняется, как только жертвами преступления становятся их близкие.
Правила комментирования
Эти несложные правила помогут Вам получать удовольствие от общения на нашем сайте!
Для того, чтобы посещение нашего сайта и впредь оставалось для Вас приятным, просим неукоснительно соблюдать правила для комментариев:
Сообщение не должно содержать более 2500 знаков (с пробелами)
Языком общения на сайте АиФ является русский язык. В обсуждении Вы можете использовать другие языки, только если уверены, что читатели смогут Вас правильно понять.
В комментариях запрещаются выражения, содержащие ненормативную лексику, унижающие человеческое достоинство, разжигающие межнациональную рознь.
Запрещаются спам, а также реклама любых товаров и услуг, иных ресурсов, СМИ или событий, не относящихся к контексту обсуждения статьи.
Не приветствуются сообщения, не относящиеся к содержанию статьи или к контексту обсуждения.
Давайте будем уважать друг друга и сайт, на который Вы и другие читатели приходят пообщаться и высказать свои мысли. Администрация сайта оставляет за собой право удалять комментарии или часть комментариев, если они не соответствуют данным требованиям.
Редакция оставляет за собой право публикации отдельных комментариев в бумажной версии издания или в виде отдельной статьи на сайте www.aif.ru.
Если у Вас есть вопрос или предложение, отправьте сообщение для администрации сайта.
Закрыть