«Не хочется ни на кого переводить стрелки, но весь шум поднялся из-за того, что мы всегда опаздываем. В своих действиях, планах… Было принято решение, но не продуман механизм. И отсутствие механизма не позволяло нам, или кому-то еще, выйти к людям, поговорить с ними, объяснить свои планы», - признается директор Свердловской государственной академической филармонии Александр Колотурский, обсуждая сложившуюся ситуацию вокруг строительства нового концертного зала по проекту архитектурного бюро Захи Хадид.
Антикризисные меры
Рада Боженко, «АиФ-Урал»: Александр Николаевич, тридцать лет назад вы возглавили филармонию, которая была в удручающем состоянии…
Тогда, система, в которой привыкли работать филармонии, серьезно заболела, и надо признать, немного хандрит по сей день. В Чехословакии, например, спустя год после бархатной революции на государственном уровне была проведена реструктуризация всех филармоний, и они живут и развиваются. У нас же ничего подобного сделано не было, более того, было разорвано единое культурное пространство, зоны ответственности были поделены на три уровня: муниципальный, областной и федеральный. И каждый стал строить то, что ему вздумается. У нас были, например, филармонии, которые объединились с цирком и зоопарком. Чего только на местах не было!
- Какие антикризисные меры вы использовали?
- Мы не стали открывать америк, а просто посмотрели, как живут организации культуры и искусства в рыночных условиях, брали эти методики и переносили на нашу родную землю. Начали эту работу в 1992 году, и к кризису 1998 года мы были уже более или менее готовы, крепко стояли на ногах. Всё, что мы сегодня имеем, всё, чего мы достигли – это только потому, что мы не пошли своим путём, а, как любая организация, брали самые современные технологии и применяли их. При этом они же постоянно развиваются. На самом деле секрет успеха прост – надо тонко реагировать на ситуацию, которая вокруг нас, и учитывать это в своей работе. Да, во главе угла у нас, как в любой экономике, поставлен рубль, но этот рубль «вытаскивает» такое качество, которое никому, работающему на идеологии, и не снилось – ты должен, ты должен, ты должен… Никто никому ничего не должен! Благодаря такому подходу, мы успешная организация.
Центр культуры
- Я, безусловно, владею ситуацией. Не хочется ни на кого переводить стрелки, но весь шум поднялся из-за того, что мы всегда опаздываем. В своих действиях, планах… Было принято решение, но не продуман механизм. И отсутствие механизма не позволяло нам, или кому-то еще, выйти к людям, поговорить с ними, объяснить свои планы. Но утечка информации произошла прежде, чем были решены концептуальные вопросы.
Сейчас ситуация выравнивается, филармонии поручено вести переговоры с жителями дома по улучшению их условий проживания. Сложная, тонкая, «ручная» работа.
- Вы сейчас говорите, как директор филармонии. А если просто по-человечески?
- Я сын офицера, и прекрасно понимаю, что для того, чтобы командиру армии взять бастион, нужно предпринять тактику, которая, возможно, будет не всеми поддержана. Вы поймите, что для Екатеринбурга, для культуры, для экономики, для инвестиционного климата, благополучия людей – это колоссальный проект, аналогов которому нет в России.
А что касается жителей этого дома, то для них появилась уникальная возможность улучшить жилищные условия. Мы же хорошо этот дом знаем, у нас там пять квартир. Простой пример, относительно теплоснабжения они сидят на вулкане. Дело в том, что труба, на которой стоит этот дом, и которая была в своё время сделана со всеми возможными нарушениями, брошенная. Её никто не взял на баланс. И, если там что-то рванёт… Кто будет делать?
- Почему новое здание филармонии должно быть именно на этом месте?
- По трем причинам. Первое – это намоленное место. 83 года здесь располагается филармония, а до этого еще в конце XIX века Екатеринбургское общественное собрание, которое отвечало за культуру, начало обустраивать этот квартал. В том числе собрание и начало строительство нашего здания.
Вторая причина чисто финансово-экономическая. Мы же это, старое здание, отдавать никому не планируем, здесь лучший акустический зал в Екатеринбурге. И поэтому, строя новое здание в другом месте, означает делить учреждение на две части. А это означает две управленческие команды, что весьма затратно.
И третья причина – возможность создать культурно-творческий центр. Единый комплекс (четыре зала!) даёт колоссальную возможность творческого выхода – здесь можно будет проводить всё что угодно на мировом уровне. Вот, скажем, фестиваль La Folle Journée («Безумные дни»). По идее, он должен проводится в одном месте. Мы единственные в мире проводим его в разных залах. Между тем, в Нанте специально для этого фестиваля построили Конгресс-холл с семью залами, в Центре современного искусства Бильбао в Испании – пять залов и так далее. Это только один пример, все открывающиеся возможности мы, может быть, пока и не знаем. Наша задача сейчас – изучить мировой опыт организации деятельности в столь крупных залах – на не менее 1500 мест. Для России это необычно, такие залы есть только в Москве и Санкт-Петербурге.
Правила игры
- Александр Николаевич, объясните «на пальцах» зачем, не филармонии, а Екатеринбургу, такой большой концертный зал?
- Скажу прямо, а филармонии это и не надо, она и так живёт успешно. Но мы люди государственные, и нам за державу обидно. Смотрите, в мире в классические концертные залы ходят от трёх до пяти процентов населения. В нашем зале 250 концертов в сезоне, годовая загрузка 90-96%. По очень примерным подсчётам, к нам ходит около трех процентов населения. Всего-навсего. Строительство нового зала не только даст жителям региона больше возможностей посещать концерты классической музыки, но сделает их более доступными – цена вопроса будет иной.
Кроме того, если Екатеринбург ставит перед собой задачу зарекомендовать себя в Европе, получить статус столичности, то, извините, есть определённые правила. Концертные залы – это всегда один из самых значимых инфраструктурных объектов, посмотрите любые города.
Давайте говорить прямо, Екатеринбург не является местом для мирового концертного пространства. Сколько мы не пытаемся сюда затащить… «Екатеринбург? А это где? Какой у вас зал? 700? Ребята, о чем вы говорите!». Или: «Сколько вы можете на своей сцене человек расположить?» Вот год тому назад нам писал Курентзис, мол, у меня тур, буду играть, у меня 114 человек, плюс мне надо то-то и то-то. Мы ему отправили всю информацию, он: «Нет, ребята, я не влезаю». Обещали и надставить, и авансцену построить, бесполезно. На этом дело и закончилось.
Так что сегодня все обсуждают новый зал, такую-сякую филармонию, но посмотреть шире не хотят.
- Шесть лет работы! Показывали, рассказывали… Он сначала не хотел даже ничего слышать, потому что здесь рушилась его идея, согласно которой слушатель наслаждается классической музыкой в режиме нон-стоп в едином пространстве. То есть публике не надо никуда бегать, одеваться-раздеваться и так далее. Мы даже предоставляли ему карты, где было отмечено, сколько метров между залами. Вы даже представить себе не можете, через что нам пришлось пройти! В конце концов, он понял, что мы надежные партнёры, на которых можно положиться, которые отвечают за свои слова и действия. Мы его ни разу не подвели, как бы тяжело, порой, нам не было.
- Шесть лет «окучивания» говорит о вашей одержимости грандиозной идеей.
- Да! Я всем говорил и говорю, что это единственный фестиваль в мире, который нацелен на людей, которые не ходят в концертный зал постоянно. Все остальные нацелены на «свою» аудиторию. Но всем людям надо дать возможность соприкоснуться с искусством!