Городской «макияж». Как вернуть Екатеринбургу исторический облик

В решении вопросов сохранения исторического облика Екатеринбурга в свое время была допущена принципиальная ошибка. Она оказалась роковой. Так считает уральский художник с мировым именем Виталий Волович. Но он уверен: спасти столицу Среднего Урала от обезличивания еще можно. Свои предложения Виталий Михайлович изложил в открытом письме, которое в том числе поступило и в администрацию города. О том, как помочь Екатеринбургу, художник рассказывает «АиФ-Урал».

Классическая форма безразличия

Рада Боженко: – Виталий Михайлович, что вас подвигло написать открытое письмо? Душа за Екатеринбург уходящий болит?

Виталий Волович: – Я не первый раз пишу такое письмо. Что-то в этом роде было написано, например, пару лет назад. Сегодня же Екатеринбург становится местом для проведения крупных международных проектов, а значит, самое время задаться вопросом: что мы можем показать зарубежным гостям? Кроме того, грядет 300-летие города. Поэтому я решился предложить администрации и общественности свою концепцию некоторых участков городского пространства. Правда, боюсь, что из этого ничего не выйдет.

Мы же уже, повторюсь, поднимали эту проблему. Собирали пресс-коференцию, в которой было много участников. Каждый дудел в свою дуду. По этому поводу у меня есть замечательная байка. Лет пятьдесят назад я был в Брно на книжной выставке, в это время в Брно приехал Стейнбек. Президент выставки ему позвонил и попросил принять участие в обсуждении проблем, связанных с книгоиздательством. Стейнбек отказался и мрачно добавил: «Все животные были созданы просто так, и только один верблюд путем обсуждения».

Вот и наши все обсуждения подходят под это определение – из них ничего не получается.

– Почему? Нет единого видения?

– Не в этом дело. Считается, что каждый более или менее культурный человек должен занимать определенную позицию в вопросе отношения к городу. Огромное количество людей эту позицию занимает. Но от этого ничего не происходит, и, между прочим, никогда не происходило. Горько об этом говорить, но так и есть.

На свое обращение я получил письмо классической формы безразличия: «Ваши предложения будут рассмотрены… по возможности будут учтены…».

Театральное пространство

– В своем письме вы упомянули о роковой ошибке, допущенной при решении вопроса о сохранении исторического облика города. В чем она заключалась?

– Предполагалось сохранить отдельные дома, имеющие статус памятника архитектуры, истории и культуры. Какое-то время эти дома находились в контексте окружающей среды. Постепенно эта ничем не защищенная среда уничтожалась, и дома-памятники оказывались вне исторического контекста. Окруженные бетоном и стеклом, обвешанные рекламой, они действительно теряли первоначальный смысл и были обречены на уничтожение.

У меня-то идея элементарная. Два направления. Первое – реконструкция утраченных объектов. Это неизбежно. Как бы мы ни крутились, к этому все равно придется вернуться. С этой ситуацией столкнулось множество европейских городов. Стоит же новодел – Дом Малахова. Поначалу все плечами пожимали, но в конце концов он все же стал частью исторического облика города.

Второе направление (оно не исключает, а дополняет первое) – город как театральное пространство. Я бы предложил для начала насытить городскую среду элементами быта, эстетики и производства. А узловые площадки использовать для показа образцов старинной горнозаводской техники. Скажем, в Историческом сквере что-то в этом отношении начиналось. Установленные там станки, вырванные из контекста, стали изумительными скульптурами. Город, по идее, должен быть насыщен этими объектами.

Я удивляюсь, почему до сих пор в Историческом сквере нет наиболее знаменитых макетов каслинского литья. Или гравированных портретов исторических деятелей Екатеринбурга. А околотеатральные пространства как можно насытить! Можно изумительно преобразить территорию возле Театра оперы и балета, Театра драмы.

Или, скажем, маневровый паровоз, который ходил по улице Малышева от Исторического сквера – я еще его застал. Почему бы не появиться макету такого паровоза? Надо же людям напоминать, что они не первые, кто в этом городе живет. Помню, мой приятель-социолог рассказывал историю Качканара. Там были созданы невероятные условия, и люди потянулись. А через год начали оттуда убегать.

– Почему?

– Вот идешь по Москве, видишь Лобное место и понимаешь: до тебя тут черт знает что происходило. А в Качканаре ничего до тебя не происходило. Люди уходили, потому что это очень важное обстоятельство.

Вот этот самый паровозик и мог бы стать неким «напоминанием». Можно сделать голографические проекции на стены домов в центре города: уральские пейзажи или свидетельства старого Екатеринбурга. Сегодня есть огромное количество возможностей! И все это было бы сравнительно недорого.

До китча один шаг

– Создание театрального пространства гармонично сосуществовало бы с исторической реконструкцией.

– Конечно. Что касается реконструкции… Пусть это будут «гнезда» по четыре-пять домов, пусть они туда будут искусственно свезены. Литва давным-давно исторические объекты свозит, у нас есть пример музея-заповедника деревянного зодчества в Нижней Синячихе. Такой подход, может быть, не первоклассный, но он много лучше, чем вообще ничего.

Здесь есть только один очень серьезный момент. Все это должно быть сделано людьми, которые обладают хорошим вкусом и являются хорошими провинциалами. Нужно рассмотреть все самое интересное из того, что могли бы предложить историки, дизайнеры, архитекторы. Потому что от всего этого до китча – один шаг.

Так что идей много, но они таковыми и остаются. Испытываю скепсис. Полагаю, что, кроме заявленной позиции, дело дальше не пойдет. А если пойдет, то накануне какого-нибудь события за это возьмутся люди, не имеющие вкуса, и в итоге черт знает что произойдет.

Конечно, надо отдать должное той мощи и интенсивности, с которой наш город растет и развивается. Но нужно сделать его единственным и неповторимым, нужно вырвать его из унылого и безликого подобия множества других унылых и безликих городов.

– Печально, что для роста и развития приходится чем-то жертвовать.

– Это неизбежно. Я видел, как в Иерусалиме сносили первые, древние поселения. Они строились совершенно поразительным образом. Человек строит себе «картонную коробку». У него рождается ребенок, он пристраивает что-то еще, потом этот ребенок взрослеет и делает свой пристрой… Дом растет как дерево – вот такая архитектура. Мы ездили туда с Лешей Казанцевым, рисовали там. И были потрясены естественностью этой архитектуры – это гораздо интереснее, чем «ученая» архитектура. Она, конечно, должна была бы быть сохранена. Но даже в Иерусалиме я видел, как бульдозерами сносили эти кварталы. В Бухаре я тоже видел, как бульдозер сносил восхитительные места.

Увы, все становится стандартным. Из одного города переезжаешь в другой, и никакой разницы нет. И чем дальше, тем это будет острее ощущаться. По этому поводу у меня очень тяжелые настроения и ощущения.