В России началась реформа по обращению с твёрдыми коммунальными отходами. За казёнными словами стоят простые и вместе с тем сложные процессы: вывоз мусора и наведение порядка в России вообще и на Урале в частности. Видимых результатов пока нет, но есть другой взгляд на реформу и способ заработать на мусоре. Об этом – в интервью директора по развитию одной из екатеринбургских компаний по переработке и утилизации отходов Никиты Колтышева.
От населения прибыли нет
Дмитрий Шевалдин, «АиФ-Урал»: Никита Вадимович, ваша компания занимается переработкой и утилизацией отходов. Каких?
Именно для работы с ТКО были созданы с 1 января региональные операторы. Мы же, как коммерческая структура, работаем с организациями и предприятиями (торговые сети, производители), у которых образуются ОПиП – аккумуляторы, шины, лампочки, отработанное масло, пластиковые емкости и многое другое. По лицензии мы работаем с 1062 видами отходов, у других этот перечень может быть значительно больше.
– Объясните схему переработки и утилизации отходов. Как она работает?
– К нам обращается организация, у которой накопились ОПиП, заключаем договор, приходит спецмашина и транспортирует отходы либо на обезвреживание, либо на утилизацию. Практически из любого вида отходов можно сделать конечный продукт. Например, из автомобильных шин производить крошку для ковриков и покрытий, методом пиролиза из шин получается технический углерод и пиролизное масло, которое затем можно переработать в печное топливо. Если говорить о любом виде масел, то оно подлежит регенерации – очистка и новое использование. Все, что невозможно переработать идет на обезвреживание или захоронение.
– Но вы сами говорите, что и люди производят ОПиП – те же автомобильные шины или батарейки.
– Да, но, к сожалению, это нерентабельно. В ранние годы мы создавали несколько социальных проектов для работы с населением, но в итоге отказались. Почему? Смотрите, например, мы поставили контейнер для сбора батареек, контейнер накопился, но… теперь их надо сдать, а значит не только доставить в конечный пункт для утилизации, но еще и заплатить за это. Прибыли нет. Правда, есть один главный плюс – репутация. Тем не менее, мы отказались от таких инициатив. Есть другие компании – тот же КРППО (ЕМУП Комплексного решения проблем промышленных отходов) или проект «Экомобиль» (передвижной мобильный пункт приема отработанных ртутьсодержащих ламп и термометров), работающих с населением.
Золотое дно
– Есть информация, что с внедрением новых правил обращения с ТКО и появлением регоператоров у частного бизнеса по сортировке отходов возникли проблемы с вторсырьем – полигоны-то остались за операторами. Они там сейчас хозяева…
– Насколько мне известно, проблема действительно существует. Но если говорить глобально, причина в целом – в отсутствии в области мусоросортировочных комплексов (МСК), потому что отходов на самом деле гораздо больше, чем их утилизируют. В Екатеринбурге на Широкореченском полигоне стоит единственный МСК, который не работает, поскольку полигон закрыт и готовится к рекультивации, а сортировка мусора здесь больше не нужна и будет невыгодна. Экономика должна быть экономной: привезли сюда мусор, отобрали полезное, остальное оставили (как правило, 5% на утилизацию и 95% на захоронение). И куда эти хвосты? На Северный полигон везти через весь город?! Это большое и невыгодное логистическое плечо. Странное, конечно, было решение – построить там комплекс.
– То есть решение в развитии мусоросортировки?
– Частично. Было бы их много – вопросов таких не стояло. Кроме того, не все вторсырье принимают на утилизацию. У нас была ситуация: мы собирали пленку и передавали на утилизацию, потом нам отказали, сказав, что она не подходит. Ребята решили сэкономить и начали закупать пленку с другим составом. Не все всё принимают!
Если говорить о переработке, то, на мой взгляд, проблему надо решать с двух сторон. Первое – производить товары, которые полностью перерабатываются. Второе – налаживать переработку, внедряя раздельный сбор мусора. А у нас как? Мы мусор собираем в пластиковый пакет, бросаем в контейнер, пакет поступает на сортировку, человек должен его разорвать, растормошить, разобрать. Это ручная сортировка и это – прошлый век. Пора переходить к автоматизации, к установкам, на которых работают разрыватели пакетов, виброслоты, промывка, оптическое распознавание, механическое измельчение до мелкой фракции. Но это очень дорого! Будем надеяться, что региональный оператор сейчас начал собирать с населения деньги, и они будут использованы в нужном русле.
– Проблемы есть, но выгодно ли этим заниматься?
– Рынок в этой сфере развитый и активный, не без конкуренции. Например, мы работаем с любыми поставщиками ОПиП, как с крупными, так и мелкими. Есть те, кто ориентирован именно на «жирный» кусок от пирога: построить завод по переработке шламов выгоднее, чем создать производство по переработке покрышек или масла. Что там 300 тонн масла в месяц, когда шламов по стране – миллиарды тонн. Это золотое дно. Мы на бытовом уровне видим необходимость утилизации градусников и лампочек, но с точки зрения больших денег – покрышки никому не нужны.
Есть и другие компании, которые охотятся за крупными заводами: заключил договор с 2-3 с такими и живи спокойно. Им это тоже выгодно: у тебя есть репутация, рекомендация и проработанная логистическая схема без потерь. Если говорить приземлённо, это выгодный бизнес: организуешь точку по сбору вторсырья, которая в худшем раскладе может приносить прибыли до 100 тысяч рублей в месяц, в год – 1,2 млн рублей. Дальше – извлекай из этого выгоду, развивайся, заодно спасай экологию.
– Областные власти анонсируют создание специализированного экотехнопарка. Есть ли в этом необходимость?
– Безусловно. Поручено создать две площадки в Екатеринбурге и Нижнем Тагиле. И мы готовы стать резидентами, но… Не знаем, как это сделать, что для этого необходимо, как подать заявку и так далее. Куда не обращаешься – глухая стена без ответов.
Будет круто, если такая площадка появится. В моем представлении экотехнопарк – это большая территория, удаленная от жилого сектора, где должны быть собраны переработчики различного вторсырья. Технологий переработки много, поэтому и резидентов должно быть много. В идеале – есть заказ, клиент грузит нас двумя бочками масла и шинами, и мы везем все это в одно место. Всем удобно и хорошо!
Проблема назрела
– ТКО – не совсем ваша компетенция, но все же о насущном: обоснованы ли сегодня те тарифы, которые установили населению области?
– Если говорить объективно, региональный оператор – это тоже коммерческая структура. Для них – чем больше тариф, тем выше доход. Конечно, все затраты заранее предусматриваются и предоставляются в Региональную экономическую комиссию. И если там посчитали их достаточно обоснованными, то устанавливается его предельная сумма.
С другой стороны, скажу как обыватель, который платит 148 рублей за вывоз и утилизацию ТКО. Нам говорят: «Сортируйте мусор!». Хорошо, сортируем, но этот отобранный мной в сетчатый контейнер пластик (кстати, гениальное решение) увозит не регоператор, а другая компания. Извините – я плачу за каждого члена семьи по тарифу. Что мне даст эта сортировка? Заботу об экологии? Кто тогда позаботится о моем кармане? Получается – я заплатил за мусор, который отсортировал, положил пластик в отдельный контейнер, а на этом пластике заработал кто-то другой. Вот это по-человечески непонятно.
– В целом, есть утверждение, что для приучения населения к разделению мусора понадобятся годы…
– Я верю в человека и, тем не менее, сортирую пластик, потому что это круто! То, что поставлены сетки на мусорных площадках в Екатеринбурге – это пример раздельного сбора в действии. Это появляется и в сознании людей. Нам постоянно звонят: заберите покрышки, лампочки, градусники, батарейки, оргтехнику… Люди хотят сдавать. Пусть это пока 5% населения, но уже хорошо. У меня на работе два ведра – одно для «чайных пакетиков», другое – для бумаги. Вот и все – у меня есть два ведра!
Сегодня стало модно быть экологическим террористом. Что ты не скажешь или наплетешь про экологию – в большинстве случаев будет правдой. Но говорить – это одно, проблема копилась-копилась и назрела. Сейчас этот нарыв вскрыли, наступила пора принимать меры. Пусть даже волевым усилием – всех не наслушаешься.