Вопрос о выборе профессии перед Инной Гуткиной не стоял – только в школу, только к учительскому столу. Учителями были родители. Они с сестрой, можно сказать, выросли на чёрном кожаном диване в учительской. Из всех игр в детстве предпочтение отдавалось школе: Инна учила младшую сестру, брата, куклу, кошку, собаку… Даже бабушку, Прасковью Васильевну, которая в юности прошла ликбез и с тех пор умела классно расписываться.
В шестом-седьмом классах школьная учительница доверяла Инне проверку тетрадей. Девочка была грамотная, читающая, а с тех пор, как познакомилась со знаменитой в те годы книгой Льва Успенского «Слово о словах», уже точно знала, что впереди у нее университетский филфак и будущее, связанное с родным языком.
«Вот оно, счастье!»
Жизнь любит подкорректировать наши фантазии. Университет Инна, уже Харитонова, окончила с крошечным сынишкой на руках, мужем – преподавателем вуза и свободным дипломом. Все попытки устроиться в свердловскую школу заканчивались полным провалом. И когда, наконец, измученная бесплодными поисками работы, она попросила очередного директора честно объяснить, что к чему, тот ответил: «Университет… вас там не учат методике. Мне нужен выпускник пединститута».
После столь впечатляющего признания девушка оказалась в университетской читалке. На этот раз в качестве сотрудника. Бесконечный поток студентов до сих пор, случается, возникает в её снах. И в тех же снах она по сей день безошибочно, хоть с завязанными глазами, берёт с полки нужный том, потому что помнит, где что стояло.
Она ещё работала в библиотеке, когда последовало приглашение в научный отдел пединститута. И в течение пяти лет Инна Михайловна занималась подготовкой документов сотрудников в аспирантуру, на стажировки, на курсы повышения квалификации. Некоторое везение заключалось в том, что они занимали один кабинет с редакционно-издательским отделом. Такие имелись тогда практически в каждом вузе и издавали научные и учебные пособия, сборники научных трудов, монографии.
Редакционно-издательский отдел занимал помещение бывшей начальницы гимназии, которая в дореволюционное время располагалась в здании на улице Карла Либкнехта. Два больших окна на юг, широченные подоконники, заставленные цветами, два отслуживших своё камина, загадочно поддерживающих уют и тепло. Спустя время, бесповоротно влившись в ряды сотрудников РИО, Инна Михайловна приходила в этот кабинет по утрам, занимала свой стол, брала в руки очередную корректуру (вёрстку, сверку) и думала: «Вот оно, счастье!»
Новому делу её никто особо не учил. Показали корректурные знаки и пустили в самостоятельное плавание. Помогли природная грамотность, филфак и приобретённый в Доме книги настольный для каждого корректора Дитмар Ильяшевич Розенталь. Работали творчески, не столько за деньги, сколько за интерес. К учебному пособию по зоологии захотелось добавить наглядный материал. Только заговорила об этом с автором, он признался: «Есть рисунки насекомых». В результате получилась тетрадь-приложение с картинками. В конкурсе, объявленном Министерством просвещения, руководство института участвовать вообще не собиралось: «Что это мы будем бодаться с университетами», – усмехнулся ректор. А редакторы пошли своим путём. И их идея – выпускать учебные пособия с дополнениями (упражнениями, задачами, атласами, изобразительным материалом) – завоевала первое место среди региональных вузов. Хотя грамота с изображённым на ней первопечатником Иваном Федоровым и двухтомный подарочный словарь так и затерялись на долгом министерском пути к победителям.
Лишняя буква «х»
В редакционно-издательском отделе пединститута Инна Михайловна Харитонова проработала более двадцати лет. Прошла весь путь, до руководителя. Работала с текстами по литературе, русскому языку, языкам иностранным, информатике, психологии… В общем, была специалистом широкого профиля. Обрела множество новых знаний, научилась общаться с авторами, которые не всегда любят правку. Даже с цензорами контактировала по мере сил, что было особенно тяжело. Мы смеемся, вспоминая былые чудеса. У них в институте преподаватель спортфака описал в статье разработанный им комплекс упражнений для слабовидящих ребят. Цензор вернул работу с пометкой: «Неужели советские дети не могут выполнить нормы ГТО, даже слабовидящие?»
Цензоры свято верили в существующий строй, но от развала его это не спасло. Рушилось всё старое, создавалось много нового. Редакционно-издательские отделы в вузах почти повсеместно приказали тогда долго жить. Зато появилось много частных фирм, издающих книги, о которых в советские времена даже мечтать не смели. В одно из таких издательств попала Инна Михайловна. И началась другая жизнь.
Издавали всё, что хотели. Дину Рубину, Леонида Филатова, Окуджаву, Пастернака, Мандельштама… После того, как долгие годы тайком от посторонних глаз почитывали «нелегальную» литературу в фотокопиях или отпечатанную на папиросной бумаге, без интервалов, это было счастьем. Где-то дома, на книжной полке, Инна Михайловна отыскала Аверченко 1925 года издания. Видимо, рассыпанный тираж – без обложки, отдельные тетради. Библиографическая редкость. Уже предвкушали, как издадут свою, но корректор обнаружила разночтения с более поздним изданием. Было принято решение – привести в соответствие с этим, более поздним сборником. Сейчас, конечно, жаль, да что уж…Цензор вернул работу с пометкой: «Неужели советские дети не могут выполнить нормы ГТО, даже слабовидящие?»
У Дины Рубиной находили неточности в эпиграфах… Мелочи, которые, обнаружив, тут же устраняли. А вот классику не трогали, как бы иной раз ни хотелось. Подбирали подходящий шрифт, бумагу, иллюстрации и следили, чтоб «зеленое яблоко» из первой главы к началу второй не превратилось в «красное». От ошибок, конечно, никто не застрахован. Однажды семитысячный тираж обложки пришлось перепечатать из-за ошибки: «прокралась» лишня буква «х».
Пока мама издавала книги, ребёнок вырос и давно уже сам преподавал в университете. А попутно занялся тем же делом, что и родительница: издавал книги по истории, философии, лингвистике. Некоторые впервые попали к российскому читателю с легкой руки именно Владимира Харитонова. Так что, когда молодого человека пригласили в издательство, где трудилась мама, он был уже и умён, и опытен.
В издательство Владимир Владимирович Харитонов пришёл не с пустыми руками, а с дельным предложением – запустить серию «Великие цивилизации». Причём изюминка заключалась в том, что переводы делали учёные, с головой погружённые в тему и отлично знавшие фактологию. Так появились «Цивилизация Возрождения», «Цивилизация классического ислама», «Цивилизация Древней Индии», «Византийская цивилизация»… Крупные фолианты на отличной бумаге с интересными обложками.
Семейный подряд
Владимир не только готовил книги к печати. Досконально зная издательскую работу, он самостоятельно верстал, придумывал обложки, работал с текстами. Хотя мама все-таки помогала порой с редактированием, а двоюродная сестра – среди сотрудников издательства очень скоро прочно обосновалась племянница Инны Михайловны, Наташа Шевченко – отслеживала невзначай пропущенные синтаксические и орфографические ошибки. Наташа, между прочим, не ограничивала свою деятельность только корректурой. Она и редактировала, и весьма успешно занималась переводами с французского и английского. Так что семейный подряд на базе одной, не самой крупной, фирмы «способствовал ей много к украшенью».
Книги, к слову, брата и сестру окружали с детства. Володя, ребёнок филологический и по маме, и по папе, вообще начинал у Инны, в читальном зале. Склонившись над тетрадкой в линеечку, объявлял взрослым: «Не мешайте, я пишу планы работы…» Повзрослев, они с кузиной обменивались письмами. Причём на английском языке. Иногда Наташа с ответом задерживалась. Представляя себя французской принцессой, она подробно объясняла адресату, что, поскольку английский ей не родной, а дома она пользуется в основном французским, приходится лишний раз посидеть-подумать над текстом.
Володя же, не теряя времени, изучал эсперанто. И тоже писал письма. Правда, тут уже сам себе. Оба были книгочеями. А Наташа ещё и сочиняла сказки. Детская увлечённость и творческая жилка из малышовых игр помогли впоследствии профессионально состояться взрослым людям.
Издательство, просуществовав несколько лет, закрылось. Жаль, естественно, но без работы никто не остался – успели стать классными специалистами и честно заработать себе известность. Владимир, уехав в Москву, стал редактором в «Ультра. Культуре». Бессменным руководителем все годы существования «Ультра. Культуры» оставался поэт Илья Кормильцев. Он ушёл, ушло и дело. А Владимир Харитонов потом трудился в «АСТ», в интернет-изданиях (он и сейчас исполнительный директор Ассоциации интернет-издателей), работал в «Частном корреспонденте», где его коллегой был Денис Драгунский. Вместе с Александром Архангельским участвовал в телевизионной передаче «Тем временем». Сейчас Владимир – член жюри национальной литературной премии «Большая книга», один из главных специалистов по авторскому праву и электронному книгоизданию, колумнист сайта «Горький», где рассказывается о книгах, издательствах, чтении вообще. Сотрудничает с издательством «Университетская книга», которое занимается изданием и распространением учебной и научной литературы, развитием книжного рынка, формированием библиотечных фондов. Преподает магистрантам Высшей школы экономики.
Наталия Шевченко несколько лет проработала в Екатеринбургской академии современного искусства. Занималась всем – общалась с авторами текстов, набирала, редактировала, исправляла ошибки, брошюровала, делала обложки, выступала в роли дизайнера… Помогал сын, который с двух лет за компьютером и хорошо знает дизайнерские технологии. Сейчас Наталия трудится редактором в одном из издательств города. Продолжает заниматься любимым делом и является родоначальницей династии.
А младшее поколение пока в редакторы идти не хочет. У Наташиных детей другие предпочтения, да и сын Владимира, Лев, заявил: «Я борюсь со своей гуманитарностью…». Что ж, у каждого своя дорога.
Лия Гинцель
