Ровно тридцать лет назад в Свердловске состоялся самый массовый митинг в истории города, и связан он был с небезызвестными событиями в Москве.
Другая страна
«За пару недель до событий в столице я легла в роддом, – рассказывает наша читательница Елена Никитина. – 10 августа 1991 года у меня родилась старшая дочь Настя. А 19 или 20 августа ко мне подошёл врач и сказал: «Поздравляю вас, гражданка! Отныне вы живёте в другой стране». То есть в клинику я ложилась в одном государстве, а выписывалась, по сути, уже в другом. Не могу сказать, за кого я была в те дни – за ГКЧП или за Ельцина, по понятным причинам мне было не до политики. Осознание, что произошло что-то трагическое и непоправимое, пришло гораздо позднее».
До Екатеринбурга (тогда ещё Свердловска) информация из Москвы, как это водится в таких случаях, доходила с некоторым опозданием. По ТВ с утра до вечера звучала классическая музыка, показывали балет. Тем не менее местные газеты откликнулись на события в столице достаточно оперативно.
«В соответствии с обычным графиком в первый день путча, в понедельник 19 августа, в середине дня увидела свет только газета «Вечерний Свердловск», – рассказывает кандидат исторических наук Андрей Расторгуев. – Она успела опубликовать лишь указ вице-президента СССР Геннадия Янаева о вступлении в исполнение обязанностей президента СССР и «Заявление советского руководства» о введении чрезвычайного положения в отдельных местностях и создании соответствующего государственного комитета – ГКЧП. В вышедшем на следующее утро, 20 августа, номере газеты «Уральский рабочий» эти документы были дополнены датированным 16 августа заявлением председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова о недостатках проекта договора о Союзе суверенных государств и его постановлением о созыве внеочередной сессии ВС».
А 21 августа в Свердловске состоялся, наверное, самый массовый митинг за всю историю города. По разным данным, на него собралось от 100 до 120 тысяч человек. На площади 1905 года и прилегающих к ней улицах яблоку негде было упасть. Судя по плакатам и транспарантам, по речам, которые там говорились, большинство собравшихся на тот момент поддерживало Ельцина.
«Борис Николаевич, мы с тобой!», «Путчу нет», «Нет руководству ГКЧП», «Ельцина не отдадим», «Хунту к ответу» и так далее. Пафоса было много. Сохранилась видеозапись, которую сделали местные телевизионщики (архив СГТРК), а также кадры из киножурнала «Советский Урал» (№ 25).
Председатель только что созданного Комитета защиты Тамара Алайба по бумажке зачитала следующий текст: «За нашу свободу москвичи заплатили первой кровью мирного населения. Мы защищаем не только президентов Горбачёва и Ельцина, мы защищаем себя и своих детей. Конец путчистов неизбежен, и их будет судить народный суд. Мы призываем вас не выполнять указы самозваного комитета и требуем его немедленного отстранения от власти».
«Призываю сегодня всех, в чьих руках находится оружие, солдат, офицеров, генералов и адмиралов, не применять его против мирного населения и не подчиняться никаким приказам временного комитета, исполнять приказы главнокомандующего вооружёнными силами на территории РСФСР Бориса Ельцина», – заявил известный бард Александр Новиков. Он же зачитал обращение местной творческой интеллигенции к жителям Урала с просьбой «поддержать и защитить законное правительство и президента Ельцина, не позволить ввергнуть Родину во тьму беззакония и произвола, не допустить глумления над человеческими правами и возврата к старым чудовищным временам репрессий и террора». Звучали словосочетания: «реакционный переворот», «политические бандиты», «кровопролитие и хаос», «измученное Отечество».
Впрочем, на митинге звучали и иные лозунги: «Ельцин организовал свердловскую мафию, Ельцин предал партию, Родину и народ», «Здесь собрались, в основном, люди антисоветские, которые не признают законной власти и хотят возвращения капитализма».
Листовки на БАЭС
«В дни, когда в Москве случилось ГКЧП, на Урале было солнечно, – вспоминает очевидец тех событий, журналист из Первоуральска Анатолий Гусев. – Я тогда трудился на режимном предприятии – Белоярской АЭС. Внешне ничего особенного не происходило. Все работали как обычно. Только на досках объявлений – как на территории БАЭС, так и за её пределами – появились листовки. Надо сказать, что атомная станция в ту пору охранялась очень хорошо: контрольно-следовая полоса, вооружённая охрана, детекторы, стена и колючка в несколько рядов. Чужие развешивать листовки на БАЭС не могли. Запомнился один момент: после работы я подошёл к одной из таких листовок и стал читать. В ней сообщалось, что в Москве революция, идут ожесточённые бои. Ельцин, как Сальвадор Альенде, защищает Белый дом с автоматом в руках от штурмующей оплот демократии дивизии ВДВ. Пока читал, услышал шорох и обомлел: за спиной стоял и читал листовку заместитель директора БАЭС по режиму. Он прочитал, усмехнулся и сказал: «Если бы штурмовали – давно бы взяли!» И ушёл. Листовка продолжала висеть, к ней подходили и подходили люди…
Сегодня стало модно уверять, что, я, дескать, был в 1991 году за ГКЧП. Не буду врать: я в августе 1991 года за ГКЧП не был. И за Ельцина не был тоже. Я был совершенно растерян и абсолютно не понимал происходящее…»
В дни путча почти во всех крупных городах Свердловской области состоялись сессии городских советов. В Свердловске, Нижнем Тагиле они признали действия ГКЧП незаконными. В столице Урала с энтузиазмом восприняли решение о создании под Свердловском резервного пункта российского правительства. По сути, это создавался командный пункт для сторонников Ельцина на случай гражданской войны. А 20 августа по телевидению выступил Эдуард Россель и поддержал действия президента России. Борис Николаевич услугу не забыл и позже, в октябре, назначил Росселя главой администрации Свердловской области…
А дальше события развивались стремительно. 4 сентября 1991 года местные депутаты вернули Свердловску историческое имя (при том что область до сих пор так и осталась Свердловской). 8 декабря было подписано Беловежское соглашение, а 26 декабря единая когда-то страна окончательно распалась на 15 отдельных государств. Но это уже совсем другая история.
Кто верит в ГКЧП?
Платон Маматов, уральский политтехнолог:
– Люди, которые затевают государственный переворот, не заручившись поддержкой силовых структур, – это идиоты, обречённые на поражение. Допустим, у них всё получилось, но власть в результате оказывается у того, у кого есть танки и автоматчики. У ГКЧП их не было, а новая власть быстро сориентировалась и обеспечила себя этим. И танки расстреляли Белый дом. Если бы эти танки первыми организовали себе путчисты, возможно, их ждал бы успех.
Как действующий политтехнолог, который видит социологию и общается с людьми на местах, я наблюдаю сейчас мощнейший левый поворот, ностальгию по СССР и ренессанс левых идей. Но эти люди ничего не знают о ГКЧП. Они могут рассказать про Сталина, Че Гевару, Ленина или Мао Цзэдуна. Но про путчистов вспоминают только члены так называемой секты свидетелей СССР – люди, которые считают, что Российская Федерация последние 30 лет юридически не существует, а все мы по-прежнему живём в Советском Союзе. Вот среди них идея ГКЧП достаточно популярна.
Шансов не было
Сергей Мошкин, доктор политических наук
– После Москвы и Петербурга (тогда ещё Ленинграда) Свердловск оказался третьим по величине городом, где люди вышли на площадь в поддержку Ельцина.
Стояние на площади 1905 года началось 19 августа со второй половины дня. И продолжалось 21-го и 22-го числа. Никогда после этого я столько людей не видел ни на одном митинге. Площадь была буквально заполнена народом. Кооператоры, которые тогда уже были, подвозили людям пирожки.
Митинги продолжались с утра до вечера, ораторы выступали с грузовика, который приспособили под трибуну. Поскольку генерал Макашов, командующий Уральским военным округом, поддержал путч ГКЧП, были опасения, что в Свердловск могут ввести войска. В толпе регулярно возникали об этом слухи – вроде как со стороны Верхней Пышмы танки идут. Оказалось, нет – ложная информация.
Сам я приехал в Свердловск только 21 августа. И сразу записался в национальную гвардию. Поскольку армия колебалась и было непонятно, поддержит ли она путчистов, сторонники Ельцина начали формировать такие отряды. Считалось, что это будет прообраз новой российской армии в противовес армии советской. У нас записывали на четвёртом этаже здания горсовета. Причём записывали двое – длинноволосый мужчина, с виду явный неформал. И его полная противоположность – коротко стриженный, явно бывший военный. Он ещё негодовал – где рабочий класс? Почему-то его удивляло, что в поддержку демократии идут интеллигенты, а не пролетариат. А я третьим в списке оказался: первым был врач, вторым – архитектор, и с ними я – философ. Отряд должен был состоять из 150–200 человек, которых хотели отправить на защиту Белого дома. Но потом стало ясно – такой потребности нет, войска в поддержку ГКЧП не выступили.
Сейчас моя позиция относительно тех событий не поменялась. Вся перестройка и ситуация с ГКЧП шла не под лозунгом демократии. Люди выходили против КПСС, против бюрократии. А убеждения у всех были разные. Демократия появилась скорее как альтернатива коммунизму. Думаю, что никаких шансов у ГКЧП не было – они пытались привлечь на свою сторону народ, но было очевидно, что они сами толком не понимают, чего именно хотят...
