6 ноября 1941 года в Москве проходило торжественное собрание по поводу 24-й годовщины Октябрьской революции.
В это время немцы стояли под Москвой, и ещё не было ясно, что нас ожидает впереди. К этому дню мы с мамой пережили уже две эвакуации. Первую – 22 июня 1941 года – из украинского города Владимира-Волынска, который уже с половины четвёртого утра обстреливали немцы.
Благодаря воинской части, в которой служили родители, нас и все семьи военнослужащих вывезли из города в 10 часов утра. По дороге из Владимира-Волынска мы впервые увидели воздушный бой, когда на наших глазах оба самолёта рухнули на землю, и осознали, насколько всё серьезно и страшно.
Приехали в Ровно. Но и там хозяйничали немецкие самолёты. Бомбой было взорвано здание, стоявшее рядом с вокзалом, а когда нас посадили в поезд, немецкие самолёты стали обстреливать его на бреющем полете. Помню, пули барабанили по крышам вагонов, но не пробили их.
В Киеве нас пересадили в товарные вагоны, и мы уже самостоятельно отправились кому куда надо. Так, спустя семь дней, 29 июня, мы добрались до Днепропетровска, где жили мамины родители и сёстры. Они уже не надеялись увидеть нас живыми, и при встрече было очень много слёз.
16 августа наш состав был готов к отправке и выведен на главный путь. В это время налетели немецкие самолёты и начали бомбить наш состав. В один из вагонов, где собралась вся заводская молодёжь, попала бомба. Ребята меня туда тоже звали, но мама не отпустила.
Мы стояли у открытых дверей нашего вагона и пережили весь ужас происходящего. Уцелевшие вагоны очень быстро собрали и отправили в путь. Наши милые тётушки приодели нас, а бабушка дала перину и подушку, поэтому в вагоне мы расположились неплохо. Лишь в конце октября мы прибыли в Курган.
На вокзале к нам подошла женщина и предложила жильё. Это был маленький дом в одну комнату, большую часть которой занимала русская печь, там нам и определили место. Мы были рады крыше над головой и возможности попасть в баню, так как ко всем нашим испытаниям прибавились вши. Позже я поняла, что бедная женщина не столько думала об эвакуированных, сколько о своих детях, чтобы не дать им умереть с голоду. Нищета в доме была страшная.
Так вот, о торжественном собрании. На нём выступил с докладом И. В. Сталин. Помню, радио говорило тихо (его никогда не выключали), в доме темно, хозяйка и дети спали в своём углу. Мы с мамой лежали на печи и, свесив головы, слушали выступление Сталина, не пропуская ни одного слова.
При всём нашем, мягко говоря, безрадостном положении слова Сталина и то, как он говорил, вселили в нас уверенность, что всё будет хорошо, что у нас есть защита, что есть люди, способные взять на себя ответственность за судьбу страны и народа. Мы воспряли духом, поверили, что действительно враг будет разбит, что победа будет за нами. Эта уверенность не покидала нас никогда, несмотря на многие трудности, которые пришлось пережить за годы войны.
Этя Юльевна Воробьёва, Богданович
Без вести пропавший…
«Наш папа, Жуйков Василий Петрович, 1912 года рождения, был призван Серовским военкоматом в ряды Красной армии в январе 1942 года. Прошёл курсы красных командиров в Еланских военных лагерях Камышловского района Свердловской области. После окончания курсов был направлен на фронт западного направления в должности командира артиллерийского расчёта.
Последние вести из пекла войны о нём были следующие: воинская часть отца должна была быть переброшена из-под Ржева в южном направлении. В ноябре 1942 года мы получили извещение о том, что наш отец пропал без вести. До сих пор меня мучают вопросы: где, когда и при каких обстоятельствах погиб мой папа».
Рудольф Васильевич Жуйков, Серов
