Все люди, пережившие войну, помнят бомбëжки, пожары и голод. И всë же самые страшные воспоминания о военных преступлениях всю жизнь хранят те, чьё детство прошло в концлагерях. О годах, проведённых в фашистских застенках, рассказала Анна Саушина, которая ребёнком попала в один из таких лагерей смерти.
Детские страхи
Татьяна Кайнова, «АиФ-Урал»: Анна Павловна, когда началась война, вам было всего четыре года. Каким вы запомнили начало войны?
Анна Саушина: Я помню все события очень хорошо, как будто это было вчера. Наша семья – мама, папа и восемь детей – тогда жила в деревне под Ленинградом. С нами ещё жила бабушка, ей тогда было, как и мне сейчас, 86 лет.
Помню, как диктор объявил по радио о том, что Германия напала на нашу Родину. Отец, старшие брат и сестра в первый же день войны ушли на фронт. Папа служил в тылу, брат Леонид был лётчиком, сестра тоже воевала.
Было очень страшно, я слышала, как взрослые говорили, что мы окружены и что нас могут взять в плен. Мы, дети, сразу поняли тогда, что война – это ужас и смерть.
– Когда вы в первый раз увидели фашистов?
– Линия фронта стала приближаться, всё чаще были слышны взрывы, и мы стали уходить подальше в тыл. Мама собрала нас, братьям тогда было 14 и 15 лет, сестре 13, мне четыре, а самому младшему, Юрочке, всего два года. По ночам мы шли лесами, днём заходили в деревни, чтобы найти еду, и потом шли дальше. Так мы шли полтора месяца.
Как-то ночью, это было в конце июля 1941 года, мы услышали шум мотоциклов. Это были фашисты. Они выгнали всех жителей деревни, женщин и детей, на улицу, поставили строем, а потом погнали всех на железнодорожную станцию. Там нас посадили в вагоны-телятники, в которых возили скот, набивая полные вагоны людьми. Нам давали немного воды и маленький кусочек хлеба, туалета не было, по надобности ходили в угол вагона. Когда поезд бомбили самолёты, он останавливался, и если кто-то пытался выйти из вагона, его тут же расстреливали немцы.
Так, в нечеловеческих условиях, мы ехали почти месяц, и нас привезли в Карелию, в город Петрозаводск. Здесь было пять концлагерей, в которые согнали около 30 тысяч человек со всей Ленинградской области.
– Какие условия были в концлагере?
– Подростков старше 15 лет увели в отдельный лагерь в городе Кутижма, там были особо тяжёлые условия работы, а остальных расселили в бараках. Мы спали на широких деревянных топчанах. Кормили так: баланда, галеты и килька. Маленький братик Юрочка всё время просил молочка, и я свой хлеб оставляла ему, мол, я не хочу. Но Юра всё равно умер от голода. Потом не стало бабушки, она почти ничего не ела, потому что всю еду отдавала нам, детям.
Всех взрослых и детей старше 13 лет немцы заставляли работать на строительстве и ремонте дорог и железнодорожного полотна. Маленькие дети оставались в бараках одни, мы целыми днями смотрели в окно и ждали маму. Я всё время думала – вернётся ли она сегодня? Мы видели, как постоянно возили мёртвых на телегах и сваливали их в большой ров, и понимали, что мама может больше не прийти.
Сила духа
– Как вам удалось выжить?
– Мы верили, что фашизм будет побеждён. Каким-то чудом мы жили, несмотря на голод и болезни. В лагере свирепствовал тиф, дети и взрослые тяжело болели – температура под 40, лекарств никаких не было. Многие умерли, я тоже переболела тифом, но выжила.
– Когда вас освободили?
– Примерно в августе немцы взорвали водокачку и стали минировать лагерный магазин. Так началось отступление фашистских войск.
Мы видели, как немцы и финны уезжают на открытых платформах с автоматами в руках. Они, даже отступая, прямо с платформ расстреливали людей. В концлагере был страшный голод, поэтому в момент отступления фашистов все бегали за едой на немецкие склады неподалёку от бараков. Никогда не забуду, как подросток лет семнадцати пытался перелезть через забор, но его настигла автоматная очередь, и он так и остался висеть на колючей проволоке…Маленький братик Юрочка всё время просил молочка, и я свой хлеб оставляла ему, мол, я не хочу. Но Юра всё равно умер от голода. Потом не стало бабушки, она почти ничего не ела, потому что всю еду отдавала нам, детям.
Забыть нельзя
– Вы приезжали потом на место концлагеря?
– В Петрозаводске на этом месте был построен мемориал, посвящённый узникам концлагерей. Мы с семьёй ездили туда пару лет назад, возложили цветы, почтили память наших родных, а также всех людей, которые были замучены фашистами и нашли покой в братской могиле.
– Где вы жили после освобождения?
– Мы остались жить в Петрозаводске. К нам вернулись братья и сёстры, которые находились в другом концлагере. Мама стала работать нянечкой в родильном доме, старшие дети пошли на завод. В сентябре открылись школы, и я пошла в первый класс.
Мы по-прежнему очень плохо питались – продуктов почти не было, по карточкам давали по 100–150 граммов хлеба в день на человека. Так как взрослые всё время работали, за хлебом чаще всего ходили дети. Иногда хулиганы отбирали эти карточки у малышей, и это означало, что весь месяц семья будет голодать. Поэтому каждое утро я брала эти карточки, крепко зажимала их в руке и быстро шла за хлебом.
– Как вы оказались в Екатеринбурге?
– После окончания войны вся наша семья собралась вместе. Вернулись с войны отец и брат с сестрой, никого из наших на войне не убили. Одна из сестёр окончила финансовый институт и по распределению уехала работать в Свердловск. После того, как я окончила школу, она меня позвала жить к себе, и я поступила в свердловский электромеханический техникум.
Потом пошла на работу на завод Уралэлектротяжмаш, а через год меня пригласили работать на Уральский машиностроительный завод имени Калинина. Сначала я трудилась техником-конструктором, затем инженером-конструктором, потом начальником бюро труда и зарплаты. Всего на этом заводе я проработала 60 лет. У меня есть звание «Почётный калининец», за труд меня награждали медалями.
– Несмотря на тяжёлое детство, вам удалось сохранить бодрость и оптимизм, в чём секрет?
– Всю жизнь я занималась спортом – лыжными гонками и лёгкой атлетикой. Я бегала на различных эстафетах и даже выступала на спартакиадах народов СССР. Спорт очень помогает не падать духом в тяжёлых жизненных ситуациях. Последнюю свою эстафету в 150 метров я бежала за команду ветеранов завода имени Калинина, когда мне было уже 74 года.
Ну и, конечно, меня всегда поддерживал мой муж Геннадий, с которым мы прожили вместе 65 лет. К сожалению, в марте этого года он умер. Помню, как мы с ним познакомились, – мы вместе работали на строительстве детского лагеря, нас туда возили на санях. Мы были почти не знакомы, и как-то во время поездки он вдруг меня поцеловал. От неожиданности я его пнула, и он упал с телеги, но потом я его пожалела, остановила лошадь и помогла сесть обратно в телегу. Так и началась наша любовь. Мы поженились, и через девять месяцев у нас родился сын Олег. А сейчас у меня есть две внучки и четверо правнуков.
– Часто вспоминаете время, которое провели в фашистских застенках?
– Конечно, это невозможно забыть. Я помню всё, что происходило в годы войны в концлагере. Наверное, поэтому в последние годы я много занималась общественной деятельностью – была председателем Ассоциации узников фашистских концлагерей в Орджоникидзевском районе Екатеринбурга.
День Победы – самый главный праздник в моей жизни, который я всегда отмечаю «со слезами на глазах», ведь память о войне не стирается и не тускнеет с годами.
