«Сегодня в нашей сфере немало проблем, но тем интереснее работать: когда удаётся решить те или иные задачи, испытываешь удовлетворение». Накануне Дня медицинского работника мы беседуем с представителем известнейшей на Среднем Урале медицинской династии, главным врачом Центральной городской клинической больницы №7, заслуженным врачом РФ Евгением Барацем.
– Евгений Семёнович, вашего отца, Семёна Самойловича – почётного кардиолога России, заслуженного деятеля наук РСФСР – называют патриархом отечественной кардиологии. Легко ли быть сыном патриарха?
– Это, безусловно, накладывает определённые обязательства, в том числе и потому, что мои действия кто-то может рассматривать через призму отца. Поэтому хочется работать так, чтобы не подвести его память.
Отец всю жизнь проработал кардиологом, много лет заведовал кафедрой в медицинском институте, и я, более 30 работая врачом-кардиологом, заведуя кардиологическим отделением, стремился быть похожим на отца. С 2011 года я главный врач больницы – это уже немного другая история, тем не менее хочется, чтобы и мои действия как главврача соответствовали фамилии.
– Когда вы принимаете какие-то непростые решения, бывает, что думаете – как бы поступил отец, что бы он сказал по этому поводу?
– Однозначно. И раньше, когда я заведовал отделением, в котором работало 18–20 сотрудников, и сейчас, возглавляя больницу, в которой почти 1 200 сотрудников, принимая определённые решения, я вспоминаю отца. Когда в медицинском институте экзаменовали студентов, прежде чем выставить оценку, на кафедре всегда шли обсуждения – как он ответил на экзамене, посещал лекции или нет и так далее. Отец всегда говорил: «Действуйте в пользу студента».
И я, следуя этому принципу, принимая какое-то решение, прежде всего думаю, как это отразится на сотрудниках. Не хочется, чтобы они из-за моих решений оказывались в неудобном положении.
У нас в здравоохранении и без того есть проблемы, как есть они и у нас в больнице (мы о них знаем, стараемся их решить), не хотелось бы, чтобы мои решения создавали ещё больше неудобств коллективу.
Хотя, конечно, идти на поводу коллектива тоже нельзя, в моём понимании демократия хороша до определённых пределов. В больнице всё же должен быть один главный врач, и его решения, нравятся они кому-то или нет, должны выполняться. А потом жизнь рассудит, прав был главный врач или нет.
За все эти годы не было случая, чтобы я что-то сделал не так и мне пришлось бы извиняться перед коллективом. Потому что десять раз подумаешь, прежде чем принять какое-то серьёзное решение.
– Вы сказали, что стремились быть похожим на отца. В чём именно?
– Я всегда стараюсь принимать взвешенные решения. Быть хорошим профессионалом, не застаиваться, постоянно развиваться, изучать медицинскую литературу, быть в курсе современных тенденций в медицине, в частности, в кардиологии. Медицинская наука, медицинская техника постоянно развиваются, совершенствуются, появляются новые методы диагностики, новые препараты, новые схемы лечения, новое оборудование и так далее. Необходимо быть в теме.
Отец за свою жизнь сделал в медицине многое, если не первым в России, то одним из первых. Скажем, на деньги от коммунистических субботников был построен областной кардиологический центр (ныне Уральский институт кардиологии), тогда секретарём областного обкома КПСС был Борис Николаевич Ельцин, и отец все вопросы решал с ним напрямую. Он пробивал открытие загородных санаториев и профилакториев при крупных предприятиях, так что их сотрудники имели возможность в них долечиваться – сегодня это в порядке вещей.
В Свердловской области, в одной из первых в стране, была запущена передача электрокардиограмм по телефону. Словом, все самые современные достижения медицины СССР отец, будучи главным кардиологом области, со своими сподвижниками, коллегами внедрял в нашем регионе.
Он с неизменным теплом вспоминал руководителя Свердловского облздравотдела Николая Стефановича Бабича, с которым они всегда поддерживали друг друга и вместе решали серьёзные вопросы.
– Я правильно понимаю, что Семён Самойлович не родоначальник вашей династии?
– Совершенно верно. Родители отца были врачами. Дедушка по отцовской линии Самуил Абрамович – он воевал и в Первую мировую войну, и в Великую Отечественную – был по специальности зубной врач, стоматолог. А бабушка была педиатром, одно время она заведовала детской поликлиникой в Кировском (тогда ещё Сталинском) районе Свердловска.
Вообще-то они родом из небольшого городка Умань под Киевом. Отец – студент Киевского медицинского университета – с мамой и старшей сестрой (она тоже была доктор, педиатр) были эвакуированы на Урал. Отец уже здесь оканчивал медицинский институт, работая в эвакогоспитале.
Родители мамы – Аллы Моисеевны – не были врачами, тем не менее она закончила Свердловский медицинский институт, стала акушером-гинекологом и долгое время возглавляла цитологическую лабораторию, которую организовала в начале 80-х годов.
Это была первая лаборатория, в которую со всей области привозили гинекологические мазки для исключения или подтверждения рака шейки матки. Сегодня это рутина, эти исследования делаются повсеместно, а в то время это было ноу-хау.
Мама из Москвы, их семья также в годы войны была эвакуирована на Урал. Здесь они с отцом и познакомились.
Но это не вся наша династия. Мой старший брат Илья также врач, кандидат медицинских наук, заведует отделением в больнице №41 Екатеринбурга. Жена у меня тоже врач, много лет проработала кардиологом, а наш старший сын – хирург-травматолог в ЦГКБ №23.
– При таком династическом древе вы были обречены стать медиком.
– Безусловно, воспитание во врачебной семье, где велось очень много разговоров о медицинских делах, о пациентах, не прошло бесследно и повлияло на наш с братом выбор. Хотя я не помню, чтобы родители уговаривали меня поступать в медицинский, это произошло само собой.
Мы с супругой, к слову, тоже не давили на детей. В результате старший сын продолжил династию, а младший окончил УПИ.
Честно говоря, я ни разу не испытывал разочарования от того, что пришёл в медицину. Да, сегодня в нашей сфере немало проблем, но тем интереснее работать: когда удаётся решить те или иные задачи, испытываешь удовлетворение. Тем более что у нас прекрасный коллектив, в нём сформировался хороший врачебный костяк, а хорошего врача во все времена не так-то просто найти, за хороших специалистов всегда держишься.
– Что для вас значит хороший врач?
– В моём понимании он должен быть и хорошим профессионалом, и, конечно, порядочным человеком, на которого можно положиться. Какую литературу он читает, какую музыку слушает – его личное дело, а вот порядочность я ценю в людях превыше всего. Может быть, даже выше профессионализма: его можно повысить (было бы желание), а порядочность закладывается с детства, в семье. И если у тебя этого качества нет, ни заведующий отделением, ни главный врач больницы, ни министр здравоохранения тебе его не привьют.
Поэтому мне легче работать с порядочным врачом, который ответственно выполняет свою работу, но не хватает звёзд с неба, чем со специалистом, выполняющим, например, уникальные операции, но который может подвести тебя в любой момент.
– Как вам кажется, молодое поколение медиков отличается от врачей советской школы?
– Сегодня у молодых специалистов гораздо больше возможностей для развития: если у тебя есть желание, ты можешь хоть с утра до вечера совершенствоваться, копаясь в медицине и находя для себя что-то новое.
А вот с точки зрения отношений… Это исключительно моё мнение, но при советской власти было более тёплое отношение врача к пациенту, равно как и пациента к врачу. Может быть, это следствие того, что вообще отношения между людьми изменились? Сегодня на первый план, увы, выходят деньги.
Знаменитый отечественный инфекционист Александр Билибин говорил: «Медицина – сфера служения, а не обслуживания». К сожалению, сейчас медицину низводят до обслуживания пациентов. Не знаю, чья в этом заслуга, но уверен, что ситуацию можно изменить, если не транслировать в общество только гадости. Нельзя по одному человеку, по одной ситуации судить о всей сфере в целом.Очень хочется, чтобы врачи и пациенты повернулись друг к другу лицом, чтобы они услышали друг друга.
У нас есть немало достижений, множество достойных представителей профессии, о которых нужно писать (в том числе в соцсетях), снимать фильмы, передачи. Мы выхаживаем тяжёлых больных, проводим уникальные операции, которые не делают нигде в мире, и так далее. И если это будет у общества на слуху, мне кажется, отношение к медицине изменитсяа.
– Пандемия уже заставила нас посмотреть на врачей по-другому. Как думаете, когда она минет, этот ракурс закрепится?
– Очень бы хотелось в это верить. Медики, работающие сегодня в инфекционных госпиталях, сутками не входящие из «красной зоны», неделями из больницы, – это действительно герои. Но сегодня герои и, например, бригады неотложной помощи, которые ездят по вызовам, в том числе по поводу COVID-19, берут мазки, смотрят пациентов, направляют их на обследование. То есть они тоже контактируют с коронавирусной инфекцией.
Герои – специалисты приёмных отделений, которым, скажем, привезли пациента с аппендицитом, а оказывается, что у него COVID-19. Они тоже на передовой, они тоже заслуживают поощрения. Не только морального, но и материального.
– Евгений Семёнович, что бы вы пожелали коллегам накануне профессионального праздника?
– Здоровья им и их семьям. Чтобы мы все благополучно пережили это сложное время пандемии. Чтобы не теряли надежду на то, что нам всем будет легче, комфортнее работать во всем смыслах – и с моральной, и с материальной точки зрения. Чтобы строилось больше современных больниц, чтобы росло оснащение современным оборудованием, чтобы у нас у всех было меньше писанины. Когда-нибудь мы к этому обязательно придём, и я всем этого желаю!
