«Зрители охотнее реагируют на знаменитостей»
Ольга Маслова, «АиФ-Урал»: Документальные фильмы на абстрактные темы – явление скорее редкое. Чаще всего режиссеры повествуют о судьбах конкретных героях. На сегодняшний день что это за герои? Кого склонны выбирать авторы доккино?
Второй тип героев – это разного рода маргиналы, то есть люди,на которых не обращают внимание. Люди, которые находятся за пределами приличного общества. Уних не берет интервью телевидение, не берут интервью журналы и газеты. Это, скажем, литовская картина «Обед на Липовке». Это разного рода представители человечества без постоянного места жительства либо люди, находящиеся на границе общества. Документалисты же заставляют нас обратить внимание на их судьбы, на их своеобразие, на их драмы, которые за этим скрываются. Есть герои, относящиеся к разряду исследователей. Здесь не столько интересны они сами, сколько интересно их дело. Такого персонажа мы видим в картине «Арктический ветер».
Героями часто становятся и творческие люди, которые, так или иначе, вносят свой вклад в искусство. Как раз екатеринбургские, картины обращались к таким персонажам: «Обе Две» и «Луну не догнать». Это скорее свидетельства молодежной культуры, так называемые картины о своих. Подобные темы имеют свое преимущество: автор документального фильма относится к тому поколению, что и его герои. Они друг друга знают, в общем котле варятся, им легче найти общий языкс такими персонажами, чем с бомжами. И есть, наконец, картины типа «Земляки», авторы которых интервьюируют людей, живущих в обычных ситуациях, которые каким-то образом привязываются к сюжету. В случае «Земляков» - это деревни, где выросли наши великие кинематографисты. Это могут быть люди, существующие в рамках интересных территорий.
- А на ваш взгляд, на каких героев охотнее, острее реагируют зрители?
- Зрители охотнее реагируют на знаменитостей, но знаменитостями сегодня занимается телевидение. Если на ТВ снимают картину про чемпионов, то главным героем станет какой-нибудь Костя Цзю. Это чисто телевизионный формат, на котором зарабатываются деньги, ведь на это есть платежеспособный спрос. Хоть сами телезрители и не платят за то, что смотрят, но когда они смотрят подобные вещи в больших количествах – платят рекламодатели. Соответственно, весь срез знаменитостей, скандальных знаменитостей, забирается телевидением, и кинематографистам-документалистам этого не достается. Можно сказать, в результате своеобразной конкуренции.
- А что касается зрителя, который посещает фестивали документального кино? Наверняка у нас на «России» вы слышали реакцию публики.
- Фестивального зрителя интересуют очень яркие личности, как, например, старичок-художник из «Перекрестка». Но это именно личности! Это люди, которые обладают удивительной индивидуальностью, которая привлекает к себе и заставляет ими интересоваться. Это далеко не всегда творческие личности, потому что это связано не с профессией, а с неким человеческим даром, благодаря которому эти люди прорывают экран.
«Отказаться от Шекспира, отказаться от Пушкина!»
- В интервью для нашей газеты директор фестиваля «Россия» Георгий Негашев обмолвился – героев сейчас нет в принципе. Есть лишь успешные люди. Согласны вы с этим взглядом на реальность?
- Герои никогда не были заметны в современных реалиях. Герои заметны в исключительных ситуациях войны, в ситуациях спасения людей во время землетрясения, наводнения. Героя делает автор, который снимает фильм. Человек этот сразу становится героем не потому, что он совершает геройский поступок, а потому, что он обладает какими-то такими качествами, которые выделают его среди окружающих. Была в свое время книга «Герои «безгеройного» времени», которую написала Майя Туровская. Но она имела в виду вымысел и игровое кино, например ленты о Джеймсе Бонде.
В сюжете игрового кино, с моей точки зрения, герой нашего времени – это человек со всем набором антигероических особенностей: курит, пьет, изменяет жене и так далее. Но при этом он является героем нашего времени, потому что лучше других воплощает специфику главного характера нашего времени. Среди героев документальных фильмов тоже есть такие персонажи, раскрывающиеся особым образом. Хотя сейчас это раскрытие резко ограничено последними решениями по нецензурной лексике в произведениях искусства. Например, хочешь ты раскрыть характер такого персонажа(а все персонажи так или иначе выражаются в жизни, используя эту самую лексику), а у тебя резко сокращается достоверность. Нам попадались фильмы, которые были полностью «запиканы». Ясно было, что тот образ, что создается на экране, ничего общего с образом реального человека не имеет.
- Получается, вы в какой-то степени оспариваете правильность этого закона?
- Я оспаривал его с самого начала, говоря, что он не должен иметь вообще никакого отношения к произведениям искусства. Это вообще не есть предмет обсуждения. В искусстве может быть все, что органично, естественно, что извлекается из авторского замысла, особенно в тех случаях, когда это не приносит непосредственного зла, никого не убивает, не калечит, не портит здоровье, а просто является частью нашей повседневной жизни.
- Кстати, известный уральский драматург Николай Коляда ругался по поводу этого закона, так как он коснулся и театральной деятельности, а точнее авторского права на тексты. Ведь нельзя самовольно вносить изменения в произведение без согласия автора. И что, не ставить теперь спектакли? Отказываться от хороших произведений?
- Да, отказаться! Отказаться от Шекспира, отказаться от Пушкина, отказаться от очень многих литературных произведений мирового искусства.
- Вы уже немного затронули тему своего представления современного героя нашего времени. На ваш взгляд, он все-таки должен быть больше положительным?
- Он должен быть человечным. Он должен обладать какими-то человеческими характеристиками, человеческими понятиями. Есть такое деление на правовое общество и неправовое общество, общество, живущее по закону, и общество, живущее по понятиям. В исторической перспективе отдается предпочтение обществу, живущему по закону, а вот в искусстве должно отдаваться предпочтение обществу, живущему по понятиям, то есть по представлениям человека. И поэтому правда искусства не всегда совпадает с правдой юридической.
Это особого типа правда, особого типа проникновение в реальность и если мы говорим о героях любого времени, это люди, которые наиболее ярко проявили в себе особенности эпохи. Есть классическая фраза известного психиатра: «где сказано, что люди, которые наиболее остро чувствуют особенности эпохи, являются столь же ценными в биологическом смысле?». Они могут быть вполне людьми больными, ущербными, более того, могут быть наркоманами, алкоголиками и при этом чувствовать особенности нашего времени более остро, нежели люди, которые не обладают тлетворными привычками. Именно такие наркоманы и алкоголики болезненно переживают то, с чем свыкся обычный человек.
«Общество не может любить искусство так же, как профессионалы»
- На сегодня кино – это лишь привычное для всех развлечение или оно все-таки способно еще изменить человека? Или мы так и останемся людьми, которые хватают яркое впечатление, а на следующий день уже забывают о нем?
- Одно с другим на самом деле связано. Нет ничего более важного для человека, чем развлечение. Развлечение – это вещь, которая балансирует психику, освобождает человека от тяжести нервного перенапряжения. Высококачественное развлечение – это большая ценность, и великие художники этим занимались. Другое дело, что есть развлекательные формы, которые преимущественно живут на коммерческой основе. Они часто привлекают к себе достаточно впечатляющие массы зрителя, что порой печально.
Как свидетельствуют социологические исследования, кино как искусством интересуется лишь малый процент населения. Речь идет о сложных фильмах, артхаусных фильмах, проблемных фильмах и о подавляющем большинстве документальных фильмов.
- Не выходит ли так, что элитарное искусство не настолько популярно, как иногда хотелось бы, потому что при его восприятии нужно не просто смотреть со стороны, но и потрудиться душой?
- Что касается «потрудиться душой», то здесь есть одно но. Если брать за основу такой подход к искусству, это значит только, что люди будут трудиться душой в театрах и перестанут работать на рабочем месте. Сил-то душевных не останется! В советское время было такое повальное увлечение искусством именно потому, что люди не получали удовлетворение от своей работы, не любили ее, не делали ее… Зато все свои душевные силы отдавали любви к тому же театру. Это не оптимальный вариант для общества.
Общество не может любить искусство так же, как профессионалы, получающие за это деньги плюсом ко всему. Да, конечно, какие-то усилия наслаждение искусством требует, но при всем при этом оно остается все-таки наслаждением. Если человек получает от этого удовольствие, то он пойдет в театр, пойдет в кино, а иначе его туда не затащишь.
- Мне кажется, что документальное кино является чем-то оперативным, тем, что сразу же отслеживает события в реальном мире. На ваш взгляд, какие темы на сегодня диктует современный мир документальному кино?
- Я с вами не согласен. Документальное кино как раз-таки в отличие от документального телевидения, от хроники, эти события отслеживает не сразу, оно их осмысляет. Для того чтобы осмыслить, нужно, чтобы прошло время. Поэтому фильмы, которые непосредственно обращены к тому, что произошло сегодня, вчера и так далее, – это телевизионная хроника, это не документальное кино. Документальное кино – это все-таки процесс анализа, съемки, размышлений, подведений итогов.
Для того чтобы некие события осмыслить, по-настоящему понять, что произошло, нужна определенная дистанция. И здесь приходит на помощь документальное кино, которое берет отснятый материал и пытается с высоты времени(иногда времени надо много, иногда нужно, чтобы умерли все участники, для того, что все объективно было оценено), дать некий образ этого времени. Именно поэтому у документального кино больше разбега, чем у телевизионной хроники.
- Как-то вы говорили: «В кино, если зритель не видит, что на каждую минуту экранного времени потрачены миллионы долларов, - для многих это не кино». Не перевесит ли это мнение критический уровень и не потеряем ли мы те крупицы качественного кино, документального кино, что имеем сейчас?
Сказать, что качество оценивается количеством миллионов долларов, потраченных на каждую секунду, - это подход существующий, но не правильный. Другое дело, что конкурировать с фильмами, построенными на спецэффектах дорогостоящих, очень трудно, именно потому, что они обходятся в такие немалые деньги. Но сейчас происходит обратный процесс. Сейчас идет возвращение популярности телевизионных сериалов. Они становятся более престижными, чем игровые фильмы. Происходит это потому, что игровые фильмы превращаются в набор спецэффектов, а повествование, рассказ, человеческие судьбы переходят в разряд сериалов. Хотя они и стоят на 10 минут экранного времени - значительно дешевле блокбастеров.
К примеру, та же «Игра престолов», «Клан Сопрано» или наша «Жизнь и судьба» - все они в культурной жизни играют большую роль, чем фильмы. Потребность человека в том, чтобы ему рассказывали истории, важнее, чем все эти«аттракционы».
У власти «новые варвары»?
- Нельзя отрицать того момента, что культура все чаще становится продуктом. Исходя из этого, к какому миру мы сейчас катимся? К такому, где все сойдется к одному лишь зарабатыванию денег?
- Ну, а что такое зарабатывание денег? Это значит создание продукта, который востребован людьми. Это удовлетворение человеческих потребностей. Когда ты удовлетворяешь потребности миллионов людей – это что, плохо? Нет. Поэтому здесь ситуация значительно более сложная. Культура с научной точки зрения нечто совершенно другое – это совокупность нравов, традиций, ценностей, которые объединяют разные культурные сообщества, и каждое культурное сообщество создает произведение искусства, отражающее их обычаи и ценности.
Наравне с этим существует рыночная, массовая культура. Этот вид тяготеет к охвату наибольшего количества людей, к тому, чтобы удовлетворить наиболее распространенные потребности. Поэтому государство должно поддерживать то, что не может существовать в условиях чисто экономических. Ну, а культура большинства - она и без того развивается сама по себе. Власть не может и не должна стремиться запретить вот это вот безобразие, она может и должна компенсировать это. Вот и все. Ничего особо драматичного в этом плане не происходит. Даже высшие произведения духовного производства сегодня подвержены рыночным механизмам, они также работают в условиях рынка.
Подводя итог, хочу рассказать, как я в 1984 году написал работу, в которой защищал развлечение, говорил, что оно необходимо и так далее. Сегодня мне и в голову не придет писать статью на эту тему, потому что стало понятно: развлечение победило. Сегодня я делаю программу «Культ кино», где показываю картины абсолютно не развлекательные. Картины, рассчитанные на миллион зрителей, способных воспринять сложное, поисковое, экспериментальное искусство. Почему? Потому что тогда надо было поддерживать то, сегодня лучше поддерживать это. Ну, а остальное поддержит само себя.
- Почему у меня вопрос-то предыдущий возник? Музейщики стали жаловаться на то, что власти решили поставить выставки на конвейер. Не так их готовить, как раньше, исходя из темы и сложности, а чтобы открывалось, скажем, за полгода четыре и все тут! В общем, решили музеи втиснуть в некий производственный план. В итоге музейщикам просто приходится выдавать такие экспозиции и в таком количестве, чтобы привлечь максимальный поток зрителя.
- Это вопрос грамотности руководства. Сейчас, к сожалению, во многих местах пришли к власти люди, которых я называю «новыми варварами» – они вообще не понимают, чем управляют, и не знают, как это функционирует. Приходит, скажем, дама из минэкономики в министерство культуры и говорит: «если вы докажете, что это принесет прибыль, мы вам дадим деньги, а если нет, то средств вы не получите!». Она подходит к духовному производству как к производству сахара, кирпичей и так далее. Это она пришла из минэкономики, извне, так сказать! А сейчас в министерство культуры пришли работать люди, которые так искренне думают. С ними уже говорить довольно сложно.
Министерство, которое, по идее, должно защищать интересы творчества, начинает подходить к этому вот с такими абсурдными мерками. Конечно, нелепые требования, которые выдвигаются, приводят к сокращению творческого потенциала разного рода культурных учреждений и так далее. Это непростительно и иногда приводит к очень драматическим последствиям.