Сегодня уникальный музей в Нижней Синячихе — место паломничества туристов со всей России и из-за рубежа. Его основателя вспоминают с почтением и благодарностью за тяжкие, но великие труды. Как-то академик Дмитрий Лихачев сказал о Самойлове: «Светлеет душа, когда думаешь, какой необыкновенный человеческий подвиг совершил Иван Данилович Самойлов». В это трудно поверить, но были времена, когда создатель музея находился в опале.
Мне посчастливилось побывать в гостях у семьи Самойловых. Тогда Иван Данилович был уже прикован к постели тяжким недугом. Анна Ивановна — супруга — ни на минуту не оставляла мужа. Впрочем, она всегда была рядом с ним. «Я бы без Нюры ничего этого сделать не смог!» — признался тогда Иван Данилович. А эта мягкая и скромная женщина шутя отмахнулась: «Да чего уж там. Больше 60 лет вместе. Правильно говорят — муж поп, жена — попадья».
Сегодня вспоминаю, как Иван Данилович рассказывал…
О том, как все начиналось
«Все были недовольны. Райком партии в первую очередь. Атеисты ведь все были, а я вдруг взялся реставрировать брошенный Спасо-Преображенский храм! Это немыслимое для 60-х годов дело. Я тогда главным инженером— землеустроителем работал, так меня на всех совещаниях «склоняли», иные даже перестали здороваться, боялись замараться. Переживал я сильно, живой ведь человек.
Да и жители Синячихи неоднозначно к делу относились. Зачем, мол, церковь ремонтировать, был там склад и пусть будет — хоть какая-то польза. Но я отстоял с боем, а потом оборону держал. Мне для штукатурных работ вода нужна была, никто лошадь не давал. С лесником только договорился.
Помню, как-то нанял бригаду рабочих в помощь. У мужиков дело к концу идет, а я голову ломаю: как с ними рассчитываться буду? Денег-то нет. Решил, последние штаны продам, а расплачусь. Тут жена узнала о проблеме — иди, говорит, снимай с книжки деньги. Так вот и выкрутились. Я тогда понял, что за душа у Анны — бриллиант. До слез она меня тронула».
О том, как всему учились
«Мы ведь, кстати, у всех храмов купола сами золотили. Ездил я в Ярославль, у мастеров учился золотить. А потом уж Анну научил, у ней потом даже это дело лучше получалось. Сусальное золото — это же тонюсенькие листочки, в пол-ладони размером, их на купол и кладут один к одному. Сейчас какими-то современными материалами купола золотят — не то.
Так она чем только не занималась! И пилила, и красила, и белила, и стирала-крахмалила, и чистила. Все экспонаты через ее руки прошли, дома ими было все завалено. Медную посуду кислотой специальной оттирали с Нюрой, все руки у нее в болячках были.
Экспонаты для музея-заповедника мы со всей области собирали. Ездил повсюду, у сельчан выспрашивал, записывал. А уж потом начал сюда, в Синячиху, свозить. Конечно, маленькую дощечку или туясок привезти — одно, а целый дом — совсем другое. Дома разбирали, бревна распятнал, специальными машинами (у предприятий выпрашивал) перевозили. А уже на месте, как конструктор, собирали. Таким образом в Синячихе появились уникальный памятник русского деревянного зодчества первой половины XIX века из села Лучинкино Тугулымского района, сторожевая башня из Артемовского района, мельница из Гаринского района… А усадьба XVII века и вовсе собрана с миру по нитке: накатный бревенчатый потолок — из деревни Черемисина, охлупень — из Режевского района, несколько бревен для стен — из деревни Мыса. Отовсюду и внутреннее убранство: голбец, полати, грядки. Все постройки в Синячихе я поставил не абы как, а так, как они должны были бы в деревне стоять».
О том, как уральскую домовую роспись открыл
«Это очень интересное явление, о котором никто не знал в мире. Тогда известны были Палех, хохломская роспись… Но наша уральско-сибирская домовая не была изучена. Я еще в молодости думал — несправедливо это. Поэтому и стал собирать коллекцию: простенки расписанные, створки голбеца, двери, полати. Эта коллекция сейчас весь второй этаж Спасо-Преображенского собора занимает. У нас там даже пятистенный дом XIX века из деревни Комельская стоит, в котором почти вся роспись сохранилась: потолки, стены, горница. Пришлось, конечно, роспись восстанавливать, при раскатке дома она ведь пострадала.
Я уральской домовой росписью еще во время войны «заболел». Помню, лежал после ранения в госпитале в Кунцево и вспоминал, как отцовский дом был разрисован, цветы эти яркие вспоминал. А потом в библиотеке тамошней школы наткнулся на книгу Рериха. Писал он: «Когда смотришь на древнюю роспись, на старые изразцы и орнаменты, думаешь: какая красивая жизнь была. Какие красивые люди жили ею». Словом, утвердился в желании изучить уральское мастерство.
В Синячихе, думаю, самый интересный из представленных образцов народной росписи — «белая горница». Я ее из деревни Мезень Алапаевского района привез. Роспись в ней выполнена в 1910 году по белому фону на дощатой обшивке. Все убранство горницы (стол, кровать с кружевным подзором, сундуки, половички) гармонирует с цветами, птицами на стенах и потолке.
В это «белой горнице», кстати, в свое время Борис Ельцин лично чаевничал. Он тогда первым секретарем обкома партии был в Свердловске и в Синячихе какое-то выездное совещание проводил».
Нижняя Синячиха приглашает уральцев на яблочный пирог 
Больше сорока лет Самойловы отдали музею-заповеднику 
«Деда, смотри, старик-то опять рисует!». Правила жизни Виталия Воловича 
Жительница Верхотурья проводит мастер-классы по плетению из бересты 
Кирпичное чудо