«Идём правее, на солнце, вдоль рядов кукурузы». Слова эти, сказанные полтора года назад уральским бортпроводником, облетели весь мир. Накануне Дня работника гражданской авиации (9 февраля) в гостях «АиФ-Урал» побывал командир легендарного экипажа, Герой России Дамир Юсупов.
Как стать пилотом
– Дамир Касимович, для многих профессия лётчика – мечта детства. Как было у вас?
– Я родился и вырос на севере страны, в маленьком городе Игарка в Заполярье. Там не было железной дороги, но была очень развита авиация. Пилотом вертолёта Ми-8 работал мой отец, мама трудилась в аэропорту фельдшером. Родители часто брали меня с собой, я и братья постоянно наблюдали взлёты, посадки, поэтому, сколько себя помню, с самого раннего детства мечтал стать пилотом.
– Вас это не остановило?
– Только на время. Отслужив в армии, я окончил юридический колледж, работал по специальности, но постоянно читал книги, смотрел фильмы, ходил на воздушные шоу. Помню, огромное впечатление на меня произвели мемуары пилота Василия Ершова «Раздумья ездового пса». В 90-е бушевал кризис, закрывались лётные училища, авиаторы уходили в другие сферы или на пенсию.
Но в нулевые всё начало возрождаться, и я решил предпринять ещё одну попытку. На тот момент у меня уже была семья, дети. Поступить особо не рассчитывал, подал документы, скорее, для очистки совести, но мне повезло: в 2010 году я стал курсантом Бугурусланского лётного училища.
Никогда не забуду свой первый самостоятельный полёт на Ан-2, когда мы с напарником сами, без инструктора, управляли самолётом...
К женщинам-пилотам относятся строже
– Сегодня стать пилотом сложнее, чем десять лет назад? У девушек есть шансы?
– Престиж профессии в последние годы заметно вырос, конкурс в лётные училища и вузы очень большой. Необходимы знания точных наук, дисциплина, само собой, хорошее здоровье – зрение, сердце, психика. Не нужно быть суперменом, но никаких отклонений быть не должно.
Мой совет: если есть цель – никогда не сдавайтесь, пробуйте, добивайтесь, используйте все возможности.
Что касается девушек, то есть много примеров, когда они работают не только вторыми пилотами, но и командирами экипажей. Правда, по моим наблюдениям, прекрасному полу в авиации приходится сложнее. Они проходят точно такой же отбор, тренажёры, теоретическую подготовку, но из-за определённых стереотипов к ним предъявляются более жёсткие требования: где мужчина знает на 4, женщина должна знать на 5. Обычно это проявляется на уровне трудоустройства. Хотя, с моей точки зрения, женщины-пилоты – прекрасные специалисты и могут дать фору многим мужчинам.
Главное – без паники
– Внештатные ситуации в небе случаются часто?
– По статистике, авиация – один из самых безопасных видов транспорта. Внештатные ситуации порой случаются, но мы к ним готовы. Пожар или отказ двигателя, неполадки в гидравлике или автоматике, прерванный взлёт и многое другое – практически всё отрабатывается на тренажёрах. Чаще всего, если в небе что-то пошло не так, пассажиры об этом даже не подозревают, всё решается в рабочем порядке.
Но ситуацию 15 августа 2019 года «рабочей» назвать, конечно, нельзя. Когда мы взлетели и увидели птиц, была надежда, что самолёт пройдет выше, визуально даже возникло ощущение, что они уже остались под нами. Однако двигатели их затянули, самолёт стал терять скорость, пошёл на снижение. Страха не было, мы больше переживали, чтобы среди пассажиров не было паники. Хотя, полагаю, вряд ли они что-то поняли, многие просто не успели испугаться. Всё произошло слишком быстро – полторы минуты весь полёт.
– То, что внизу было кукурузное поле, – это большое везение? Что вы чувствовали в тот момент?
– Конечно! Это основной, решающий фактор, от которого полностью зависело моё решение. При ином раскладе я бы, вероятно, действовал совершенно по-другому. Лётчики-испытатели говорят, что в таких случаях вся жизнь проходит перед глазами, замедляется время, кто-то молится Богу. Но у меня ничего такого не было. Я был полностью сконцентрирован на отказе двигателей, на пилотировании и на анализе информации с приборов. Эксперты до сих пор спорят – правильно ли я поступил? Что было бы, если бы мы тогда попытались вернуться в аэропорт? Но здесь возможны только предположения…
Когда небо — смысл жизни
– Заоблачные заработки пилотов – миф или реальность?
– Я бы не назвал наши заработки заоблачными, хотя они, конечно, выше, чем в среднем по стране или региону. Суммы называть не буду. Обычно, если у пилота высокий налёт, зарплата у него достойная. Если же брать отрасль в целом, то разброс очень большой. Многое зависит от работодателя.
– Пилоты рано уходят на заслуженный отдых?
– Есть определённое количество часов, по достижении которых человек может уйти на пенсию. Теоретически это можно сделать примерно через десять лет, но так поступают считаные единицы. Как правило, люди стараются летать до 60, причём часто вопрос не в деньгах, точнее, не только в них. Просто со временем твоя работа начинает тебя затягивать, становится смыслом жизни. Ты управляешь огромной машиной, видишь то, чего не видно на земле, путешествуешь, постоянно меняешь обстановку.
Однако человека могут списать по состоянию здоровья, а иногда он просто устаёт. Ты постоянно на чемоданах, редко видишь семью, тебе сложно планировать время отдыха… Физические нагрузки сегодня не слишком высокие, благодаря современному оборудованию жаловаться не на что. И всё же профессия пилота относится к вредным. Большая ответственность, смена часовых поясов, повышенный уровень радиации…
– Гражданская авиация у нас и за рубежом – это большая разница?
– В 90-е мы фактически потеряли наше авиастроение, перестали выпускать отечественные типы самолётов, время было упущено. Но профессиональная подготовка пилотов в России сохранилась на должном уровне, а кое в чём мы опережаем Запад. Там нет лётных училищ как таковых, а действуют лётные школы, где человек получает набор знаний и навыков, не выходящих за рамки специальности.
У нас же изучается много попутных, общих, фундаментальных дисциплин, курсант воспитывается как личность. Эта система сохранилась ещё с советских времён.
– Тем не менее отток пилотов за рубеж имеет место? Вам поступали подобные предложения?
– Были периоды, когда наши пилоты из-за высоких зарплат уезжали работать в Китай и другие страны. За рубежом опыт российских специалистов ценится высоко. В СМИ писали, что якобы мне предложили работу в Объединенных Арабских Эмиратах. На самом же деле это был неофициальный разговор с представителем одной из местных компаний, который говорил только о возможности такого трудоустройства.
Но лично я никогда не собирался покидать Россию. Могу съездить за рубеж на пять-семь дней, в командировку или в отпуск, но всегда осознаю: мы там чужие и своими не станем никогда. Там другой климат, другие люди. Там много хорошего, но я вырос на иных ценностях.
О ценностях и вреде интернета
– В последнее время власти в очередной раз подняли тему патриотизма…
– Такие вещи надо воспитывать со школьной скамьи, а лучше – с детского сада. В советское время была система: человек был сначала октябрёнком, пионером, потом вступал в комсомол, у детей и подростков была возможность встречаться с живыми героями Великой Отечественной войны, мы ставили себя на их место, испытывали сильные эмоции. Мы гордились тем, что живём в СССР – самой лучшей стране на свете.
Но когда рухнул Советский Союз, пришли другие ценности, а интернет сегодня приносит не только пользу, но и вред.
– Есть человек, историческая личность, на кого равняетесь лично вы?
– В детстве все мы равнялись на Валерия Чкалова, но самым большим примером в жизни и в профессии для меня всегда был мой отец. Он не боялся брать на себя ответственность, выполнял самые трудные задания, летал ночью, при сложных метеоусловиях, обучал молодых пилотов, был требовательным, но всегда оставался для них своим. Коллеги и ученики до сих пор вспоминают его добрым словом.
– Сильно ли изменилась ваша жизнь после событий 15 августа?
– Обычно известные артисты, спортсмены, политики идут к славе постепенно, годами. На нас же она обрушилась внезапно, в один день. И поначалу это было очень тяжело. Мы неожиданно стали нужны всем, нас просто разрывали на части. Всё это отражалось на семье и близких, мешало работе. Но, к счастью, постепенно весь этот ажиотаж стал сходить на нет, а после начала пандемии интерес к нам заметно уменьшился.
– А с членами экипажа, пассажирами того рейса общаетесь?
– Когда всё это случилось, мы с экипажем жили как одна семья, но теперь встречаемся гораздо реже. Последний раз виделись на кукурузном поле, когда была годовщина тех событий. Некоторые почему-то уверены, что мы летаем тем же составом, но этого нет. В авиакомпании работает более 500 пилотов и свыше 1,5 тысячи бортпроводников, идёт постоянная ротация. Были случаи, когда я летал с кем-то из наших, но они единичны.
Хочу передать слова благодарности всем пассажирам того рейса, они до сих пор поддерживают нас.
Одно время очень переживал, что у кого-то могла развиться аэрофобия, ведь для некоторых тот полёт был первым! Но, кажется, всё обошлось...
