Моё лето не задалось сразу после того, как я решила полакомиться куриной котлетой, купленной в отделе готовой еды в одном из популярных магазинов Екатеринбурга. Отмечу — 1 июня я планировала встретить более романтично, чем в уборной. Через четыре дня меня увезли на скорой в больницу — повонила сама с симптомами отравления.
— Вы почему сразу не вызвали нас, когда стало плохо? Вот все вы такие... — с дичайшим разочарованием в людях сказала дежурная медсестра.
Не вызвала, потому что думала на обычное пищевое отравление, с которым в два счёта справятся смекта и уголь. Но они не справились. Четыре дня меня мучали боли в животе, тошнота, рвота и другие признаки расстройства желудка. Готовая еда сорвала все личные и рабочие планы, как выяснилось, до конца следующей недели.
⠀
В больнице поставили диагноз «отравление средней тяжести». О нём же мне говорили в машине скорой помощи. Так я попала в больничный ад.
Пресная гречка и строгий режим
Такая интересная штука получается — когда попадаешь в больницу, нужно жить по её правилам. Есть пресную гречку на завтрак, обед и ужин, ходить в общий туалет, который рассчитан на 30 человек, просыпаться в шесть утра и сразу бежать в процедурку. Если что-то не нравится, пишешь отказную. Всё просто. Медперсонал такие документы готовит быстро, потому что «желудки» (так в инфекционном отделении называют пациентов с отравлением) койки занимают в сложное эпидвремя. А они на вес золота, между прочим. Но как только дело доходит до проблем внутри самого медучреждения, у работников находится классный, на мой взгляд, аргумент: «ничего поделать не можем. Всем нелегко».
— Фамилия пациентки, быстро! — женщина с первого этажа повысила голос так, будто я нарушила социальную дистанцию и меня срочно надо наказать.
— Зайцева я, не кричите. Что в пакете — покажу, — спокойно ответила я. — Если, конечно, интересно.
Через секунду у моей палаты собрались медсёстры и врачи — не только из моего инфекционного отделения, но и из соседнего травматологического. Пока они активно обсуждали «запрещённое и отвратительное» поведение за закрытой дверью, я убрала простыню с подоконника и быстро доела Фруто-Няню.
— Девочки, передачки — через центральный вход. Ну не через окно же...
Мне кажется, наша медсестра в молодости тоже нарушала правила и шла против системы, поэтому она даже тон на меня не повысила. А я ей как бы подыграла и сделала всё как в лучших зарубежных фильмах — связала между собой простыню и пододеяльник и перекинула через окно. Вуаля! — и детское питание в палате. Оно вкуснее, чем пресная гречка.
Объясню — не только вкуснее, но и полезнее. Смысл лишь в том, что врач сладкое пюре разрешил вводить в рацион, а медсёстры — нет. И чтобы они его не забрали, я приняла передачку через окно второго этажа. Безопасно для себя и для других, естественно.
Одна маска и душ в клизменной
Докладная на имя заместителя главного врача за нарушение больничного режима — это скучно, о ней писать не буду (да и врачи бросили этот плёвое дело — припугнули только, что ручку с окна снимут). Интереснее то, что на фоне моих единичных шалостей проблемы в больнице (которых здесь полно) кажутся катастрофой.
— Держи, эта маска тебе до конца курса.
Да, вы правильно поняли, речь идёт о маске, которую нужно менять каждые 2-3 часа. Здесь её выдают на весь курс лечения. Одну. Я не спорю — больница не обязана обеспечивать каждого пациента индивидуальными средствами защиты, но ведь есть пациенты, у которых нет возможности запастись ими на весь период лечения. Что тогда? Не защищаться? Или впитывать собственные бактерии, которые скапливаются на маске? В рамках инфекционного отделения эта картина кажется неуместной.
А душ? Разве не должно быть душа в инфекционке?
— Девочки, я всё понимаю, но единственный вариант — клизменная. На поддон не вставайте, он сломан. Кран с горячей водой сильно не крутите — потом не остановите или, не дай бог, ошпаритесь. Голову мойте быстро, чтобы другие пациенты не увидели — я вам просто как человек помогаю, это не для всех.
Никогда не думала, что помоюсь в клизменной и буду этому радоваться как ребёнок любимой конфете. Серьёзно. Наш душ остался в красной зоне у контактных с COVID-19, а альтернативного в отделении нет. Выходить за дверь, чтобы дойти до другой душевой комнаты, нельзя — карантин. Вот и сидишь в тающей от жары палате с чихающими, плохо себя чувствующими бабулями и дедулями и даже пыль с себя смыть не можешь. А на все вопросы медперсонал отвечает односложно: «ничего поделать не можем. Всем нелегко».
Такие дела.
