В реанимации, выйдя из искусственной комы после операции, которая пошла не по плану, Ирина Корноухова увидела сына Сергея. Поспешно смахнув слезу, он прошептал: «Мама, ты только не умирай. Мы как без тебя жить-то будем?» Подробнее читайте на ural.aif.ru.
«Гуляли всю ночь до утра…»
Это она, Ирина Корноухова, подняла на уши всех, до кого дотянулась, чтобы помочь своей подруге Светлане Неуйминой – жительнице притулившегося среди болот посёлка Газета, которая после смерти сына осталась без средств к существованию. За благополучие близких она всегда бьётся, не щадя своих сил, нервов, времени. Характер такой - закалённый невзгодами. Женщина – кремень, и в то же время светлая, весёлая, с неуёмной позитивной энергией.
Минувшим летом нас с Ириной в Газету на УАЗик вёз её сын Сергей. Трясло нещадно. В том, что мы перевернёмся, не было никакого сомнения, для меня это был лишь вопрос времени. Ирина же, смеясь, жаловалась, что вообще-то хотела сама за руль сесть, но «после того раза» у Серёги машину не выпросишь, потому что ему, мало того, что пришлось её вызволять, так и ещё и УАЗик чинить. Серёжа слушал снисходительно, лишь иногда прерывал эмоциональный рассказ: «Вон – красноголовик. Вон ещё один. На обратном пути остановимся». Ирина, наконец, не выдержала: «Как ты их видишь? Я вот не замечаю». «Так ты трещишь всю дорогу», - хохотнул сын. «Ну и ладно, ну и буду молчать». Молчала долго. Минуты три… «А какой мне дети юбилей в прошлом году устроили! Вы бы знали! Сейчас расскажу».
Дети – Алёна, Саша, Серёжа – тогда, накануне юбилея, спросили её: «Мам, какой подарок хочешь?» Ответила: «Ничего мне не надо. Хочу только, чтобы все собрались». Ребята критически оценили вместимость дома в селе Камышево, где живёт Ирина, и арендовали коттедж. За праздничный стол отвечал Александр – шеф-повару одного из ресторанов Екатеринбурга сам Бог велел этим заниматься, девочки – дочь и снохи – взяли на себя оформление. «Вроде все свои были, а набралось 30 человек», – смеётся Ирина. Юбилей удался на славу, что называется, «видели ночь, гуляли всю ночь до утра». Понятное дело, с песнями – виновнице торжества дай волю, все окрестные сёла перепоёт.
Она даже в реанимации, когда врач разрешил, прикрыв салфеткой трахеостому, первым делом спросила: «Доктор, а я петь смогу? Я в караоке на 100 баллов пела». Та операция должна была быть несложной. Но почему-то ей очень не хотелось под общий наркоз. Доктор удивился, а она объяснила: «Боюсь, что не проснусь». «Я и не проснулась. Сердце остановилось, – рассказывает Ирина. – Завели. Но я долго лежала в реанимации, в искусственной коме. Когда начала приходить в себя, увидела у кровати Серёжу. Он весь в слезах был. Увидел, что я глаза открыла, слёзы смахнул и шепчет: «Мама, ты только не умирай. Мы как без тебя жить-то будем?» А как ликовала дочка Алёна, когда Ирине впервые разрешили позвонить по телефону! «Мама, я слышу твой голос!»
«Ты что творишь?»
Её мама умерла, когда Ирине было всего 14 лет. С пьющим отцом жить было невмоготу. Мыкалась в семье сестры, где, по сути, была в няньках её детей, потом в общежитии училища. Мечты тогда были нехитрые, например, тёплые колготки купить. Только вот не на что было. Вышла замуж, родила дочку Алёну. Овдовев, решила вернуться в Сосновку, в родной дом – отец к тому времени уже умер. Устроилась на работу штукатуром, пусть приходилось шесть километров туда и обратно ходить, но всё ж какие-никакие деньги. Казалось, жизнь мало-помалу налаживается…
Но тут сестра, жившая с семьей в приличном коттедже, заявила свои права на отчий дом. Ирина решила без боя не сдаваться, но… В новогоднюю ночь дом сгорел дотла, благо, что она с дочкой в гостях была. Экспертиза установила – поджог. Ирину с малышкой приютила тётка в Челябинске, она даже хотела квартиру на племянницу переписать, но не успела – умерла. Двоюродный брат, надо отдать ему должное, за порог не выставил, позволил жить: «Мать так хотела».
А тут из Сосновки пришла жуткая весть – муж убил её сестру. Семь их детей остались одни-одинёшеньки. Ирина туда рванула, пришла в администрацию: «Заберу!» Ей сказали, мол, не лезь, уже решено, что опекунство над детьми оформит дальняя родственница, которая готова в их коттедже устроить семейный детский дом. Уехала ни с чем.
«Сердце за них болело, я прямо чувствовала неладное, – рассказывает Ирина. – Через четыре месяца вернулась – она живёт в их доме, с ней только старший, Миша, а остальные дети разбежались по людям в деревне – кто где. Я, помню, ей тогда говорю: «Ты что творишь?!» Кинулась в сельскую администрацию, а мне опять: «Не лезь». Вернулась в Челябинск, а племянники мне письма пишут: «Тётя Ира, забери нас». И Алёнка опять же: «Мама, давай заберём ребят, они такие несчастные».
Когда Ирина поехала с твёрдым намерением забрать ребятишек к себе, оказалось, что они уже «распиханы» по разным интернатам области. Она собирала их буквально по одному. Привозила в крохотную двухкомантную квартирку, устраивала кого в детский сад, кого в школу, кого в училище. Занималась, подтягивала… И работала не покладая рук на нескольких работах, такую ораву ведь прокормить, одеть-обуть надо. Ирине тогда и 30 лет не было.
«Женись на мне!»
90-е годы, зарплату тогда платили через раз. Она приносила домой скромный доход, раскладывала на кучки – на первое, на второе, на третье… На пятое-десятое уже не хватало. «Мы заводили 20-литровый чан теста. Стряпала пирожки, хлеб сама пекла, потому что так дешевле выходило, – рассказывает Ирина. – Это в хорошие дни. В плохие же... идёшь домой и ревёшь, не зная чем кормить детей. Заходишь в квартиру, а ребятишки: «Мама, мы там бульонный кубик заварили с сухарями, поели и тебе оставили». Я снова в слёзы».
Как-то в очередной раз она плакала в отчаянье. Ребятишки притихли. Вдруг Серёжка подходит: «Мама, ты же сама нам про лягушек рассказывала, которые из горшка не могли выбраться. Одна била-била лапками и взбила сметану в масло. А вторая опустила лапки и погибла. Мама, не опускай лапки!» С тех пор это «не опускай лапки» – её правило жизни.
Решимость, которую она обрела в тот вечер, помогла ей с официальным устройством детей. Как она билась за право оформить опеку над племянниками! А когда после многочисленных отказов чиновники, наконец, снизошли, выяснилось, что непременным условием опекунства было наличие мужа. Незадача…
Как-то Ирина зашла к приятельнице, живущей по соседству. Дома был её сын с другом. Попили чаю, поболтали о том о сём. Друг этот вызвался проводить гостью. «Ну, проводи до соседнего подъезда», – усмехнулась. «Вышли мы на улицу, и тут меня осенило! – смеётся Ирина. – Я ему говорю: «Женись на мне!» Он, понятно, опешил: «В смысле?» Ну, я ему и рассказала о своей проблеме». Брак, который они заключили, Ирина искренне считала фиктивным. Мужчина же её и ребятишек навещал. А однажды пришёл с вещами, на её недоумение ответил: «Вообще-то, я твой законный муж». Они прожили 14 лет, вместе поднимая детей. Развелись, так сложилась судьба, уже когда переехали в Екатеринбург, но и по сей день остаются добрыми друзьями.
«Дом – мой, дети – твои»
Отбыв 10 лет в колонии, вышел на свободу муж сестры. Ирина – добрая душа – решила, что он имеет право увидеть детей. Нельзя сказать, что они горели желанием встретиться с отцом, а младший, Юрка, и вовсе его не помнил: когда произошла трагедия, он был ещё малышом. Так или иначе, она привезла повзрослевших ребятишек в Сосновку, в их родной дом. Зять с порога заявил: «Дом – мой, а дети – твои». Вот это «дом – мой» её, посвятившую жизнь обеспечению благополучия детей, взбесило. «Я пошла к юристам, но они мне разъяснили, что, да, он имеет полное право на долю в этом доме, – рассказывает Ирина. – И тогда я… Он на тот момент задолжал приличные деньги по алиментам. Я ему поставила условие: прощу долг (а иначе бы его снова «закрыли»), если он перепишет долю на детей. Взбеленился сначала, а потом пошёл на попятную, только усомнился, не кину ли я его. Съездили к нотариусу, он переписал свою долю на ребят, а я написала расписку, что не буду взыскивать долг по алиментам».
Деньги от продажи дома распределили по младшим детям – старшие уже имели свои семьи и крепко стояли на ногах. Сергей, получив свою долю, решил её приумножить, вложив в дело. Когда всё получилось, купил добротный дом в Камышево: «Будем, мам, все вместе жить». Потом он женился и обзавёлся своим хозяйством, а Ирина так и живёт в уютном сыновьем доме, где часто собирается вся большая семья. Как-никак у неё сейчас 14 внуков. «Нахлебалась я, конечно, с детьми выше крыши, – говорит она, – но я рада, что они у меня есть. Я счастливый человек!»
И в личной жизни, кстати, тоже. Тогда, после перенесённой операции и периода восстановления, Ирина какое-то время была «на хозяйстве». Быстро заскучала… Заявила детям: мол, хочу работать! «Они разойдутся по своим делам, а я остаюсь одна, с собаками разговариваю, – смеётся. – Пошла на курсы проводников, обучилась, работала. Там и встретила Диму. В декабре будет семь лет, как мы вместе». Но это уже другая, счастливая история.
