«Я жёсткий человек, должно быть, Господь из девяти детей послал мне семь дочерей для смягчения», – улыбаясь, говорит армейский священник, иерей Владимир Первушин.
От социального менеджмента к служению
Повзрослев, сыновья отца Владимира исполнят воинский долг, отправившись на срочную военную службу, – это в семье Первушиных даже не обсуждается. Как может прийти мысль отмазать детей от армии помощнику командира по работе с верующими Отдельной бригады радиационной, химической и биологической защиты Вооружённых сил России? Впрочем, у них и девчонки боевые. Старшая дочка как-то заявила родителям, что планирует служить в спецназе. «Если и остальные её поддержат, в нашей семье будет семь голубых беретов, и это не считая сыновей», – смеётся отец Владимир.
Сам он в своё время отслужил срочную в ВДВ и тоже даже не пытался откосить. «Армия – это действительно отличная школа жизни, – говорит отец Владимир. – Именно там познаешь её истинные ценности, задумываешься: а, собственно, кто я такой? Именно военная служба помогает разобраться в глубоком смысле любви (в широком понимании этого слова) и дружбы, помогает понять природу предательства и взаимовыручки. И, кроме того, мужчина должен быть готов защитить своё Отечество, свою Родину, свой дом, свою семью. Кстати, из всех друзей я один пошёл на срочную службу. В результате где я, а где они? Многие на кладбище… Годы тогда были лихие – 90-е».
По словам отца Владимира, после службы в армии у него сложились осознанные отношения с Богом, хотя вообще он шёл к ним с раннего детства. «Деревенской моей жизни у бабушки всегда сопутствовала молитва, несмотря на то, что дед был председателем сельсовета, – рассказывает отец Владимир. – Помню, соседка принесла нам Евангелие 1903 года издания: «Возьмите себе, ведь, если мои дети найдут, обязательно сожгут».
От воцерковления до рукоположения прошло немало времени. Первушин не тратил его зря: два диплома строительного училища, дипломы механико-технологического колледжа, социально-педагогического факультета УрГПУ – тому свидетельство. «Да, я шучу, что все учебные заведения по проспекту Космонавтов собрал, – говорит отец Владимир. – Получение каждого диплома – это для меня как покорение очередной вершины, а я люблю их покорять. Причём именно вершины, бугорки мне не интересны».
Диплом специалиста по социальной работе (на самом деле, «Менеджмент в социальной сфере», но, произнося слово «менеджмент», иерей морщится), по сути, и определил путь его служения.
«Мы всё-таки общинный народ»
Сегодня к «Автобусу милосердия» тянутся бездомные всего Екатеринбурга, здесь их и накормят, и оденут, и первую медицинскую и социальную помощь окажут. Иными словами, дадут путёвку в жизнь. Кто-то пользуется ею с толком, а кто-то выбирает кочевой образ жизни и приходит к «Автобусу» вновь и вновь. Много лет назад именно отец Владимир – тогда ещё молодой специалист Владимир Первушин, приглашённый на работу в Екатеринбургскую епархию, – был в числе тех, кто создавал этот проект. А в 2006 году, уже священником, возглавил Православную службу помощи бездомным.
Будучи священником, Владимир Первушин продолжал «покорять вершины» – окончил курсы повышения квалификации в Академии госслужбы, а позже, уже пополнив ряды военного духовенства («приказ есть приказ»), – курсы переподготовки в Военном университете.
Сегодня армейский священник окормляет бригаду, бойцы которой всегда на передовой в любой чрезвычайной ситуации, будь то взрыв вагонов с тротилом и гексогеном на станции Свердловск-Сортировочный в 1988 году или пандемия коронавирусной инфекции. Уральские военнослужащие принимали участие в дезинфекции не только в различных городах России, но и в других странах.
Отец Владимир – помощник командира, но его форма – облачение, а из армейских примет разве только «Новый завет. Псалтырь» в камуфляжной обложке. «Я такие и бойцам дарю, – говорит отец Владимир. – Но у меня нет задачи всех христианизировать, главное – это поддержка морального духа бойцов, причём разного вероисповедания. Если у молодого человека есть потребность, я приглашаю и служителей других конфессий. Но не скрою, меня радует, когда ребята приходят на службу, на исповедь, принимают таинство причастия. Понимаете, сегодня ветер иной культуры принёс нам эгоцентризм, многие его подхватывают и страдают, сами того не понимая до поры до времени. Мы всё-таки общинный народ, и молитва «Отче наш», которая нас сопровождает, – это молитва коллективная. Вера вообще помогает ощутить связь со своим народом, с историей Отечества, найти своё место в жизни. Рано или поздно это все понимают».
«Крест — вот мое оружие»
Молодые военнослужащие в небольшой храм на территории части протоптали тропинку. С батюшкой обсуждают дела житейские (вплоть до «что делать? запас носков закончился»), делятся тревогами. «Здесь, вдали от дома, я для них своего рода олицетворение семьи – духовный, но отец, – говорит иерей Владимир Первушин. – Поэтому беседую, поддерживаю, помогаю проблемы решать. О вере тоже говорим, конечно. Объясняю доходчиво, что в любой системе есть оператор. Вселенная – огромная, сложная система. Кто ею управляет? Кто руководит? Какие с Ним должны быть отношения? Какие должны быть отношения с Отцом, тем более если это Отец всего?»
Что касается проблем, то отец Владимир сетует: главная сегодня – сквернословие. Бранные слова обладают злой силой. Приходят на службу хорошие мальчики, в чьих семьях был принят чистый язык общения, нахватаются этой заразы, а потом смотришь, человек-то деградирует. С этим помощнику командира тоже приходится бороться, используя силу добра и убеждения.Когда в Сирии ему сказали: «Батюшка, вы почему без оружия? Возьмите автомат», он взял в руки наперсный крест и ответил: «Вот моё оружие».
«А вот дедовщина, скорее всего, скоро станет атавизмом, – говорит отец Владимир. – Какая дедовщина, когда ребята один год служат?» Хотя раньше не раз бывало, что армейский священник, окормлявший и другие части, вмешивался в конфликты «духов» (новобранцев) и «дедов». Как-то, вспоминает, именно к нему за помощью обратился парнишка, которого долбили представители землячества. Этих ухарей все боялись и слово против не смели сказать – из последних сил терпели издевательства. Отец Владимир добился того, чтобы первогодка перевели в другое подразделение. А агрессивные «деды» притихли – во-первых, тайное стало явным, а во-вторых, поняли, что есть тот, кто не боится им противостоять.
От командировок в Сирию он мог отказаться, но даже не помыслил это сделать. «Как бы я потом в глаза бойцам смотрел?» – говорит. «Но у вас же семья и девять детей, они же могли остаться…» – недоумеваю я. Отец Владимир на это философски замечает: «Жена меня поняла – она сама из офицерской семьи. И потом… Теоретически я могу поехать из части домой в Среднеуральск и на трассе встретиться с заснувшим за рулём дальнобойщиком. На всё воля Божья».
