Два с половиной года назад профессор УрФУ Дмитрий Стровский, известный своими либеральными идеями, покинул Россию, переехав жить в Израиль. О том, как живётся уроженцу Урала в Земле обетованной и чего ему не хватает, он рассказал «АиФ-Урал».
Как прожить вторую жизнь?
Алексей Смирнов, «АиФ-Урал»: Дмитрий Леонидович, чем вы занимаетесь в Израиле?
Дмитрий Стровский: Тем же, чем и в России: читаю лекции об истории журналистики, занимаюсь наукой, пишу лирику, много времени трачу на изучение иврита. Но не могу сказать, что я сжился с новой реальностью, мыслями я всегда обращаюсь к прошлому, к России. И вовсе не от некой старческой ностальгии. С каждым годом меня всё больше занимают человеческие чувства, которые я оставил на родине. Хотя бросить «насиженное место» в 53 года было очень непросто. Считаю, что покидать постоянное место жительства нужно лет в двадцать или выйдя на пенсию. Уезжать в другую страну в сознательном возрасте - это в первую очередь вызов самому себе. Но Господь дал мне возможность прожить вторую жизнь, и я благодарен ему за это.
- Почему вы покинули страну?
- Ну это точно не вопрос материального благополучия. У меня была работа, были все условия для жизни, но мироощущение человека определяется не только колбасой. В Израиле считается, что в идеале человек должен жить до 120 лет. По этой логике в России я прожил меньшую часть жизни. Но я реалист и понимаю, что с моей нервной системой столько прожить мне вряд ли удастся. И в любом случае я по-прежнему чутко реагирую на то, что происходит на родине. Хотя должен бы переживать за другое…
- Например?
Вообще, создаётся ощущение, что люди там никого, кроме себя, не слышат. Ты можешь много и долго говорить, но уже очень скоро понимаешь: все слова коту под хвост.
Кто такие евреи?
- О чём говорят?
- Много разговоров ведётся на материальные темы: кто что купил, кто что продал, дали или нет денежное пособие, сколько стоят продукты и т. д. От всего этого бывает откровенно скучно. Сначала мне казалось, что со временем я к этому привыкну, но у меня не получается, видимо, это нужно впитать с молоком матери. Хотя я изучаю Тору и даже задаю умные вопросы. Настолько умные, что наш раввин говорит: «Дима, не мешай людям думать! Ты думаешь вслух, а это плохо. Нужно созерцать!»
- Сами исповедуете иудаизм?
- Да, но меня постоянно упрекают в том, что я задаю слишком много «неудобных» вопросов. Особенно мне непонятно, что будет, когда все встанут из мёртвых. Во-первых, кто их всех будет кормить? Во-вторых, что будет с кладбищами? Их же надо как-то застраивать. На эти и другие вопросы у местных раввинов ответов нет.
Но религия многое заставляет переосмыслить. Как-то мне рассказали такую историю. В 2005 году тогдашний премьер Израиля Ариэль Шарон принял решение отдать палестинцам сектор Газа. Через месяц они превратили эту территорию в свалку, разрушили там всё - дома, теплицы… Причём когда Шарон это сделал, около десятка самых уважаемых раввинов собрались все вместе и прочли некое страшное проклятие. И через две недели Шарон впал в кому, из которой уже не вышел. Тут поневоле задумаешься…
- Вы считаете евреев богоизбранным народом?
- Кто такие евреи - вопрос сложный. Например, я хожу в синагогу и постоянно встречаю человека с красным цветом кожи, очень похожего на индейца. Выяснилось, что это представитель племени из Колумбии, которое 150 лет назад приняло иудаизм! Этого оказалось достаточно, чтобы не только самому считать себя евреем, но и чтобы тебя сочли таковым другие. Да, о богоизбранности евреев говорят часто, дескать, они должны показать миру некий путь в будущее. Но я считаю, что перед Богом все равны.
- Нет желания когда-нибудь вернуться на родину?
- У меня нет каких-то определённых планов. Есть масса проблем, которые у меня были здесь, в России, но они остались и там. Видимо, я всё-таки не совсем еврейский человек. Когда в 90-е люди уезжали в Израиль, то помимо тех, кто ехал за колбасой, были и те, кто верил, что станет лучше. Я благодарен судьбе за то, что живу в Земле обетованной. Но большое видится на расстоянии. Связь с русской культурой оказалась намного прочнее, чем я ожидал. Эти два с половиной года были очень нелёгкими.
- На днях у вас вышла книга детских стихов. О чём она?
- Книга называется «Как котики и кошки бродят по дорожкам». Её выпустил мой друг Николай Гощицкий, физик по специальности, но лирик в душе. Идею написать о кошках подсказала супруга. Кошка - самое популярное животное в Израиле, в каком-то смысле это символ страны. Кроме того, у нас дома живут два кота. Одного зовут Лазарь Моисеевич, он важный и хитрый, но, в отличие от Кагановича, не подчиняется никакой системе. Второй - Мевурах, что в переводе с иврита означает «благословенный».
- По-вашему, в чём главная проблема России?
- В отсутствии свободомыслия, но не только. Я слежу за тем, что происходит на родине, смотрю ТВ, слушаю радио. Мне кажется, потерял ценность нормальный человеческий язык, в дефиците обычные человеческие чувства. Мы наблюдаем постоянную игру слов, и это далеко не всегда связано с политикой.
На кого учиться?
- Граждане Израиля следят за тем, что происходит у нас в стране?
- Да, полтора миллиона человек в Израиле говорят на русском языке, но Россия и её будущее - это не самая главная тема, своих проблем полно. Хотя Биньямин Нетаньяху в прошлом году шесть или семь раз встречался с Владимиром Путиным, причём большую часть - в Москве. При этом все понимают, что нужно что-то делать с Сирией. Я далекий от военной реальности человек, но уже два раза просыпался от грохота пушек, хотя они стреляли в 120 км от нас. А недавно палестинская автономия выпустила по Израилю сотни ракет. Министр обороны Авигдор Либерман настаивал на контратаке, но ему не позволили, и он подал в отставку. Есть мнение, что с «той» стороной можно и нужно договариваться. Но, и это мое глубокое убеждение, диалог невозможен. Если люди ставят своих детей впереди себя и идут напролом на автоматы, это уже за гранью.
- Израиль стал для вас второй родиной?
- Во всяком случае мне хочется туда возвращаться. Не так давно летал в США на конференцию по вопросам Ближнего Востока, но уже на четвёртый день захотел обратно. Хотя Америка очень безопасна, а Израиль - отнюдь нет. И, как бы то ни было, значительная часть мой души осталась в России.
- В Израиле востребовано наше образование?
- Да, но тамошняя система направлена на технические специальности, гуманитарии не в почёте. Мне неоднократно говорили: хорошо, если бы вы были инженером, физиком или химиком. Журналисты, историки, культурологи там не нужны.
- Что читает русскоязычная молодёжь?
- В основном американских авторов, израильскую литературу знают плохо. Кроме того, мало-помалу исчезает русская речь. Дети, как правило, понимают язык, но говорить по-русски не хотят. Полагаю, что у русскоязычной печати нет никаких перспектив, лет через 15-20 она окончательно умрёт.
- Моих студентов. Вспоминаю многих, всегда отвечаю на их письма. Связь с ними оказалась прочнее, чем мне казалось. Читаю лекции на английском, но это не родной для меня язык. Всё-таки система образования - это не только знания, но и общение со студентами. Да, они меня боялись, многие плохо учились, но если из ста человек хотя бы двое меня понимали, я был очень рад. И я уверен, что обо мне никогда не отзывались плохо.
Владимир Познер как-то заметил, что люди во взрослом возрасте не могут стать друзьями, так как у них нет общего прошлого. Я могу сколь угодно долго выступать перед иностранцами, но полностью меня понять они не смогут. Был забавный случай: как-то я рассказывал финским студентам о советской журналистике 30-х годов, о репрессиях, и одна девочка вдруг спросила: «А почему никто не позвонил в полицию?» Я сказал им только одно: «Вы счастливые люди!» Но они меня не поняли…
Екатеринбурженка рассказала о ракетных ударах по Израилю 
Жителю Екатеринбурга не удалось скрыться от алиментов в Израиле 
Особая миссия. Как паломники Урала везли благодатный огонь из Иерусалима 
На снос телебашни в Екатеринбурге будут жаловаться премьеру Израиля 
Гражданин Израиля набивается в отцы к Юле Липницкой