Примерное время чтения: 8 минут
1399

Психолог Елена Кондрашкина: «Приемные дети приходят в семью неслучайно»

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 28. «АиФ-Урал» 07/07/2020

«Когда меня спрашивают: «Лена, а брать сиблингов лучше, чем одного ребёнка?» или «У нас дочка, лучше взять мальчика или ребёнка того же пола?», я отвечаю: «Лучше взять ребёнка с целью ему помочь», – говорит тренер Школы приёмных родителей автономной некоммерческой организации «Семья детям», семейный и детский психолог Елена Кондрашкина.

– Елена, в обывательском представлении приёмными родителями становятся те, кто не может иметь своих детей, или те, кто их вырастили и им «скучно». А на самом деле?

– Это обывательское мнение лет на пять отстаёт от того, что мы видим сегодня. Когда я только пришла в сферу семейного устройства, у нас в Школе приёмных родителей действительно были примерно такие ученики. Сейчас, к моему и моих коллег удовольствию, родительство заняло позицию помощи.

Семья, в которой один кровный ребёнок и шесть приёмных, – это точно не про то, что «мне скучно», и не про то, что «я не могу иметь своих детей». Это про «минус один – плюс один»: минус один ребёнок в системе – плюс один ребёнок в семье. То есть позиция меняется, и это не может не радовать.

– Она меняется благодаря чему?

– Общество развивается, становится более зрелым. Отношение власти к устройству в семью также меняется, но очень медленно, это очень инертная машина. К сожалению, у приёмных семей есть враг, который должен быть другом, – это органы опеки. Там работают не злые и не глупые люди, они нередко просто неграмотные, поэтому, к сожалению, бывает, не знают, как защищать права ребёнка.

Не так давно я поссорилась в хлам со своей одногруппницей, которая работает в сфере защиты прав детей. В ходе дискуссии я ей сказала: «Жаль, что вы ничего не знаете про детей». На что она ответила: «Для того чтобы защищать интересы ребёнка, я не должна лезть к нему в душу». Да, она не должна туда лезть, но она должна про эту душу знать.

Слушателей Школы приёмных родителей за два с половиной месяца я привожу к мысли, что не ребёнок для них, а они для ребёнка. Моя задача состоит именно в этом. Поэтому, когда меня спрашивают: «Лена, а брать сиблингов лучше, чем одного ребёнка?» или «У нас дочка, что лучше – взять мальчика или ребёнка того же пола?», я отвечаю: «Лучше взять ребёнка с целью ему помочь». Успех операции зависит от того, для чего в семье этот ребёнок.

Когда в основе мотивации лежат какие-либо ожидания, это путь к разочарованию, если ожидания не сбылись. А разочарование – это неудовольствие от общения с ребёнком, это риск отказа (или отказ), это дисфункциональная семья либо жестокое обращение с ребёнком (не обязательно физическое насилие, это может быть психологическое насилие или игнорирование).

Или такой вариант. Не так давно у меня была семья, в которой воспитывается мальчик пяти лет. У него «драмкружок, кружок по фото, мне ещё и петь охота». Родители вкладываются в приёмного сына по самое не хочу, но вот с контактом – проблема. Спрашиваю: «Сколько времени вы проводите с ребёнком?» Мама: «24 на 7! Я полностью посвящаю себя ему!» И перечисляет, в какие кружки и секции она его сопровождает. А реально она с ним не общается, как и папа, который «деньги на семью зарабатывает».

– Вы против интенсивного раннего развития? На этот путь сегодня встают и семьи с кровными детьми.

– На мой взгляд, это социально приемлемый, узаконенный вид жестокого обращения. Хотя с точки зрения органов опеки, например, такая семья не просто благополучная – идеальная: ребёнок с медалями, кубками, грамотами… А при этом он одинок. Это как раз история про «я хочу из тебя слепить».

Раннее интенсивное развитие ребенка — это социально приемлемый, узаконенный вид жестокого обращения с детьми.

– Но ведь родители действуют из лучших побуждений.

– Безусловно. Работая с такими семьями, я понимаю, что родителям действительно тяжело. Они хотели сделать что-то хорошее, доброе, но в итоге как-то не очень получилось, потому что тут им не подсказали, там просмотрели, тут они поленились что-то почитать (или просто не знали что).

К тому же и Школы приёмных родителей очень разные. Я точно знаю, что если ко мне, например, при­шли из «Отрады», то с этими прекрасными людьми мы будем разговаривать про чувства, травму и так далее. А если ко мне пришли из организации Х – часть времени мне придётся потратить на ликбез. Это очень обидно.

– Все могут стать приёмными родителями или для этого нужно обладать определёнными качествами?

– Могут те, кто готов над собой работать, а это иногда долго и больно. Но я никому никогда не сказала: «Вы точно никогда не сможете стать приёмными родителями». Я говорю: «Не сейчас».

Заходить в травматичное поле ребёнка можно тогда, когда ты сам силён, когда ты можешь ему помочь.

Ребёнку можно помочь (а приёмному ребёнку точно надо помогать), имея ресурс. Как однажды сказала моя клиентка, из пустой тарелки не накормишь.

Чаще всего дети в семью приходят не случайно, каким-то удивительным образом пересекаются родительская и детская травматики. Очень часто семьи о детей «лечатся». Иногда успешно, а иногда страдают обе стороны. И задача тренинга Школы приёмных родителей состоит ещё и в том, чтобы обнаружить слепые зоны, белые и чёрные пятна. Заходить в травматичное поле ребёнка можно тогда, когда ты сам силён, когда ты можешь ему помочь.

Есть прекрасная метафора на этот счёт. Представьте себе, что вы стоите на полянке, вокруг вас цветы, бабочки летают, над вами радуга – в общем, всё прекрасно. А недалеко от вас жуткое зловонное болото с роем кровососущих насекомых, в котором стоит ваш приёмный ребёнок. В зависимости от обстоятельств, в которых он жил до вас, он может стоять по колено, по пояс, а может и по горлышко. В любом случае он не может выйти из этого болота сам. Несмотря на все ваши прекрасные воззвания: «Малыш, иди к нам, посмотри как тут здорово!» Я эту метафору привожу на Школе приёмных родителей и спрашиваю: «Что делать?»

– Заходить в болото, брать на руки и выносить.

– Именно. Психолог Людмила Петрановская говорит: «Чтобы помочь ребёнку, нужно войти в его личный ад». Это возможно только в том случае, если у вас есть ресурс. Так что стать приёмными родителями, наверное, теоретически могут все, практически – вопрос в том, сколько они готовы в это вложить.

– А все ли дети готовы прий­ти в приёмную семью, всем ли она нужна?

– Абсолютно всем нужна семья, вне зависимости от возраста. Вам нужна семья, мне нужна семья, несмотря на то, что мы давно уже не дети. И нам всем нужны родители, мы горюем, когда они уходят, не потому что нам нужны их советы, а потому что они наша опора в жизни.

Чем младше ребёнок, чем меньше у него травматического опыта, тем, естественно, больше он хочет в семью. Дети дошкольного возраста не задумываются «хочу / не хочу», свой взрослый им нужен как воздух. У детей, которые выросли в неестественных условиях, с расстройством привязанностей, с опытом жестокого обращения, складывается деформированный образ семьи. Соответственно, они не понимают, что может быть иначе.

Школа приёмных родителей автономной некоммерческой организации «Семья детям» – это часть большого проекта «Служба по принятию решений», который поддерживается Фондом президентских грантов.

Есть упражнение (я даю его на Школе приёмных родителей), которое показывает, как работает травма.

На видео спуск к морю – прекрасная картинка, сопровождаемая приятной музыкой, шумом прибоя. После просмотра слушатели делятся своими ощущениями: красиво, атмосферно, так хочется к морю, что ощущаешь его вкус.

Потом я включаю то же самое видео, но оно на сей раз сопровождается тревожной, нагнетающей музыкой, которая свойственна фильмам ужаса. И люди начинают воспринимать видео иначе, им кажется, что там, на пляже, случилась трагедия, что кто-то, спускаясь, оступится, упадёт и переломает все кости…

Вот у травмированного ребёнка в голове всё время эта музыка, он воспринимает действительность через призму постоянной тревожности. Соответственно, как он воспринимает приёмных родителей, которые пришли знакомиться и манят: «Пошли к нам на полянку»? Здесь что-то не так, есть подвох, надо ждать предательства. В итоге ребёнок решает, что в семью он не пойдёт. 

Дети хотят в семью, но боятся, просто они об этом не говорят.

– Иными словами, не только взрослых нужно готовить к приёмному родительству, но и детей – к жизни в семье?

– Да. Чем лучше подготовлен ребёнок, чем он компетентнее, тем успешнее будет его адаптация, тем успешнее будет приёмная семья. Ребёнку важно услышать от человека, которому он доверяет: «Ты попал в определённые условия – это ненормально, я сожалею, что с тобой это произошло. Так быть не должно, и так будет не всегда».

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах