Ниночка Клименко – моя подружка детства. Мы вместе носились по свердловским улицам, изображая сыщиков и разбойников, играли в вышибалы, в бадминтон, скакали на одной ножке в классики, искали друг друга в прятках – словом, замечательно проводили время. Я уже довольно смутно помню её старшую сестру Эмму, которая была лет на десять старше и невестилась, когда мы ещё в куклы играли. Она нас частенько пускала без билетов в кино, где служила киномехаником. Эмма, сама, видимо, того не ожидая, и дала Ниночке путёвку в профессию.
Практика началась с десяти лет благодаря сестре
Тётя Нины – самая младшая мамина сестра Люда Мусихина профессиональным парикмахером не была. Веселая такая хохотушка, анекдотчица, «ух-баба!» – так называет её племянница. Стрижки, причёски были её увлечением, хобби. В качестве моделей она использовала мужа, детей, родственников и всех своих деревенских соседей. Нина и сейчас помнит, как попискивал её братишка в руках у Людмилы Ивановны, когда та слегка прищипывала его не очень-то острыми ножницами или ручной машинкой. На мой вопрос, хорошие ли стрижки получались у тети Люды, Нина отмахивается: «Никто не жаловался, а вскоре приходили снова – поправить отросшие лохмы…»
Как любой девчонке-школьнице, Нине нравилось фантазировать с укладками волос. Встретив на улице или в трамвае женщину с замысловатой причёской, она потом часами прокручивала в памяти, как уложен тот или иной локон, благодаря чему эта шевелюра держится и как согласуются между собой пряди. Иногда пробовала воспроизвести увиденное на сверстницах.
Эмма каждое утро поднимала десятилетнего ребёнка в шесть часов и требовала: «Причесывай!» Коса, шиньон… придумывай всё что угодно, на выбор. Нинка сердилась, упрямилась, твердила, что хочет спать, но деваться было некуда: воля у старшей сестры была сильнее, и в этих поединках она неизменно побеждала. Ниночка просыпалась, включалась в процесс и начинала сочинять. Эмма приходила на работу настоящей красавицей. И коллегам оставалось только изумляться: «Слушай, как ты успеваешь с утра в парикмахерскую?»
В качестве моделей для своего хобби тётя использовала мужа, детей, Нину, других родственников и всех своих деревенских соседей.
Что характерно, проработав целую жизнь, Нина Васильевна Клименко говорит, что никогда, ни одного раза за все годы (представляете?) не повторилась. То завиток ляжет в другую сторону, то прядка иначе повернется, то коса распушится совсем не так, как в прошлый раз. «А разве художник может в точности повторить своё полотно? – говорит Нина. – Да никогда! Какие-то отличия обязательно будут».
Как исправлять особенности лица с помощью прически
Со своим будущим Нина определилась без особых мучений – парикмахерское искусство уже захватило её целиком. Но у Эммы как раз родилась доченька, и пока ждали путёвку в ясли, кому-то надо было приглядывать за малышкой. Взрослые работали, и роль няньки досталась Нине.
А в следующем году она поступила в училище парикмахерского хозяйства.
Их было несколько десятков девчонок. Две группы, два преподавателя. Им достался Геннадий. Отчество, вот беда, забылось, а всё остальное – как на ладони. Им шестнадцать-семнадцать, ему под шестьдесят. Но все в него влюблены. Красивый, рыжий, кудрявый и много знает. Геннадий учил их премудростям дела, часами рассказывал, посвящал в детали, а сам требовал, чтоб они в это время учились управляться с ножницами. Вот ведь картинка: педагог говорит, а ученицы сидят и ножницами режут воздух. Часами.
Нина признаётся, что как-то попробовала поработать портняжным инструментом – и ничего не вышло, неудобно. А со своим она управляется виртуозно. Даже вес, говорит, в руках не чувствует. Хотя… её подруга-швея утверждает обратное. Ну, понятно, каждый мастер в своём деле.
Мастер, виртуоз, художник… Видите, какие слова звучат. Будущих мастеров, конечно, всему этому учат – «Гаврош» там, «Сэссун», ещё, помнится, с лёгкой руки Бриджит Бардо было что-то типа «Я у мамы дурочка». Каждую новую причёску разбирают, внимательно изучают, но дальше-то всё равно начинается творчество.
Бывает, что счастье ваше в руках мастера. Но к мастеру надо прислушаться, надо его услышать.
У одной клиентки затылок слишком уж выпуклый – его бы пригладить. У другой – плоский, тут лучше приподнять. Нос длинный, острый (про такой говорят: чай пьёт – лимон давит), надо бы височки закруглить, сгладить. А если женщина курноса? Острые височки как раз и удлинят профиль. Не смущает и нос-картошка на лице. Тут уж прямые височки точно сделают даму привлекательнее и милее. Идеальные физиономии, что и говорить, есть, да немногим они достаются.
От парикмахера очень сильно зависит то, как вы выглядите. А значит, и как вы живёте. Бывает, что и счастье ваше в руках мастера. Но к мастеру надо прислушаться, надо его услышать.
Услышать молчащего клиента – тоже искусство
Нина, представьте, клиента слышит, даже если он молчит. Потому что каждый парикмахер – это немножко психолог-практик. Понедельник – день тяжелый? Ну да, и тянется к Нине ручеёк хмурых, недовольных людей, особенно сильного пола. Как с такими быть? Побреет, массажик сделает, слово ласковое скажет, глядишь – улучшилось настроение… А вон та женщина в углу нервничает, дергается, на часы поглядывает – точно, к любимому торопится. «Не волнуйтесь, – ободрит Ниночка, – всё будет хорошо, и причёску подберём самую лучшую». Сказала и сказала, а человек уже улыбается. И всем хорошо.
Что же касается скандалов… Куда без них на такой работе. «Было?» – спрашиваю. «Разумеется». А язычок у неё будь здоров, уж я-то знаю. За словом в карман не лезет. Но работа есть работа. «Клиент всегда прав», – повторяет Нина известную с советских времён формулировку. Не получился нужный оттенок? Придите в любое удобное время – исправим. Прическа не та? А мы её чуть-чуть переделаем. Лучше?
Однажды пришла подружка ещё действительного тогда первого мужа. Познакомиться. Посмотрела ясными глазами, а у Ниночки руки занемели. И тишина в зале установилась мёртвая. Коллега, работавшая за соседним столиком, молча подошла, сняла с гостьи парикмахерскую накидку и вывела из зала. Жизнь…
Каждый парикмахер – это немножко психолог-практик.
Зато с Таней они познакомились – восемнадцати не было. Пришла причёску делать, с тех пор – подруги. Свадьбы вместе гуляли. Детей по именам друг у друга знают. Помогают, когда нужда приходит. Галя тоже пришла к ней в парикмахерскую раз, другой, третий. Потом спросила: а можно – на дому? С тех пор домами и дружат. Нина у Галиного внука крёстная. Галя – у её младшего сына.
Как сделать из Бабы Яги королеву
«Что тебе нравится в своей работе?» – интересуюсь я. И слышу ожидаемое: «Делаю людей красивее, наряднее, поднимаю настроение, а ещё много общаюсь, и, значит, у меня много друзей». «А что не нравится?» Отвечает: «А ты сделай за день 11 «химий», после которых кожа на руках трескается».
Леночка, Елена Ивановна, Нинина дочка, которой вместе с мужем досталась фамилия великого русского гуманиста, писателя Короленко, явно сможет. Ещё девчонкой она, если мама в цейтноте, наносила последние штрихи в причёски её многочисленных подруг. Но фразу эту, материнскую: «В парикмахеры только через мой труп…» – оценила правильно и пошла в педучилище, а после его окончания – в школу.
Когда плохо, люди хотят перемен. Сделаешь человека чуточку красивее – и он уйдёт счастливым.
Ну а потом вдруг узнала, что идёт набор на вожделенные курсы парикмахеров, и уволилась буквально в один день. Уволилась, чтобы пополнить, наконец, команду маминых коллег.
Каждого человека ведёт в профессии какая-то сила. Лена уверена – это прежде всего отсутствие скуки. Чего-чего, а скуки в их профессии нет. Есть движение, красота, вдохновение, новизна. Когда плохо, люди хотят перемен; сделаешь человека чуточку красивее, и он уйдёт счастливым. И счастливым его сделаешь ты. Сделать человека счастливее... скажите, это ли не самое большое счастье?
Текст: Лия Гинцель
