Мини – привет из шестидесятых. Зачем нам мода 30-х и при чём здесь Голливуд

Почему сейчас возвращается мода семидесятых годов прошлого века и в чём заключается новая мужественность? Кто покупает одежду девяностых и ранних двухтысячных? На эти вопросы отвечает обозреватель моды Любовь Шокурова. Подробнее – в материале ural.aif.ru.

Уход от реальности

Дарья Попович, «АиФ-Урал»: – Любовь Сергеевна, как вы пришли в мир моды и почему стали его анализировать?

Любовь Шокурова: – Сначала я увлеклась фехтованием, учась на втором курсе истфака Уральского федерального университета. Оказалось, этим видом спорта заниматься физически тяжело, а временами и болезненно. Первые тренировки проходили с гимнастическим палками.

Потом в городе появилось новое направление – исторические танцы. Стала ходить в студию, и меня затянуло: прежде всего, привлекла красота и необычность. Хотя и там мне было ничуть не легче (улыбается. – Ред.). Исторический костюм – многослойный и может быть довольно тяжёлым в ношении, особенно с непривычки. Под ним, как правило, есть корсет, нательная рубашка, нижние юбки и каркасы (например, фижмы и кринолины). Плюс физиологические потребности дают о себе знать: вы, например, банально потеете. Но атмосфера старинных балов стоит всех этих усилий, и ты привыкаешь к сложностям. Помимо этого, я увлекалась ирландскими танцами, где было важно владение ритмом. От этого периода у меня остались на память «степовки» – специальная обувь – и кукла Барби в костюме ирландской танцовщицы.

В какой-то момент осознала: я трачу столько средств на то, чтобы хорошо выглядеть всего несколько раз в год – на балах. На повседневный образ сил уже не хватало. А ведь это эскапизм, уход от реальности. В 2015 году мне захотелось это исправить, поэтому записалась на курсы стилистов. Спустя три года после их окончания мне предложили преподавать историю моды для специалистов в этой сфере. И я согласилась – четыре года вела авторский курс.

– А затем вы стали исследовать моду в кино…

– У нас в Берёзовском есть маленький книжный клуб, который я посещаю. Как-то раз предложила его участникам перечитать «Мастера и Маргариту», а затем посмотреть и обсудить новый фильм, вышедший по этому роману. По воле случая оказалась в Москве – на выставке костюмов, которые были на актёрах в той экранизации. В первый раз в жизни видела костюмы из кино! Полчаса провела только у фиолетового одеяния Воланда, возле которого стояла его трость с головой Анубиса. Можно было потрогать каждую пуговку, рассмотреть все запонки! К слову, вся одежда была сшита идеально – это сразу бросалось в глаза.

Через какое-то время на экранах появилась премьера уже другого фильма – «Евгений Онегин». Мы в клубе перечитали это произведение и посмотрели кино. Однажды мне предложили провести лекцию в библиотеке Белинского, которая была бы связана с модой. В ходе обсуждения пришли к идее мини-цикла – три «к»: костюм, кино и книги.

Поначалу было волнительно. Каждый раз, погружаясь в тему, думаю: как же мало я знаю! Очень интересно разбирать, как было принято одеваться в тот период, о котором снят фильм. Когда анализировала все экранизации «Евгения Онегина», то смотрела и модные журналы 1810–1820 годов. Тогда было принято носить платья с высокой талией и акцентом на груди. Из причёсок были актуальны кудри – и у мужчин, и у женщин. И здесь множество нюансов. Когда классик говорит нам, что кто-то был одет по последней моде, это может быть намёком на дурновкусие… Какие-то режиссёры ставят задачу повторить эпоху, другие делают стилизацию. В любом случае, о чём бы они ни сняли, это будет история про нас – современных людей.

– Всё новое – хорошо забытое старое. Какие тенденции мы сейчас повторяем?

– Сейчас можно встретить девяностые, шестидесятые, и скоро, возможно, вернутся 2010-е годы. Такую одежду интересно носить зуммерам, которые не застали эти периоды. Получается, всё новое – это не только хорошо забытое старое, а старое, забытое лишь чуть-чуть. Из девяностых к нам пришла заниженная талия, из двухтысячных – кроп-топы. Мини – это привет из шестидесятых. В моде сейчас эклектика. Отчасти из-за этого мы и носим где-то моду шестидесятых, где-то – семидесятых годов с разной длиной, от мини до миди или макси. С другой стороны, мы сейчас живём в парадоксальное и тревожное время. И многие возвращаются к женственности, как это происходило, например, в тридцатые годы прошлого века.

Плюс ко всему появились такие понятия, как новая мужественность и новая женственность. Токсичная маскулинность, при которой мачо, к примеру, меняет женщин, как перчатки, осталась позади. Если говорить о фильмах, то современный герой – это уже не супергерой. Он не хочет ни с кем бороться, а делает это из-за необходимости. Поделюсь ещё одним интересным наблюдением. Посмотрите, как в советских фильмах изображали будущее и как – в последние десятилетия – в голливудском кино. У нас часто рисовали светлые перспективы – не всегда, конечно. У них же наоборот – апокалипсис, при котором все либо умерли, либо мутировали. Неудивительно, что многие ностальгируют по идеям социализма. У нас он ассоциируется с надеждой на светлое идеальное будущее.

– Неужели Голливуд и правда может утратить влияние на нашу моду?

– Это уже происходит, но постепенно и незаметно. Если несколько лет назад голливудское кино диктовало, что носить, то сейчас оно влияет на нас скорее по инерции. На место тех фильмов идут другие – отечественные. Сейчас у нас переснимают русские сказки. Хоть это и делается на западный манер, всё равно мы, можно сказать, движемся в сторону своих корней. Такая тенденция, обратная глобализму, наблюдается во всём мире. Нечто похожее было и в эпоху романтизма в XIX веке, когда вся Европа возвращалась к своим истокам. Шиллер, Гёте, Пушкин создавали поэмы – по сути, национальные сказки. Братья Гримм собирали немецкие сказания. Вот и сейчас люди во всём мире вспоминают, кто они такие и где родились. Некоторые страны выходят из Евросоюза, а дизайнеры обращаются к национальной моде.

Трусы с хохломой

– Значит, у нас скоро массово появится одежда с элементами народного костюма?

– Тут всё неоднозначно. Русский костюм никогда не был единым и отличался в разных губерниях. Когда приходишь в музей, видишь множество вариантов: к примеру, сарафаны с непохожими друг на друга узорами. Какой из них должен взять за основу дизайнер женской одежды – большой вопрос. Да и какие элементы стоит включать в повседневный образ, чтобы они уместно смотрелись? Один бренд выпускает мужские трусы с хохломой – не лучшее решение, на мой взгляд.

Одежда а-ля народный костюм таит в себе и другие подводные камни. Чтобы она не получилась нелепой, нужно погрузиться в историю того, что ты стилизуешь. Один бренд производит мужские косоворотки, переосмысляя народную рубаху. Получается интересно, красиво, но вот стоимость… Не все могут такое себе позволить. Да и не всем идёт народный стиль. Допустим, у меня тёмные волосы и глаза, не славянский типаж, и мне не очень идёт русский народный стиль. Полагаю, по этим причинам мы вряд ли будем массово одеваться в сарафаны и косоворотки.

Вообще история моды – это, прежде всего, история семьи. У меня есть задумка – организовать клуб, где можно будет говорить о том, что носили наши мамы и бабушки. Пусть каждый спросит близких: с чем была связана конкретная вещь, почему они её надевали? Уверена, в любой семье есть множество историй, которые красноречивее всего говорят о моде прошлого.

– Сейчас стилисты советуют использовать в своём гардеробе архетипы, то есть определённые роли: Правителя, Шута, Мага, Искателя…

– Всё это работает только при европейском менталитете. Из-за кризиса во всём мире даже ведущие европейские модные дома стали ориентироваться на страны Азии. Всё сильнее ощущается влияние ислама. Так, ещё в 2016 году Dolce & Gabbana выпустил линейку хиджабов и абай. А одновременное ношение юбки и брюк – один из современных стилистических приемов. Хотя стоит отметить: если выйти в такой одежде где-нибудь в Екатеринбурге, то вы будете выглядеть по меньшей мере странно. Надо чувствовать контекст, в котором находишься.

Азиатская мода отличается от нашей. Казалось бы, у них та же самая палитра цветов. Но на самом деле она другая: там используются более приглушённые оттенки. И у них есть своя история. В Японии оттенок коричневого – сумаховый цвет – долгое время принадлежал исключительно императору. Никто другой не имел права использовать его в своём гардеробе. Даже сейчас не так-то просто найти подобную одежду в японских магазинах. Так что, если мы начнём плотно сотрудничать с Азией, придётся во многом перестроить своё восприятие образов. И система архетипов, с которой работают многие специалисты, возможно, потеряет свою актуальность или значительно изменится.

– Пофантазируйте немного о моде будущего…

– Есть такой парадокс: нам могут показывать самые странные и абсурдные костюмы на подиумах. Но в футуристических фильмах, как правило, в одежде героев нет ничего необычного. Взять хотя бы «Пятый элемент», в котором костюм Лилу – вполне себе привычный нам купальник. В фильме «Сто лет тому вперед» на Алисе тоже вполне узнаваемая удобная одежда. Мы можем представить технологии будущего, но пока до конца не способны вообразить, как эти технологии отразятся в реальном костюме. А мода всегда присутствует в нашей жизни, даже если нам кажется, что мы ею не интересуемся. Ведь мы ходим на какие-то мероприятия, а значит, думаем, как одеться.