Только просмотр документального фильма на большом экране позволяет воспринимать его чувственно. В этом уверен директор Открытого фестиваля документального кино «Россия» Георгий Негашев. Крупнейший в стране форум кинодокументалистов пройдёт в Екатеринбурге с 1 по 6 октября. Подробнее читайте на ural.aif.ru.
Равнодушным не оставят
Рада Боженко, «АиФ-Урал»: - Георгий Александрович, в этом году фестиваль проводится в 35-й раз. Наверное, режиссёрам уже трудно чем-то вас удивить?
Георгий Негашев: - Удивить меня, конечно, сложно, и дело даже не в том, что я давно работаю на фестивале, а потому что я в принципе в кино давно. Но хорошие фильмы есть и будут. Это нормальный, естественный процесс – природа рождает талантливых людей, людей не очень талантливых и людей, лишённых этого дара.
Да, из года в год режиссёры поднимают вечные темы: герои их фильмов находятся в поиске смысла жизни и собственной цели в ней, противостоят стихии, смерти, времени, задаются философскими вопросами веры и так далее. Но актуальные события настоящего времени не могут не рождать принципиально новые темы. Сегодня это темы, связанные со специальной военной операцией. Это новое событие для страны, которое не может не притягивать к себе внимание кинематографистов. И если в прошлом году фильмов на эту тему было немного, то в этом их не смогла вместить конкурсная программа, поэтому в рамках фестиваля мы сделали информационную программу, посвящённую СВО.
- Как вы считаете, такие темы полнее раскрываются в документальном кино спустя время, когда происходит осмысление событий, или когда они воспринимаются ещё остро, когда «болит»?
- Трудно сказать. Но, если рассматривать на примере Великой Отечественной войны… Во время войны кино, киножурнал – это была самая оперативная информация. Телевидения не было, сводки Совинформбюро – это радио, лишённое визуального ряда. А кино, конечно же, притягивает внимание – это насущно, злободневно, это касается каждого. Я непременно буду ходить и смотреть его, в том числе в надежде увидеть близкого человека, который воюет на фронте.
- Как в «Балладе о матери» Андрея Дементьева: «Алексей! Алёшенька! Сынок!»
- Именно. Не думаю, что это выдуманная от начала и до конца история.
Но, безусловно, осмысление событий наступает позже, поэтому важно оставить материал следующему поколению. Хотя, конечно, осмыслить можно по-разному, есть риск, что это будет сделано шиворот-навыворот. Так или иначе, хроникальный документ как дышло, куда повернёшь, туда и вышло.
Так что трудно сказать, какому восприятию отдавать предпочтение – оперативному (онлайн) или осмысляемому спустя время.
- То есть, по сути, сегодняшние фильмы про СВО – это хроника?
- В значительной степени, да. Причём в таких фильмах возможны какие-то художественные недостатки, несовершенства – мы же понимаем, в каких сложнейших условиях они снимаются. Кроме того, снимаются быстро, второпях, чтобы люди их увидели как можно быстрее. К этим недостаткам можно относиться критически, но я бы не стал этого делать. И мы на фестивале тоже не стали, мы очень многое этим фильмам прощаем. Пусть их увидят! Тем более что любой из этих фильмов равнодушным не оставит. Вот, к примеру, в конкурсной программе будет фильм «Военкоры-3: он молится на языке Бога» - название говорит само за себя, будет фильм «Театр на линии фронта» - о Донецком театре «Донбасс-Опера», который в условиях постоянных обстрелов продолжает работать. Сам театр разрушен, а труппа работает! Это ничего, кроме почтения, вызывать не может.
У гениев учимся
- А личность режиссёра в этих фильмах просматривается или остаётся за кадром?
- Личность режиссёра просматривается в любом фильме. И я, когда смотрю фильм, понимаю, что за человек его сделал. Я слышу его, воспринимаю его мировоззрение. Причём точка зрения режиссёра с моей может не совпадать, поэтому на фестивале существует коллегиальный метод отбора фильмов. Бывает, я вмешиваюсь, но в последнее время всё реже и реже.
Что касается различных точек зрения… Однозначно могу сказать: если вдруг нам пришлют фильм, который будет против нашей Родины, на фестивале его не будет. Хотя справедливости ради надо сказать, что такие фильмы нам не попадаются. Правда, раньше такие попытки были...У нас ведь участвуют в конкурсе фильмы режиссёров из бывших союзных республик. Так вот, когда Крым присоединился к России, нам присылали с Украины фильмы, в которых, что называется, под кожу лезли. Но это всё было шито белыми нитками.
- В этом году, впрочем, как всегда, в конкурсной программе немало дебютов. Поколение молодых режиссёров отличается от поколения маститых?
- Конечно. (Смеётся. – Ред.) Как вы думаете, молодёжь от меня отличается? Безусловно, есть базовые вещи, без которых просто нет ремесла, нет профессии, – к примеру, законы драматургии. Многое к тому же зависит от того, где человек получал образование. Скажем, если бы мой ребёнок захотел стать режиссёром, я бы сначала отправил его поступать на режиссёрский факультет в театральный институт – в ГИТИС, например, или в Ленинградский театральный институт. Пусть он там хотя бы года три проучится, а потом перейдëт во ВГИК. В театральных вузах, с моей точки зрения, режиссёрское образование дают более фундаментальное. Кинорежессура – это специфика, а природа режиссуры едина. Режиссёр и в Африке режиссёр. Будь ты режиссёр эстрады, цирка, массовых представлений, кино или театра, режиссура держится на драматургии, а она, в свою очередь, на раскрытии конфликта и так далее. Есть «школьные» понятия: что такое конфликт, тема, сквозное действие, что такое сверхзадача. Если человек получил хорошее базовое образование, фундаментальные знания, это сразу видно на экране. Но, к сожалению, сегодня среди молодёжи есть те, кто уверен – ему это всё не нужно, он сам знает, как надо.
- И может снять фильм на телефон?
- Ну, на телефон может снять и профессионал, качество изображения на телефонах сейчас приличное. На самом деле, способ фиксации сегодня не столь важен. Но дело в том, что присылают много «поделок». Ежегодно нам на фестиваль приходит порядка пятисот заявок, из них фильмов двести – именно «поделки». Хотя, в принципе, ничего плохого в этом нет. Они тоже имеют право на жизнь. Другое дело, что как факт искусства их рассматривать нельзя, а как явление жизни – ради бога!
- Возможно ли появление самородков - талантливых режиссёров, не имеющих фундаментального образования, но снимающих шедевры?
- Правил не бывает без исключений. И эти правила подтверждают талантливые люди. Да вот ближайший пример – Наталья (Наталья Саврас – режиссёр, сценарист кинокомпании «Снега». – Ред.), у неё нет базового режиссёрского образования, но она участвует в фестивалях, получает призы. (Наталья уточняет: «Я ведь с вами работаю, поэтому образование получаю в процессе»). Другой пример. Если вы помните, был в Свердловске документалист Владимир Ротенберг – сильный, значительный, имел всесоюзную известность, так вот у него вообще никакого образования не было, десять классов – и всё.
Станиславский говорил: моя система не для гениев, у гениев мы сами учимся. Этому принципу мы стараемся следовать и на фестивале.
- Что значит для зрителей фестиваль «Россия», очевидно. А для режиссёров?
- Вообще, режиссёр – штука тщеславная, и никуда от этого не деться, потому что это всё-таки стимул. А без стимула нет никакого движения, никакой жизни. Это с одной стороны. А с другой стороны, фестиваль – это площадка для общения. Люди знакомятся, общаются. О чём они говорят, сидя за рюмочкой? О кино! Они говорят о профессии. Фестивали – нужная штука.
Вот я приехал на фестиваль, на экране мой фильм, сидит полный зал зрителей… Что я делаю? Прислушиваюсь! Я не на экран смотрю, а в зал: как люди реагируют. И понимаю: тут у меня эпизод провален, а тут у меня всё получилось.
- То есть в первую очередь режиссёр ориентируется на зрителя? Разве зритель не может ошибаться?
- Наверное, может. Но я всё-таки верю в зрительское чутьё, верю в реакцию зрителя. В конце концов, для кого мы снимаем кино?
Кстати, одно время нас упрекали в том, что жюри фестиваля возглавлял не документалист, а режиссёр или сценарист игрового кино. Мол, что они понимают в кино документальном? Извините, а что это за документальное кино такое, что его должны только документалисты понимать? Для кого оно снимается, для узкого круга лиц? А фестиваль – это что, междусобойчик? Нет! Вы для зрителя работаете! Да, оценивать вашу работу должен профессиональный человек, но не обязательно профессиональный в области кинематографии. У нас и писатели возглавляли жюри, Юрий Поляков, например.
- Площадки фестиваля в этом году традиционные?
- Да, главная площадка – это Дом кино, показы пройдут также в центре «Царский», в Нижнем Тагиле… Кроме того, мы стали активно работать с учебными заведениями. Я даже не берусь перечислить со сколькими – вплоть до Института физкультуры и кулинарного техникума. В них также пройдут показы фильмов из конкурсной программы фестиваля, более того, там пройдут встречи с режиссёрами, которые приедут на фестиваль.
- Общение режиссёров со зрителями в зале – давняя традиция фестиваля. Она продолжится?
- Дело в том, что в этом году, к нашему огорчению, произошло сокращение финансирования фестиваля, поэтому к нам приедут те режиссёры, которые готовы это сделать за свой счёт. Но после каждого сеанса будут проходить обсуждения, которые, как и в прошлые годы, будет вести режиссёр, сценарист, председатель отборочной комиссии фестиваля Андрей Железняков. Если есть режиссёр, значит, он будет участвовать в обсуждении, нет – значит, без режиссёра.
- В чём смысл выходов фестиваля в образовательные учреждения, «в люди»?
- Во время круглого стола одного из фестивалей из зала встал молодой человек и говорит: «Вы знаете, я никогда не ходил смотреть фильмы на ваш фестиваль. Но тут меня занесло, и теперь буду всегда ходить». Вот поэтому мы пошли «в люди». Многие ведь не знают, что существует такое явление, не знают, что, помимо «аттракционов», идущих в кинотеатрах, есть и другое кино. Если они его увидят, если проникнутся, они на следующий фестиваль придут сами. Во всяком случае, пока наши выходы дают свои плоды.
«Это подвиг»
- Мы с вами неоднократно говорили о безрадостной прокатной судьбе документальных фильмов. Что-то изменилось?
- В системе проката документального кино не изменилось ничего. Документальные фильмы в интернете я прокатом не считаю. Прокат – это если я снимаю общеэкранный фильм. И я хочу его видеть на экране, я хочу видеть качественное изображение. Да, можно смотреть документальный фильм и на телефоне, но это не просмотр, это просто система каких-то знаков, которые я как-то воспринимаю. Но воспринимать фильм чувственно я таким образом не могу.
Вот при советской власти был прокат. Если в системе Госкино сняли документальный фильм, его копии обязательно поступают на базовые телевизионные студии. В фильмотеке Свердловского телевидения, например, можно было взять любой документальный фильм, который был произведён на территории Советского Союза. И их показывали в эфире! Не говоря о кинотеатрах. В кинотеатре «Урал» (ныне это Дом музыки) документальное кино показывали в двух залах, и зрители были, я сам туда ходил. Но тогда прокат всегда организовывался государством, сегодня же государство для этого не делает ничего. Хотя, по большому счёту, фестиваль – это тоже прокат фильма.
- На открытии фестиваля будет показан фильм «Роман Костомаров: рождённый дважды», который входит в конкурсную программу. Получается, фильм имеет некую индульгенцию?
- У нас уже был опыт демонстрации на открытии фестиваля фильма конкурсной программы, и никто протестов не заявлял. К тому же открытие в этом году состоится в Доме кино, то есть фильм будет показан на том же экране, на котором будет показана вся конкурсная программа. Причём он даже не первым будет показан, потому что до открытия будет сеанс.
- Как выбирается фильм-открытие?
- (Смеётся. – Ред.) Методом ругани между собой. Каждый отстаивает свою точку зрения, и в этот раз тоже без дискуссии не обошлось, но мне пришлось самому поставить точку в этом вопросе. Ничего пока не буду говорить о фильме с точки зрения ремесла, но сама личность Романа Костомарова... Это же подвиг! На мой взгляд, он вполне сравним с подвигом Маресьева, только тот, будучи без ног, за штурвал самолёта сел, а Роман – на коньки встал. Он достоин не просто уважения – преклонения. Поэтому было принято решение открыться этим фильмом. Пусть он будет своеобразным эпиграфом к фестивалю «Россия».
