Лебединая песня. Почему экзотические птицы «уходят» из Ирбита

Ферма «Ирбитский страус» вполне могла бы стать туристической меккой Среднего Урала. «Только никому это не нужно», - сокрушается её глава Николай Балуев.

В свободное плаванье

Пара белых лебедей Тихон и Даша дружно выгуливает выводок на берегу небольшого искусственного пруда – его Николаю Балуеву пришлось оборудовать после того как Тихон и черный лебедь Яша не поделили природный водоём. Места бы там хватило обоим семействам, но их главы дрались не на жизнь, а на смерть.

Вопреки легендам о лебединой верности, Тихон состоит во втором браке, и судя по тому, что пара регулярно приносит потомство, счастлив. Хотя его супруга в свое время пыталась из семейного гнезда сбежать. Продавая лебедя, Николая заверили, что крылья подрезаны. Но, прибыв на место, невеста, недолго думая, упорхнула. Тщетно пытался Балуев с помощниками поймать строптивицу. Впрочем, спустя несколько дней Даша поняла, что на готовых харчах жить спокойнее, и вернулась сама.

Попытку бегства предпринимал и страус эму. Он просто-напросто доплыл до соседней деревни и разгуливал там на радость местных жителей до тех пор, пока за ним не приехали.

К причудам экзотических птиц жители Ирбита и его окрестностей привыкли. Ферму «Ирбитский страус» облюбовали для отдыха в выходной день и взрослые, и дети. А в будни сюда частенько добираются горожане почтенного возраста. Сидят на бережку, кормят черных лебедей, любуются изысканностью природы, величием вязов, которым более трехсот лет, наслаждаются тишиной, которую нарушает только крик павлинов. Эти красавцы орут, как потерпевшие. Ощущение, что от ревности, – внимание гостей им приходится делить с другими обитателями фермы.

«Увлёкся»

Неподалеку от фермы у Николая Балуева в аренде озера, в которые он запустил карпа. Именно карпы «виноваты» в том, что успешный бизнесмен взял в аренду заброшенную базу отдыха в живописнейшем месте под Ирбитом и стал свозить сюда павлинов, лебедей и страусов. Просиживал ночами в интернете в поисках информации по содержанию и разведению экзотических птиц. Закупал инкубаторы, оборудовал птичники и площадки для выгула.

«Как-то лет восемь назад мы с другом отправились в Тюмень за мальками карпа, - рассказывает Николай. – В этой поездке нам показали лебедей, и всё – я в них влюбился. Купил. Потом, в другой уже поездке, «познакомился» со страусом. Спросил, сколько стоит? Сказали: «70 тысяч». Но, пока возвращался в Ирбит, он уже стал стоить вдвое дешевле. Грех было отказываться. Ну и понеслось». «Влюблённости» влетели Балуеву в копеечку. Однажды ему позвонила главный бухгалтер и деликатно заметила шефу, что он вложил в своё увлечение уже более трех миллионов рублей. «Да, ферма – это мое хобби, - говорит Николай. – Но я, занимаясь бизнесом, все же надеялся на пусть небольшую, но прибыль. О том, чтобы выращивать страусов на мясо, речи не шло. Когда-то у меня были охотугодья, но больше убивать не хотелось. Поэтому я продавал страусят, яйца, принимал (и пока еще принимаю) экскурсии. У меня ведь и кабаны были, и лошади, на которых мы ребятишек катали».

В принципе, страусы – перспективные птицы. В том смысле, что в содержании они неприхотливы: дай вовремя корм, следи, чтобы всегда была питьевая вода (летом они « в один клюв» выпивают 10 литров), зимой – подкладывай побольше соломы (низкие температуры им нипочём, страусы и в -30 градусов готовы весь день бродить на улице). Но далеко не всё шло так гладко, как хотелось бы. Большая проблема, например, с работниками. Казалось бы, хлопот немного, место – дивное, воздух чистый, в помещении для сотрудников есть всё необходимое, деньги платят исправно. Так нет, по словам Николая, мужики регулярно соревнуются, кто кого перепьёт. А у пьяного работника, понятное дело, ответственности - ноль. Мы подходим к вольеру с павлинами и замечаем, что дверь приоткрыта. «Вот видите», - удручённо кивает Балуев.

…И устал

Три года назад на ферму пришла беда. Своенравная Ница вышла из себя. Уровень воды в районе фермы поднялся метров на семь – затопило вольеры, инкубаторы. Спасать птиц помогали специалисты МЧС, но всё равно два страуса утонули. «К вопросу о работниках… Тогда у меня работала женщина. Так вот, она, видя как стремительно прибывает вода, просто-напросто собралась и ушла домой, - рассказывает Николай. – Я её потом спрашивал: «Как ты могла? Ведь цыплята - они как дети». Смотрела на меня, глазами хлопала, явно не понимая, о чём я толкую».

Не в потопе, конечно, дело, его последствия, худо-бедно, устранили. И даже не в деньгах, несмотря на то, что летом ферма Балуева выходит в ноль, а зимой - в жирный минус. Он просто устал. «Никому ничего не надо, - с горечью говорит Николай. – Я знаю регионы, где страусиные фермы - местная достопримечательность, ими гордятся, туда привозят все представительские делегации. А у нас… В Ирбите возрождается ярмарка, всё чаще город упоминается в связи с Великим чайным путём. То есть подразумевается, что сюда повалят туристы, так ведь? Искренне не понимаю, почему бы в туристический маршрут не включить и ферму «Ирбитский страус».

Николай уже не верит, что здравый смысл победит и уникальная ферма станет туристической меккой. Поэтому медленно, но верно сокращает поголовье птиц – большую часть страусов он уже продал. Нынче Балуев даже не стал делать закладку в инкубатор, и яйца, которые исправно несут оставшиеся страусы, пока продаются в качестве сувениров.

…Мы сидим и беседуем на берегу, в заводи мирно плавают чёрные лебеди. «Яша, Яша!» - зовёт Николай. Лебедь вытягивает шею, определяя, откуда слышится знакомый голос, и плывёт к другу. «Он у меня почти ручной», - с любовью говорит Балуев. «Закроете ферму и затоскуете», - предполагаю я. «Не должен, - отвечает. – У меня же в Ирбите еще три голубятни – около трёхсот голубей. Есть чем заняться на досуге».