«Когда смеются дети, в мире обязательно происходит что-то хорошее», – уверен художественный руководитель коллектива Театра кошек Куклачёва Владимир Куклачёв.
В Екатеринбурге младший сын Юрия Куклачёва Владимир представил спектакль «Волшебные кошки». Подробнее читайте на ural.aif.ru.
Имеют право на импровизацию
Рада Боженко, «АиФ-Урал»: – Случайно подслушала между спектаклями: «Владимиру Юрьевичу нужно переодеться, он весь мокрый». То есть каждое выступление – это ещё и тяжёлый физический труд?
Владимир Куклачёв: – Конечно, вы же видели спектакль – мы выкладываемся на полную катушку. Балет, клоунада, трюки… Это только зрителю кажется, что всё легко, а на самом деле, да, это тяжёлый труд.
- Уже столько лет, из поколения в поколение, кошки Куклачёвых собирают залы. В чём секрет неизменного интереса зрителей?
- В том, что кошки счастливы, здоровы и в хорошем настроении. Кроме того, у нас всё отработано, отрепетировано, мы знаем, где дети будут смеяться, – это техника клоунады, а когда на сцену выходят кошечки – зрители всегда живо реагируют. Причём если мы – люди – делаем на сцене отрепетированное, то кошки имеют право на импровизацию. Мы (смеётся. – Ред.) разрешили им не спрашивать на то позволения.
- Настроение у кошек часто меняется?
- У людей оно часто меняется?
- Конечно.
- Вот и у кошек так же. У женского пола почаще, у мужского – пореже. Я бы вообще людей и кошек кардинально не разделял, они такие же живые организмы – так же живут, так же любят, так же ненавидят.
- Вы наверняка своих питомцев знаете, как облупленных…
- Не всех, только тех, с кем выступаю, а «сидячих», например, подойду, поглажу, пообнимаю, но до конца их всё же не понимаю.
- «Сидячих»?
- Ну да, есть кошки, чья работа – сидеть. Больше они не хотят ничего делать.
Сам на себя обижался
- То есть вы кошек не заставляете выполнять определённые трюки? Они сами выбирают, что делать?
- Основа работы с кошками – любовь и вкусняшка. Что-то сделал – вкусняшка, не сделал – не получил вкусняшку. По-другому никак. А дальше смотришь: либо кошка идёт за тобой и делает трюк, либо сама тебе что-то предлагает, и тут важно это уловить. Если у человека во время репетиции что-то получилось, он повторяет это снова и снова, чтобы закрепить. У животного всё не так. Получилось – и слава богу, сразу – кормить, целовать и домой, до завтра. Если пытаться с ними повторять, им станет скучно, и они никогда этого уже делать не будут. Кошкам должно быть интересно! Что для нас трюк, для них – игра или что-то похожее на удовлетворение охотничьего инстинкта: преодолел какое-то препятствие и схватил добычу. А некоторым вообще просто нравится быть на сцене. Характеры же у всех разные.
У нас был рыжий кот (сейчас он живёт у одного из артистов дома), который в какой-то момент стал суперпрофессионалом. Он идеально делал свой трюк. Но при одном условии – чтобы рядом никаких других кошек не было. Более того, он ворчал, даже когда я к нему подходил. Поэтому я уходил за кулисы, а он выходил на сцену, сам делал трюк и сам покидал сцену. Если же у него получалось что-то не так, не идеально, он так сам на себя обижался, так расстраивался, психовал!
- Какие-то природные задатки вы берёте во внимание?
- Конечно. Этот бегает, этот отлично прыгает, а этот – сидит… Но главное, чтобы они не боялись зрителей, музыки и света. Если это пугает – всё, не к нам, на домашнее содержание. Эту эмоцию – страх – видно сразу. Если она есть, бесполезно животное заставлять что-то делать, оно начнёт болеть.
Вообще, правильно Николай Дроздов как-то сказал, что в цирках животные дольше живут, чем в зоопарках и в дикой природе. Почему? Потому что в дикой природе много опасностей, в зоопарках им скучно, а в цирках им интересен процесс, в том числе процесс обмена положительной энергии со зрителями. У нас, например, кошечки до 22–23 лет живут. «Пенсионеры», понятно, на гастроли уже не ездят, живут у нас дома. На гастроли ездят только абсолютно здоровые животные, у которых нет никаких медицинских противопоказаний.
На сцене робкий, в вольере – всем отвешивает
- Вы начинаете работать с котятами?
- По-разному. Скажем, у моей жены был кот, который два года просто жил дома. Я начал пробовать с ним работать, а ему так понравилось, что в течение десяти лет это был один из наших лучших артистов – великолепно брал на себя зрителей. Одно только мне говорил (смеётся. – Ред.): «Уйди отсюда, не мешай, я со зрителями!» Уже и свой трюк сделал, его зовут домой, у нас представление продолжается, а он: «Ничего не знаю, ещё хочу!» Уникальный котяра! Он любил покушать, со мной взаимоотношения были прекрасные, но зрителя он любил больше меня.
Так что опять же тут как у людей, у которых талант порой выскакивает в зрелом возрасте – кто-то в 40–50 лет начинает, предположим, петь в опере. И ещё как поёт! Так же и среди кошек: кто-то с рождения «Моцарат», а кто-то раскрывается, будучи взрослым. Каждая кошечка индивидуальна и уникальна, это совершенно разные вселенные, разные миры.
- Сколько всего у вас таких «миров»?
- Начнём с того, что в театре четыре коллектива. У Юрия Дмитриевича примерно 20 кошечек, у Екатерины Юрьевны – 15, у Дмитрия Юрьевича – 70–80, и у нас вместе с подрастающими, которые ещё не выходят на сцену, – 50.
- Такое количество кошек наверняка и в бытовом плане содержать непросто?
- Конечно, поэтому на них работает целая команда. Начнём с того, что они не могут жить в одном вольере, у всех ведь разные характеры, и это нужно учитывать. Причём бывает, что на сцене со мной они ведут себя совершенно иначе, чем в вольере. Скажем, кто-то на сцене сама робость, мол, ой-ой, я боюсь всего, а в вольере он же – самый грозный и всем отвешивает.
Рацион питания для каждого подбирается на основе ветеринарных рекомендаций: мясо, овощи, каши… Кому-то такие-то витамины нужно добавить, кому-то – добавить в рацион определённые продукты. За этим у нас строгий ветеринарный контроль.
- Каким образом четвероногие артисты отправляются в туры?
- Воздушный транспорт теперь не наша история. Мы не можем позволить перевозить кошек в холодном багажном отделении, поэтому они едут в специально оборудованном автобусе. В нём снимаются ряды, ставятся клетки, которые определённым образом закреплены, чтобы не «летали» на кочках.
Детское восприятие жизни
- Какое время проходит от начала работы с котейкой до выхода его на сцену?
- Это непредсказуемо. Сам трюк отрепетировать – месяц-два. А чтобы на сцену вышли… Это может случиться сразу же, а может и… никогда. Они сами выбирают – нравится им работать на сцене, пойдут они на неё или нет. Если что-то их напугало в зале – всё, мы ничего уже не сможем с этим сделать. Прежде всего они должны чувствовать нашу защиту и поддержку, должны чувствовать – что бы ни произошло, мы всегда их защитим.
- Как дети!
- Так ведь что у собак, что у кошек детское восприятие жизни. Может быть, и у нас с вами так же, просто кто-то когда-то нам сказал, что это неправильно? Вообще, я уверен, что все люди колдуны. Добрая мысль – светлая магия, злая мысль – тёмная магия. А сама жизнь – это чудо. Всё остальное имеет свою технику.
Мы же всё делаем ради одного – ради детского смеха. Мне кажется, когда смеются дети, в мире обязательно происходит что-то хорошее. И взрослые… Вообще, когда ты смеёшься, когда у тебя светлые мысли, то и здоровье у тебя крепкое, и тебе хочется жить – что-то изучать, к чему-то стремиться, кому-то помогать. Энергия кипит! А когда ты в плену дурных мыслей, эмоций, когда ты кого-то обидел и радуешься этому – ты себя разрушаешь.
- Вы были обречены на то, чтобы стать продолжателем династии?
- (Смеётся. – Ред.) Генетически обречён. Во-первых, я с детства любил радоваться со всеми вместе, одному радоваться мне было скучно. Во-вторых, конечно, я видел, как папа работает на сцене. Правда, в клоунаду я пришёл не сразу, сначала я танцевал и был абсолютно реализован как артист балета. Но совершенно осознанно ушёл из балета веселить детей. Когда детишки смеются – это так классно, так хорошо, так приятно! И для меня это очень важно.
