От Баха до компьютера: как живется органу в дне сегодняшнем?

Орган – инструмент не самый привычный для россиян. У большинства людей он ассоциируется с Европой и церковью. И это действительно так – величественная и глубокая органная музыка традиционно заполняет пространство под сводами европейских соборов.

Впрочем, и в нашей стране орган завоёвывает всё больше поклонников. О том, вписывается ли этот инструмент в день сегодняшний и кто его слушатели, мы говорим с солистом Свердловской государственной академической филармонии, органистом Тарасом Багинцом.

Дело королевское

Кристина Шабунина, «АиФ-Урал»: Король инструментов – так называют орган. Он действительно  в иерархии первым стоит?

Тарас Багинец: Орган действительно король – хотя бы потому, что это самый сложный в создании и обслуживании музыкальный инструмент. Невозможно изготовить хороший орган, не умея при этом делать хорошие флейты или трубы, хорошие клавиатуры или надежные воздуховоды. Создание органа – комплекс сложнейших задач. И те фирмы, которые справляются с этими задачами – действительно выдающиеся.

– А как же традиции? Они учитываются при изготовлении органов?

– Конечно. Возраст известных фирм-творцов органов насчитывает не один десяток лет, а некоторых – и свыше 100 лет. При этом технологии, на которых они базируются, и те звуковые идеалы, которых они стараются достигнуть, отсылают нас к XVII-XVIII векам – золотому времени органостроения. В своих творческих поисках современные мастера обращаются к предшественникам именно того времени.

Впрочем, открытия делаются и сейчас. Орган в том виде, в котором мы знаем его сегодня, насчитывает не больше 20 лет. Последнее крупнее усовершенствование – это внедрение элементов компьютерного управления, что произошло буквально 15-20 лет назад. А одному из главных усовершенствований, полностью изменивших уровень доступности органа для музыкантов, чуть более ста лет. До конца XIX века воздух в органе рождался исключительно за счет человеческого труда: позади органа стояли два, четыре, а то и шесть человек, которые вручную качали воздух.  И вот в конце 19-го века в орган стали устанавливать электромоторы. И органисты сразу перестали нуждаться в помощи бригады крепких парней, чтобы поиграть на своём любимом инструменте. Так что совершенствование технологий идет непрерывно.

– Компьютеризируясь, орган ничего не теряет? Почему было не оставить всё, как есть?

– Каждое нововведение  традиционно несет в себе как положительное, так и отрицательное. Компьютер во многом упрощает работу органиста, иногда искушая его прибегать к таким ухищрениям, которые были бы невозможны на прежних органах с механической системой управления.

Оставить всё как есть – это задача перед хранителями исторических органов. Их стараются сохранять в первозданном облике. В основной своей массе за прошедшие века они получили лишь одно решительное усовершенствование – электромоторы. Хотя многие исторические органы сохранили ручное нагнетание как альтернативу: можно включать мотор, а можно не включать, а звать крепких ребят на помощь. Но есть и внешние факторы, которые влияют на инструменты негативно. Самый разрушительный из них – это войны. В Германии, к примеру, в ходе двух мировых войн погибло очень много превосходных органов. Плохо на органах отражаются и естественные факторы – например, такие, как влажность. Дерево далеко не такой прочный материал как камень. Часто бывает так, что за хорошими органами бывает плохой уход – и инструменты тоже рано погибают.

– На одном из концертов вы появились в историческом образе – парик, камзол. Чтобы передать эпоху и настроение исполняемой музыки, надо и самому в неё влиться?

– Это было исключение (улыбается), и это был не концерт, а встреча с прессой. По случаю открытия 1-го международного фестиваля музыки Иоганна Себастьяна Баха «BACH-fest», теперь ежегодно проходящего в Екатеринбурге. Как я заметил раньше, органы совершенствуются, подстраиваясь, в том числе, под современную одежду. Когда ты садишься за старый инструмент, сохранивший  эргономику игрового пульта того времени, то понимаешь, что не хватает и обуви старинной – с высоким деревянным каблуком. А вот на современных органах конструкция игрового места уже другая. И нужды в высоком каблуке больше нет. Скорее есть необходимость в гибкой подошве.

Молодежь на концертах

– Органная музыка ассоциируется с эпохой Людовика Великого во Франции. А как сочетаются день сегодняшний и орган? Насколько современно он звучит?

– Он звучит настолько же актуально, насколько музыка вообще может звучать актуально в наше время. Ведь что такое это «современное звучание»? Это звучание, которое способно затронуть души, сердца современных людей. Если они слышат какие-то нотки, гармонии, мелодии, созвучные их настроению сегодня – значит, музыка современна. И те переживания, которые автор закладывал в XVII веке, вполне возможно, актуальны и сейчас. Кроме того, органная музыка – это не обязательно XVII-XVIII века. Есть масса прекрасной органной литературы, написанной в позапрошлом и прошлом столетиях. И это уже светская органная музыка, предназначенная не только для исполнения в церквях и соборах. После появления концертных залов орган быстро занял там своё место как архитектурная и звуковая доминанта. Заходишь в такой зал, и первое что бросается в глаза – роскошный орган на сцене. И хочешь поскорее услышать его, чтобы к визуальной красоте добавить впечатление от красоты звуковой.

В России орган – почти всегда светский инструмент, и наши органные концерты посещают слушатели всех возрастов. Но главное наше достижение – молодежь на концертах: школьники, студенты. А вот на Западе орган в представлении людей часто ассоциируется только с церковью, и связать его со светским началом, объяснить людям, что есть масса прекрасной нецерковной органной литературы, получается с трудом. Там на органные концерты, увы, молодежь не заманишь.

– А сегодня музыку для органов пишут?

– Конечно. Многие исполнители и композиторы стараются удивлять чем-то новым. Я сам редко играю современную музыку, но если посмотреть афиши концертных сезонов в филармонии, программы фестивалей – в них много свежесочиненных композиций. Кроме того, есть импровизационная музыка на органе. В нашей стране импровизация не входит в программу обязательного органного образования, а вот в Европе импровизация – один из необходимых атрибутов образования органиста. Органист может включить в программу концерта собственную импровизацию на любую тему – то есть музыку, сочиненную здесь и сейчас, прямо на глазах зрителей.

Выспаться надо!

– Заманить людей в филармонию, да еще и на орган – бывает непросто. С чего следует начать, если такое желание появилось?

- Начать надо с того, чтобы хорошенько выспаться перед походом в филармонию (улыбается). Серьезно, это очень важно. Прийти после работы и мгновенно переключиться с заводского ритма на музыку – очень сложно. Свежая голова и открытая душа на концертах – это непременное требование. Без него удовольствия от посещения филармонии либо не будет, либо оно существенно уменьшится. А вот когда ты отдохнул, то, в принципе, уже не важно, с какой программы начинать. Хотя в филармонии есть деление на абонементы, которое позволяет условно классифицировать слушателей на начинающих и опытных.

– В Свердловской филармонии есть свои органные традиции. Ежегодно публике предлагаются несколько серий органных концертов (абонементов). Каким должен быть абонемент, чтобы удовлетворить и взыскательного слушателя, и новичка?

– Я как исполнитель могу просто набросать список произведений, которые хочется сыграть. Слушатели послушают, похлопают – и разойдутся. Но если стоит задача собирать слушателей минимум четыре раза в год, то должна быть единая идея, которая заинтересует и обеспечит приход этих слушателей во второй, и в третий, и в четвертый раз.

Правильный путь, на мой взгляд, это создавать интересные тематические программы. Можно играть каждый раз «винегретами» – немножко Возрождения, чуть больше Барокко и Романтики и немного современности. Но мне больше нравится  играть тематическими программами, выдерживать концерт в одном направлении и дать слушателям возможность лучше узнать композитора, стиль, время. Конечно, идеальная форма для этого – абонемент. А вообще, главное – создавать в зале атмосферу неравнодушия и соучастия в творчестве!

– А как детей настраивать на музыкальную волну и знакомить с классическими органными произведениями?

– В России с советских времен еще сохраняется система планомерной работы со слушателями, в том числе, с самыми маленькими. Мы не ждем, что слушатель свалится на нас с потолка. Понимаем, что его надо заинтересовывать с детства. Филармония – не школа и не семья, где получают образование и воспитание. Мы можем предложить и заинтересовать. А по сути мы сеятели – сеем, надеясь на хорошие всходы спустя какое-то время.

Органная музыка конечно сложна для детей. Орган – это не просто звуки, но и аналитическая работа, погружение в исторический материал. Мы стараемся предлагать и показывать ребятишкам, что такая музыка есть, играем доступные для их восприятия произведения. Как я уже сказал, у нас на концертах много молодежи. И многие ребята признаются, что свой первый концерт они посетили еще в школе, вместе со своим классом. У меня в детстве тоже было именно так.

– Тарас Анатольевич, а что вам важно донести до своего слушателя?

– Сложный вопрос. Музыкант, как мне кажется, – это проводник идей добра и гуманизма. Музыка вообще одна из самых светлых и наиболее привлекательных сторон нашей жизни. И если нам, музыкантам, удается пригласить человека в музыкальный мир, выхватив его из часто не очень симпатичной реальности,  если удаётся оставить след в его душе, если он задумается о чём-то прекрасном и уже благодаря этому станет хоть чуточку лучше, добрее, справедливее – тогда наша задача уже выполняется. Вот это и хочется донести: будьте красивыми и добрыми людьми!