Примерное время чтения: 8 минут
463

С книгой по жизни идёт династия редакторов, издателей Харитоновых-Шевченко

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 24. «АиФ-Урал» 16/06/2021
Дело Инны Харитоновой (справа) продолжили её сын Владимир и племянница Наталья.
Дело Инны Харитоновой (справа) продолжили её сын Владимир и племянница Наталья. Коллаж АиФ

Вопрос о выборе профессии перед Инной Гуткиной не стоял – только в школу, только к учительскому столу. Учителями были родители. Они с сестрой, можно сказать, выросли на чёрном кожаном диване в учительской. Из всех игр в детстве предпочтение отдавалось школе: Инна учила младшую сестру, брата, куклу, кошку, собаку… Даже бабушку, Прасковью Васильевну, которая в юности прошла ликбез и с тех пор умела классно расписываться.

В шестом-седьмом классах школьная учительница доверяла Инне проверку тетрадей. Девочка была грамотная, читающая, а с тех пор, как познакомилась со знаменитой в те годы книгой Льва Успенского «Слово о словах», уже точно знала, что впереди у нее университетский филфак и будущее, связанное с родным языком.

«Вот оно, счастье!»

Жизнь любит подкорректировать наши фантазии. Университет Инна, уже Харитонова, окончила с крошечным сынишкой на руках, мужем – преподавателем вуза и свободным дипломом. Все попытки устроиться в свердловскую школу заканчивались полным провалом. И когда, наконец, измученная бесплодными поисками работы, она попросила очередного директора честно объяснить, что к чему, тот ответил: «Университет… вас там не учат методике. Мне нужен выпускник пединститута».
После столь впечатляющего признания девушка оказалась в университетской читалке. На этот раз в качестве сотрудника. Бесконечный поток студентов до сих пор, случается, возникает в её снах. И в тех же снах она по сей день безошибочно, хоть с завязанными глазами, берёт с полки нужный том, потому что помнит, где что стояло.

Она ещё работала в библиотеке, когда последовало приглашение в научный отдел пединститута. И в течение пяти лет Инна Михайловна занималась подготовкой документов сотрудников в аспирантуру, на стажировки, на курсы повышения квалификации. Некоторое везение заключалось в том, что они занимали один кабинет с редакционно-издательским отделом. Такие имелись тогда практически в каждом вузе и издавали научные и учебные пособия, сборники научных трудов, монографии.
Редакционно-издательский отдел занимал помещение бывшей начальницы гимназии, которая в дореволюционное время располагалась в здании на улице Карла Либкнехта. Два больших окна на юг, широченные подоконники, заставленные цветами, два отслуживших своё камина, загадочно поддерживающих уют и тепло. Спустя время, бесповоротно влившись в ряды сотрудников РИО, Инна Михайловна приходила в этот кабинет по утрам, занимала свой стол, брала в руки очередную корректуру (вёрстку, сверку) и думала: «Вот оно, счастье!»

Новому делу её никто особо не учил. Показали корректурные знаки и пустили в самостоятельное плавание. Помогли природная грамотность, филфак и приобретённый в Доме книги настольный для каждого корректора Дитмар Ильяшевич Розенталь. Работали творчески, не столько за деньги, сколько за интерес. К учебному пособию по зоологии захотелось добавить наглядный материал. Только заговорила об этом с автором, он признался: «Есть рисунки насекомых». В результате получилась тетрадь-приложение с картинками. В конкурсе, объявленном Министерством просвещения, руководство института участвовать вообще не собиралось: «Что это мы будем бодаться с университетами», – усмехнулся ректор. А редакторы пошли своим путём. И их идея – выпускать учебные пособия с дополнениями (упражнениями, задачами, атласами, изобразительным материалом) – завоевала первое место среди региональных вузов. Хотя грамота с изображённым на ней первопечатником Иваном Федоровым и двухтомный подарочный словарь так и затерялись на долгом министерском пути к победителям.

Лишняя буква «х»

В редакционно-издательском отделе пединститута Инна Михайловна Харитонова проработала более двадцати лет. Прошла весь путь, до руководителя. Работала с текстами по литературе, русскому языку, языкам иностранным, информатике, психологии… В общем, была специалистом широкого профиля. Обрела множество новых знаний, научилась общаться с авторами, которые не всегда любят правку. Даже с цензорами контактировала по мере сил, что было особенно тяжело. Мы смеемся, вспоминая былые чудеса. У них в институте преподаватель спортфака описал в статье разработанный им комплекс упражнений для слабовидящих ребят. Цензор вернул работу с пометкой: «Неужели советские дети не могут выполнить нормы ГТО, даже слабовидящие?»

Цензоры свято верили в существующий строй, но от развала его это не спасло. Рушилось всё старое, создавалось много нового. Редакционно-издательские отделы в вузах почти повсеместно приказали тогда долго жить. Зато появилось много частных фирм, издающих книги, о которых в советские времена даже мечтать не смели. В одно из таких издательств попала Инна Михайловна. И началась другая жизнь.

Цензор вернул работу с пометкой: «Неужели советские дети не могут выполнить нормы ГТО, даже слабовидящие?»
Издавали всё, что хотели. Дину Рубину, Леонида Филатова, Окуджаву, Пастернака, Мандельштама… После того, как долгие годы тайком от посторонних глаз почитывали «нелегальную» литературу в фотокопиях или отпечатанную на папиросной бумаге, без интервалов, это было счастьем. Где-то дома, на книжной полке, Инна Михайловна отыскала Аверченко 1925 года издания. Видимо, рассыпанный тираж – без обложки, отдельные тетради. Библиографическая редкость. Уже предвкушали, как издадут свою, но корректор обнаружила разночтения с более поздним изданием. Было принято решение – привести в соответствие с этим, более поздним сборником. Сейчас, конечно, жаль, да что уж…

У Дины Рубиной находили неточности в эпиграфах… Мелочи, которые, обнаружив, тут же устраняли. А вот классику не трогали, как бы иной раз ни хотелось. Подбирали подходящий шрифт, бумагу, иллюстрации и следили, чтоб «зеленое яблоко» из первой главы к началу второй не превратилось в «красное». От ошибок, конечно, никто не застрахован. Однажды семитысячный тираж обложки пришлось перепечатать из-за ошибки: «прокралась» лишня буква «х».

Пока мама издавала книги, ребёнок вырос и давно уже сам преподавал в университете. А попутно занялся тем же делом, что и родительница: издавал книги по истории, философии, лингвистике. Некоторые впервые попали к российскому читателю с легкой руки именно Владимира Харитонова. Так что, когда молодого человека пригласили в издательство, где трудилась мама, он был уже и умён, и опытен.

В издательство Владимир Владимирович Харитонов пришёл не с пустыми руками, а с дельным предложением – запустить серию «Великие цивилизации». Причём изюминка заключалась в том, что переводы делали учёные, с головой погружённые в тему и отлично знавшие фактологию. Так появились «Цивилизация Возрождения», «Цивилизация классического ислама», «Цивилизация Древней Индии», «Византийская цивилизация»… Крупные фолианты на отличной бумаге с интересными обложками.

Семейный подряд

Владимир не только готовил книги к печати. Досконально зная издательскую работу, он самостоятельно верстал, придумывал обложки, работал с текстами. Хотя мама все-таки помогала порой с редактированием, а двоюродная сестра – среди сотрудников издательства очень скоро прочно обосновалась племянница Инны Михайловны, Наташа Шевченко – отслеживала невзначай пропущенные синтаксические и орфографические ошибки. Наташа, между прочим, не ограничивала свою деятельность только корректурой. Она и редактировала, и весьма успешно занималась переводами с французского и английского. Так что семейный подряд на базе одной, не самой крупной, фирмы «способствовал ей много к украшенью».

Книги, к слову, брата и сестру окружали с детства. Володя, ребёнок филологический и по маме, и по папе, вообще начинал у Инны, в читальном зале. Склонившись над тетрадкой в линеечку, объявлял взрослым: «Не мешайте, я пишу планы работы…» Повзрослев, они с кузиной обменивались письмами. Причём на английском языке. Иногда Наташа с ответом задерживалась. Представляя себя французской принцессой, она подробно объясняла адресату, что, поскольку английский ей не родной, а дома она пользуется в основном французским, приходится лишний раз посидеть-подумать над текстом.

Володя же, не теряя времени, изучал эсперанто. И тоже писал письма. Правда, тут уже сам себе. Оба были книгочеями. А Наташа ещё и сочиняла сказки. Детская увлечённость и творческая жилка из малышовых игр помогли впоследствии профессионально состояться взрослым людям.

Издательство, просуществовав несколько лет, закрылось. Жаль, естественно, но без работы никто не остался – успели стать классными специалистами и честно заработать себе известность. Владимир, уехав в Москву, стал редактором в «Ультра. Культуре». Бессменным руководителем все годы существования «Ультра. Культуры» оставался поэт Илья Кормильцев. Он ушёл, ушло и дело. А Владимир Харитонов потом трудился в «АСТ», в интернет-изданиях (он и сейчас исполнительный директор Ассоциации интернет-издателей), работал в «Частном корреспонденте», где его коллегой был Денис Драгунский. Вместе с Александром Архангельским участвовал в телевизионной передаче «Тем временем». Сейчас Владимир – член жюри национальной литературной премии «Большая книга», один из главных специалистов по авторскому праву и электронному книгоизданию, колумнист сайта «Горький», где рассказывается о книгах, издательствах, чтении вообще. Сотрудничает с издательством «Университетская книга», которое занимается изданием и распространением учебной и научной литературы, развитием книжного рынка, формированием библиотечных фондов. Преподает магистрантам Высшей школы экономики.

Наталия Шевченко несколько лет проработала в Екатеринбургской академии современного искусства. Занималась всем – общалась с авторами текстов, набирала, редактировала, исправляла ошибки, брошюровала, делала обложки, выступала в роли дизайнера… Помогал сын, который с двух лет за компьютером и хорошо знает дизайнерские технологии. Сейчас Наталия трудится редактором в одном из издательств города. Продолжает заниматься любимым делом и является родоначальницей династии.

А младшее поколение пока в редакторы идти не хочет. У Наташиных детей другие предпочтения, да и сын Владимира, Лев, заявил: «Я борюсь со своей гуманитарностью…». Что ж, у каждого своя дорога.

Лия Гинцель

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах