Вы когда-нибудь задумывались, где он – край земли? Оказавшись на Сахалине, как далеко забрался, понимаешь не сразу. Постепенно пропитываясь горно-морским воздухом, прирастаешь корнями к этому острову. Журналист «АиФ-Урал» открыла сердце Сахалину и рассказывает об островной жизни. Подробнее читайте на ural.aif.ru.
Слёзы Карафуто
Пусть путешественника не обманывает статус острова: объять его красоты за одну отпускную поездку невозможно. Даже оставаясь только на густонаселённом юге региона, каждый день можно ездить, плавать и наматывать тысячи шагов.
По одним только горам, окаймляющим Южно-Сахалинск, бродить – не перебродить. Можно отдалиться от города и прикоснуться к останцу Лягушка – скале, напоминающей гигантское земноводное, греющееся на солнце. В самом городе можно подняться на фуникулёре на гору Большевик, где расположен популярный горнолыжный курорт. С вершины виден весь Южно-Сахалинск: горизонт уходит вдаль, сливаясь с небом так, что кажется, море подобралось к самому городу.
Море здесь холодное, берега встречаются разные. Скалистые, где с обрыва к серой воде норовит толкнуть в спину ветер, а в камнях во время отлива застревают морские звёзды. Песчаные, изрезанные на лоскуты кос, омываемые непослушными волнами. На мелководье неизменно встречаются рыбаки: весной выходит на нерест сельдь. Местные жители собирают её большими сачками – солить, есть и угощать близких.
– Самки тут икру в водорослях откладывают, а самцы приплывают на готовенькое. Такая у них любовь. А мы их ловим, – рыбак дружелюбно даёт пощупать толстую свежевыловленную селёдку.
Холодное дальневосточное море отличается от привычных континентальному жителю тёплых и курортных. На Сахалине очень мало официальных пляжей – короткий бархатный сезон в конце лета радует только на суше, а вода остаётся прохладной.
Зато бросается в глаза чистота: вынесенный на берег мусор состоит в основном из водорослей и останков морских обитателей. Счастливчики также могут наткнуться на «слёзы Карафуто» – так называются осколки японского фарфора, которые море нет-нет, да и выносит вместе с галькой. Их так назвали в честь японского губернаторства, господствовавшего на юге острова. Когда после окончания Второй мировой войны японцы вместе с коренными айнами покидали Сахалин, люди были вынуждены бросать своё имущество. Говорят, и в земле до сих пор можно найти закопанные на тогдашних подворьях сервизы и другие реликвии.
– Ты живёшь всю жизнь у моря, не надоедает? На юге, когда спрашиваешь местных, все говорят, что даже не смотрят в его сторону.
– Нет, там туристы, суета, а здесь – другое. Здесь для нас море про какую-то зарядку: порыбачил, погулял, попутешествовал, – отвечает сахалинец и фотограф Алексей Жвалик, задумчиво вглядываясь в серый горизонт. Над морем пролетает огромный клин лебедей.
«Это же не Екатеринбург»
Население Сахалина почти в три раза меньше, чем в Екатеринбурге, а в его столице живёт всего 190 тысяч человек, и тем не менее остров не производит впечатление провинции. Скорее, самобытного камерного мира, такой закрытой экосистемы. Отчасти так и есть: остров изобилует редкими животными и растениями, многие из которых встречаются только в этом регионе.
Кстати, на острове не водятся волки. Местные любят рассказывать историю, как однажды матёрый материковый волк зимой по заледеневшему проливу решил перейти на Сахалин. Здесь его «гостеприимно» встретили охотники, а позже сделали из волка чучело.
К новым людям регион относится гораздо приветливее. Например, музейщики и деятели искусств трубят о дефиците скульпторов и реставраторов: они готовы хлебосольно принять достойных специалистов из любого уголка России. Да и к редким в межсезонье туристам у островитян отношение весьма дружелюбное.
В Южно-Сахалинске вообще чувствуешь себя вольготно. Широкие главные улицы прельщают чистотой, то тут, то там из-за невысоких домов выглядывают горные вершины, которыми хочется любоваться, – при всей любви к Екатеринбургу такой вид заставляет сердце пропускать удар.
Гуляя по Южно-Сахалинску, быстро начинаешь ориентироваться без карты – небольшой город устроен удобно и просто, здесь много скверов и пространств для отдыха, а от маленьких двориков веет добрососедством и уютом. В 2023–2024 годах стены жилых домов украсили более 50 муралов. Расположенные на основных туристических маршрутах, они рассказывают об истории острова, героях войны, природе и сахалинцах.
– Я просто в шоке, сколько здесь муралов! Это же не Екатеринбург! – восклицает художница из Москвы Наталья Горбунова. Но здесь по-другому, и нет такого засилья привычных уральцу тегов и прочей сомнительной наскальной живописи. Может быть, дело в том, что в Южно-Сахалинске просто меньше жителей.
Если в многолюдной столице Урала после восьми вечера жизнь только закипает, то центр Сахалина обволакивает тишиной. Поздним вечером в свете фонарей особенно сказочными кажутся необычные архитектурные сочетания.
Небольшой православный собор скромно белеет на фоне сияющего подсветкой современного Центра водных видов спорта в форме громадной волны. А с другой стороны собора тихонечко зеленеет японский сад. Рядом со строящейся громадой кампуса в глубине среди деревьев светится изящное здание краеведческого музея, построенное ещё в эпоху Карафуто, – вход сторожат японские каменные собако-львы. Вот ориентиром светится в тумане радиовышка, напоминающая мачту корабля-призрака. А вот в конце улочки в тихом спальном квартале светящимся змеем уходит в тёмное небо лыжная трасса.
Вместо эпилога
Наверняка, если не просто восторженно гулять на краю света, а жить, трудиться, бытовать, то Сахалин откроет и другие свои стороны. Свои проблемы, суровую реальность вроде конских цен на молоко и детское питание или сложностей с транспортной доступностью.
И всё же край очаровывает – проведя здесь неделю, кажется, что это жизнь, а всё материковое было сном. И хочется вернуться, влезть на новые горы, пройти по всему побережью, сплавать к каждому маяку, объять необъятное. Сахалин поселяется в сердце. «Береги свой внутренний остров» – гласит значок в сувенирной лавке.
На краю земли
На краю земли
