«Что бы там ни говорили о том, что будущее за дистанционным образованием, живое общение никогда не заменит дистант», – говорит преподаватель русского языка и литературы гимназии №8 «Лицей имени С. П. Дягилева» Екатеринбурга Сергей Талашманов.
– Сергей Сергеевич, мужчина на филфаке – исключение из правил. Каким ветром вас занесло на «женский» факультет?
– Действительно, в 2018 году, когда я окончил бакалавриат Института филологии, культурологи и межкультурной коммуникации Уральского государственного педагогического университета, среди выпускников нас, парней, было всего двое. Сейчас я учусь в магистратуре, и на десять человек я один мужчина.
У меня всегда была тяга к гуманитарным дисциплинам, но поступать я изначально планировал в Екатеринбургский театральный институт. Вернее, я стоял перед выбором между театром и филологией. Так случилось, что филология победила, о чём я ни капли не жалею.
Понимаете, урок литературы – это по сути театр одного актёра. Никто ведь тебе не запрещает, например, при изучении с детьми «Обломова» завернуться в большой уютный халат. Так что театральный, актёрский потенциал никуда не пропадает, я его благополучно реализую, тем более что преподаю в лицее искусств.
– А любовь к русскому языку и литературе откуда родом? Из детства?
– Да, у меня и мама и бабушка, будучи простыми заводчанами, всегда любили книги. Бабушка мне много читала своего любимого Бажова, мама – другие детские книги: «Королевство кривых зеркал», «Остров сокровищ» и так далее. Если родители читают с ребёнком книги, у него обязательно появляется тяга к чтению.
– Сегодня много приходится слышать о не читающей молодёжи…
– На самом деле молодёжь сегодня много читает, но это главным образом тексты из интернет-коммуникаций, посты (страшно представить, сколько постов сегодня читают подростки!). Это, конечно, не то, но я уверен, что их ступенчато можно вывести на истинный литературный путь, привить им любовь к книгам.
У каждого ребёнка, как и у каждого взрослого человека, есть книга, которая придётся ему по душе, главное – найти эту книгу. Пусть даже она будет второсортная, пусть это будет беллетристика, но она может вывести подростка на иной уровень литературы.
А ещё есть произведения, которые потрясают с первого же знакомства с ними. Как, например, «Смысл жизни» Людмилы Петрушевской – рассказ «18+», в школе его, конечно, не дашь, но если одиннадцатиклассникам тайно посоветовать его прочитать, они его оценят. Потом, скажем, Стругацкие, от них перейти к чему-нибудь посерьёзнее.
Сегодня молодёжь читает очень эмоциональные тексты в интернете, поэтому им для прививания любви к чтению хорошей литературы нужно сначала давать короткие, но потрясающие сознание тексты. Безусловно, это тяжёлая, ответственная, кропотливая работа.
– Ещё тяжелее завязать отношения молодёжи с классикой. Как вам это удаётся?
– Главное – сделать классическую литературу актуальной для молодёжи. Скажем, в «Дубровском» Александра Сергеевича Пушкина детям больше всего нравится сюжетная линия любви Владимира Дубровского и Маши Троекуровой. Это и понятно, в их возрасте – 6–7 класс – актуальны любовь, драма, трагедия, предательство. В более старшем возрасте дети начинают сопоставлять литературных персонажей с собой, и этим можно воспользоваться, даже временно отодвинув исторический контекст.
Здесь хорошо работают вопросы из серии: «А как бы вы поступили в этой ситуации?» Приём инфиксации – вписывания себя в текст – отлично работает со школьниками. Тем более что великая классика никогда не устаревает благодаря своей проблемности. Она может несколько устареть языком, слогом, синтаксисом, но ведь можно её перевести на язык, понятный современной молодёжи (разумеется, не обесценивая автора), и тогда классика их непременно заинтересует.
– Вы часто используете на уроке бутафорию? Как дети это воспринимают?
– Я люблю урок литературы немного театрализовать, это помогает максимально включить детей в контекст. Например, когда тема урока – баллада Жуковского «Светлана», где речь идёт о святочных гаданиях, можно накрыть стол скатертью, поставить свечи, может быть, даже зажечь их. Если говоришь с детьми о «Преступлении и наказании» Достоевского, о Раскольникове, можно в угол поставить деревянный бутафорский топор.
Если проходишь с учениками «Антоновские яблоки» Бунина, можно запросто принести на урок корзину с этими яблоками. Всё это будет неким элементом декора, который дети воспринимают очень хорошо, им такая театрализация нравится. Театрализация урока – моя авторская методика, гармонично сочетающаяся с моей эмоциональной манерой преподавания. А как ещё заинтересовать ребёнка литературой? Только показать свой восторг.
– Вам при таком подходе, наверное, тесно в рамках дистанционного образования?
– Я использую несколько способов работы. В том числе, например, видеоресурсы, на которые я отправляю ребятам ссылки. Но, честно говоря, мне не очень нравится то, что есть в интернете, в этих видео нет души. Поэтому, думаю, скоро начну записывать видео сам. При этом я работаю и с обычными печатными материалами, но стараюсь свести этот формат к минимуму – скучно, однообразно.
А вот онлайн-уроки – мой любимый формат. И дети говорят, что такие уроки им очень нужны, потому что они скучают по голосу учителя, по живому общению. И я безумно по всему этому скучаю! И что бы там ни говорили о том, что будущее за дистанционным образованием, живое общение никогда не заменит дистант.
