Культ Ленина. Как товарищ Сима стала внучкой Ильича

Одна из первых в мире книг, посвящённых вождю мирового пролетариата Владимиру Ленину, была написана и издана у нас в Екатеринбурге, причём ещё при жизни Ильича. Пьесу «На заре нового мира» уральской революционерки Серафимы Дерябиной поставил на сцене будущий автор «Весёлых ребят», а её героями были ручейки, лесные феи, солнечные лучи и гномы.

   

   

Любовь как прикрытие

Сегодня сложно предположить, что именно заставило дочь чиновника, примерную гимназистку Серафиму Дерябину, необщительную и постоянно сосредоточенную на чём-то своём девочку, примкнуть к большевикам. Возможно, то, что её папа умер, когда она была совсем маленькой, и они с матерью и сёстрами жили на небольшую отцовскую пенсию, а может, и что-то другое. Училась она вместе с известной в дальнейшем уральской революционеркой Анной Бычковой. Их тайно собиравшийся кружок от вопросов литературы мало-помалу перешёл к знакомству с политэкономией. Начали появляться нелегальные брошюры, приходили пропагандисты.

Сразу после окончания гимназии в 1904 году Дерябина вступила в партию (ей было 16 лет), а уже через три года возглавила Екатеринбургский комитет РСДРП. Работала фактически по всей стране, включая Москву и Питер. Аресты, тюрьмы, ссылки, полицейская слежка, конспирация, организация митингов и забастовок... Её партийные псевдонимы постоянно менялись: Нина Иванова, Антонина Вячеславовна, Сима, Елена, Александра, Наталья.

Среди коллег-коммунистов Дерябина прославилась долгими, многочасовыми спорами с эсерами, в которых, как правило, одерживала верх. В качестве пропагандиста и агитатора она была очень популярна среди рабочих и солдат. «Невысокого роста, худощавая, с большой косой вьющихся на висках светло-каштановых волос. Через очки смотрят лучистые серые глаза», – так описала её революционерка Анна Бычкова.

В Туле Дерябина близко сошлась с поляком Франциском Венцеком (партийное прозвище Бородач), с которым стала жить гражданским браком. Любовь это была или прикрытие, доподлинно не известно. Вместе они организовали большую забастовку на оружейном и патронном заводах, были арестованы, сосланы в Калугу, а потом как «супруги Левандовские» нелегально переехали в Самару. После Октябрьского переворота Сима стала там комиссаром по делам печати, а Венцек возглавил местный Ревтрибунал.

Одиссея прапорщика Чилы. Уральская супруга, русская зима и «золото Колчака» Подробнее

Но тут грянула братоубийственная Гражданская, в город вошёл мятежный Чехословацкий корпус, начались аресты большевиков. Дерябину «во имя демократии» отвозил в тюрьму лидер самарских эсеров. Тогда же при невыясненных обстоятельствах погиб её муж. С отрядом красногвардейцев он держал оборону в одном из домов, отстреливался, а когда кончились патроны, попытался скрыться, смешавшись с толпой. Но Венцека с товарищем опознал местный лавочник. По одной из версий, их забили камнями недовольные властью Советов жители Самары, по другой – застрелили чехи. После распада СССР появилась также версия, что Венцек был палач и садист, что его растерзали матери, жёны и сёстры казнённых им горожан. Но она маловероятна: на тот момент у большевиков действовала отмена смертной казни. Хотя случаи бессудной расправы, конечно, не исключены.

Что касается Симы, то за день до освобождения Самары красными её вместе с другими политзаключёнными посадили в «поезд смерти» и отправили в Сибирь. Ходят легенды о её якобы героическом побеге, но, возможно, это художественный вымысел. Есть информация, что её высадили в Екатеринбурге и отправили в тюрьму, откуда вскоре выпустили как безнадёжно больную...

   

   

В декабре 1919 года на VII Всероссийском съезде Советов Дерябина была избрана членом ВЦИК – высшего на тот момент органа государственной власти в стране, но ей оставалось уже недолго. Смерть пламенной революционерки, прошедшей огонь, воду и медные трубы, была «прозаической». Она скончалась в апреле 1920 года от чахотки, немного не дожив до 32 лет. Болезнь обострилась ещё в Самаре, у Симы постоянно шла горлом кровь. Похоронили её на площади Коммунаров, а память увековечили в названии одной из улиц Екатеринбурга.

Вполне вероятно, что если бы не ранняя смерть, Серафима Дерябина сделала карьеру крупного партийного функционера. Если бы, конечно, пережила 1937-й. Из старой гвардии уральских большевиков до преклонного возраста дожили считанные единицы. Но её подруге Анне Бычковой повезло. Она многократно арестовывалась, ссылалась, подвергалась репрессиям (и в царское и в советское время), но прожила почти сто лет. Одно время даже была председателем Свердловского горсовета.

Ручейки, феи и гномы

В свободное от борьбы за светлое будущее время Серафима Дерябина писала революционные стихи, но едва ли она предполагала, что её пьеса «На заре нового мира» выйдет тиражом в 100 тысяч экземпляров! Первый раз её напечатали в Екатеринбурге в 1919 году, ко второй годовщине Октябрьской революции, в виде небольшой брошюры (32 страницы), в типографии «Политотдела Красной армии».

Кровь за кровь: Октябрь, Гражданская война на Урале и её первые жертвы Подробнее

9 ноября пьесу поставили на сцене Городского театра. Режиссёром был уроженец Екатеринбурга, будущий лауреат двух Сталинских премий Григорий Александров – «тот самый» создатель советских культовых кинокартин «Весёлые ребята», «Цирк», «Волга-Волга», «Светлый путь», «Встреча на Эльбе». В то время ему было 16 лет. После Октябрьской революции они вместе с Иваном Пырьевым («Трактористы», «Свинарка и пастух», «В шесть часов вечера после войны», «Кубанские казаки») организовали в клубе ЧК в Екатеринбурге художественную самодеятельность.

«Это была не пьеса в общепринятом смысле, а нечто напоминающее «живые картины», в аллегорической форме изображающие победу Великой Октябрьской революции», – рассказывал очевидец тех событий, писатель Константин Боголюбов. Героями постановки были Седое Время, Заводской Рабочий, Красноармеец, Юноша, Крестьянин, Работница, а также ветра, ручейки, лесные феи, солнечные лучи и гномы. В финале через сцену проходил отряд пролетариев, которые пели «Интернационал», а зрители вставали и аплодировали.

На заре нового мира

Дерябина написала пьесу за одну неделю. Об её художественных качествах судить сложно. Поэт Владимир Маяковский в письмах в различные инстанции неоднократно жаловался, что, дескать, его поэмы выходят мизерными тиражами, а «макулатура типа Дерябиной «На заре нового мира» издаётся в количестве 100 000 экземпляров». Да, в таких объёмах в 1920 году выпустил книгу Симы «Госиздат». А недавно выяснились новые интересные подробности из жизни пьесы.

«К 100-летию начала Гражданской войны в Белинке подготовили электронную коллекцию книг, изданных в 1918–1920 годах, – рассказывает заведующая сектором книжных памятников библиотеки им. В. Г. Белинского, кандидат исторических наук Ольга Морева. – Среди оцифрованных была и пьеса Серафимы Дерябиной. Первое, что привлекло моё внимание, это дарственная надпись чернилами: «На добрую память дорогому другу Елизавете Михайловне Кремлёвой от автора». Кремлёва – личность легендарная, одна из основателей нашей библиотеки, оставившая ей в наследство огромное количество книг. На большинстве из них есть её экслибрис – «Библиотека Е. М. Кремлёвой», но на книге Дерябиной его нет. Возможно, то, что происходило в 1919 году, не вызывало у Елизаветы Михайловны сочувствия. Полагаю, что она и в царское время не была революционеркой, хотя, вероятно, имела оппозиционные настроения. Дело в том, что, несмотря на цензуру, Кремлёва, рискуя именем, работой, свободой, хранила социал-демократическую литературу, даже когда эти издания попадали в категорию запрещённых и она по закону должна была их либо изымать из фонда библиотеки, либо вовсе уничтожать. Показательно то, что большинство изданий бунтарского характера, которые она приобретала для себя, не были разрезаны, она их не читала. Она была собирателем, библиофилом и хранила эти брошюры в интересах самой Истории».

Уральские «фурии». Семь революционерок в Екатеринбурге стали улицами Подробнее

Среди персонажей пьесы Ленина нет, но на обложке сразу под названием книги читаем: «Сказка настоящего. Горячо любимому дедушке Ильичу посвящает внучка». Посвящение более чем необычное, потому что по возрасту автор годилась вождю максимум в дочери, она была младше его всего на 18 лет.

Известно, что Дерябина была знакома с Лениным, она видела его как минимум два раза: в 1913 году на Поронинском совещании ЦК РСДРП в Польше и в 1919-м, на VII Всероссийском съезде советов в Москве. Не исключено, что были и другие встречи.

«Это посвящение появилось в пьесе не из-за родственных или возрастных причин, – поясняет Ольга Морева. – Это осознанный приём автора. Именно поэтому пьесу Серафимы Ивановны можно считать одной из первых в корпусе книг, посвящённых вождю мирового пролетариата. Важно, что она была написана при жизни Ленина, когда Петроград ещё не стал Ленинградом и ни о каком культе личности речи быть не могло. Получается, что она предвидела позднейшее обожание, появление октябрят («внучат Ильича») и всё, что с этим связано. Посвящение, сделанное уральской революционеркой, послужило началом культа вождя».

Что касается литературных достоинств пьесы, то, по мнению историка, нужно учитывать уровень публики того времени. Люди по большей части были необразованны, наивны, эстетика и нормы классического театра были для них сложны, им хотелось более понятного развлечения. Дерябина знала вкусы и интеллектуальные запросы новых граждан Советской страны, и, по воспоминаниям современников, пьеса была воспринята хорошо. Но ситуация с образованием стремительно менялась, взрослые зрители быстро «выросли». Поэтому в 1924 году драматург Григорий Апришко переделал пьесу для детского театра, дав ей новую жизнь.