«Сопричастность судьбе маленького человека, вошедшего в Великую историю, наполняет твою жизнь смыслом», – говорит председатель добровольческого движения «Дорогами добра», координатор проекта «Бессмертный полк» в Свердловской области Валерий Басай.
Внимание и общение
Рада Боженко, «Аиф-Урал»: Валерий, под опекой волонтёров вашего движения немало ветеранов Великой Отечественной войны. В чём сегодня они нуждаются больше?
Валерий Басай: По большому счёту, с ветеранами мы работаем более 20 лет, а нашему проекту «Мост памяти» более 10 лет. Мы оказываем ветеранам бытовую, гуманитарную помощь, устраиваем для них различные мероприятия, словом, делаем всё, чтобы улучшить качество их жизни. Всё, что им нужно сегодня, это внимание и забота. Им требуется общение, ощущение того, что они кому-то нужны. Дело в том, что с возрастом, а им всем сегодня под 90 и за 90 лет, по разным причинам теряются связи, в том числе родственные, поэтому любая волонтёрская работа имеет огромный психотерапевтический эффект. При условии, что речь идёт о регулярных отношениях, а не о разовых посещениях раз в год накануне Дня Победы. И такие постоянные отношения у нас сложились с группой ветеранов, в которой на сегодняшний день 280 человек.
– Причём ваши отношения развиваются, так ведь? Я имею в виду новый проект «Ремонт всем миром», который вы начали с приведения в порядок квартиры бывшей узницы концлагеря Марии Яковлевны Лебедевой.
– В жизни должно быть что-то, про что, оглянувшись назад, ты бы мог сказать: «Я это сделал». Мы понимали, что принести ветерану, скажем, продуктовый набор могут многие, те же социальные работники, к примеру. А вот сделать ремонт под силу далеко не всем. И мы решили проверить свои силы и силы наших партнёров.
Изначально была идея ремонтировать отдельные комнаты, в которых живут ветераны, чтобы в квартире было место, где они чувствовали бы себя комфортно, где могли бы на склоне лет отдохнуть. Но в случае Марии Яковлевны речь могла идти только о ремонте всей квартиры. Когда мы к ней пришли, то, признаться, ужаснулись – полчища тараканов и клопов. Какой смысл было ремонтировать одну комнату? Чтобы в ней, отремонтированной, её продолжали есть клопы? Да, с одной стороны, мы взялись за огромную непростую работу, но, с другой стороны, она вдохновляет. Как на глобальных стройках – БАМа, к примеру, – обнажался характер народа, так и здесь на нашей «стройке» мы увидели характер наших партнёров. Увидели, в частности, обладателей больших языков без костей – они очень красиво всё рассказывают, пишут крутейшие художественные отчёты, а по телевизору вообще выступают так – заслушаешься. Но в нашем (для них небольшом) проекте выяснилось, что за этой внешней красотой – пустота. В то же время мы увидели замечательных, уникальных, неравнодушных, искренних людей, на которых раньше не обращали внимания. Эти люди стали для меня открытием!
На сегодняшний день ремонт в квартире Марии Яковлевны сделан практически на 50%, но работы ещё уйма, в том числе нам предстоит оборудовать ванную, уложить ламинат, приобрести мебель, какую-то бытовую технику, поставить межкомнатные двери… Те партнёры, которые не оправдали наших надежд, уходя, восклицали: «А вы знаете, сколько это всё стоит?!» Ушли и ушли, слава Богу. Главное, что мы ни на секунду не пожалели, что затеяли этот проект. Более того, как только закончим ремонт у Марии Яковлевны, сразу возьмём другую семью. Но вернёмся к «комнатному» формату. А наша глобальная цель – тиражировать этот опыт на всю Россию, показать другим регионам, что наша страна обладает мощным ресурсом деятельных людей, готовых и деньгами, и руками помогать ветеранам, готовых оказать столь существенную помощь. Готовых проявить родственную заботу. Наш мастер, прораб, например, приезжает к Марии Яковлевне, которая сейчас живёт на съёмной квартире, готовит ей еду, делает массаж… Заботится о ней, как о родной бабушке, хотя до проекта был с ней едва знаком – пару раз привозил продукты как волонтёр. И она у него ходить начала! Пока «языкастые» с трибун пафосно говорят о том, что «надо помогать ветеранам!», он помогает.Муж до сих пор кричит по ночам, а проснувшись, говорит: «Я опять там был». Несколько десятилетий прошло, а он так и остался в этом концлагере.
«Я опять там был»
– Мария Яковлевна, насколько я знаю, собирается принять участие в шествии «Бессмертного полка»?
– Да, Мария Яковлевна – смелый человек, как все бывшие узники концлагерей, которые лицом к лицу столкнулись с фашизмом. У этих людей невероятной крепости внутренний стержень. Что не удивительно. У нас есть пожилая семейная пара, в которой муж – бывший узник концлагеря – рассказывает такие истории… Ему было четыре года, когда они с мамой оказались в концлагере. Взрослые вырыли небольшой подкоп, по которому он выбирался из лагеря в город, чтобы найти хлеб. Он ходил по дворам. Где-то ему подавали хлеб, а где-то на него собак спускали – это вообще отдельная история про нравственный выбор. Однажды в лагере его, возвращающегося, поймал надзиратель.
Вытряхнул хлеб, втоптал в грязь, а его номер записал в свою тетрадку – в лагере все знали: тот, кто занесён в эту тетрадь, будет сожжëн в печах. Спасло мальчика чудо: на территорию лагеря прилетел единственный снаряд, который убил этого фашиста, а с ним канула и тетрадь. Супруга этого человека рассказывает, что муж до сих пор кричит по ночам, а проснувшись, говорит: «Я опять там был». Несколько десятилетий прошло, а он так и остался в этом концлагере.
Знаете, когда я говорю, что в «Бессмертном полку» пойдут ветераны, меня традиционно спрашивают: «А скорая помощь будет сопровождать?» Многим почему-то кажется, что, если ветеран пройдёт с «Бессмертным полком», ему непременно будет плохо. Нет! Это особые люди, они сделаны из стали. А наша Мария Яковлевна пойдёт с «Бессмертным полком» с иконкой, которую они с мамой сумели сохранить в концлагере.
– Очень трогательно и символично…
– Вы знаете, я бы очень хотел, чтобы люди услышали эти истории ветеранов. Великая Победа – это не только победа на полях сражений, это победа духа. Это победа и тех, кто оборонял Сталинград, и тех, кто выстоял в блокадном Ленинграде, и тех, кто не сломался, кто остался человеком в концентрационном лагере. В этой Победе есть, на мой взгляд, что-то мистическое, объединяющее нас.
Они видели монстров
– На генетическом уровне?
– Конечно. Нельзя допустить, чтобы эти люди были забыты. Мы же помним, как в своё время и тем, кто пережил блокаду Ленинграда, и бывшим узникам концлагерей приходилось доказывать, что это была и их война тоже, как им приходилось добиваться права именоваться ветеранами Великой Отечественной. Поэтому я хочу, чтобы этих людей все увидели, чтобы их услышали. Сопричастность судьбе маленького человека, вошедшего в Великую историю, наполняет твою жизнь смыслом. Смысл, на самом деле, передаётся от человека к человеку. Вот только представьте, вы живёте в городе рядом с человеком, который знает, что его жизнь стоит 150 рублей. Эту историю мне рассказывала женщина, которую в детстве продали на рынке в Германии вместе с отцом и беременной матерью, и это для меня было шоком. Её покупали, как лошадь, как собаку или кошку. Зубы смотрели, оценивали, торговались… Я потом, пересказывая эту историю, часто спрашивал людей: «Как вы думаете, что человек испытывал?» Как правило, слышал в ответ: боль, страх, бессилие. Нет! Радость, счастье. Как говорила та женщина, это было второе рождение – раз их купили, значит, не расстреляют, значит, они будут жить. А ещё она рассказывала про немку, которая, несмотря на огромный риск, умудрялась их подкармливать…
Так что война – это всегда история про людей. Про тех, кто оставался людьми, и тех, кто превращался в монстров. Наши ветераны смогли остаться людьми, но они видели монстров. Поэтому я всегда говорю, что наши ветераны – это люди, которые побывали по ту сторону смерти. И забота о ветеранах, в том числе забота о них во время шествия «Бессмертного полка», – это наш долг. Я хочу сказать своей дочке, когда она вырастет, что я отдал долг людям, вошедшим в историю. В Великую историю.
