«Ты всегда – неважно, сколько тебе лет, – можешь измениться, можешь встретить свою любовь и начать жизнь сначала», – говорит драматург, сценарист Ярослава Пулинович.
На минувшей неделе в Доме кино Екатеринбурга состоялась премьера фильма «Земля Эльзы» по одноимённой пьесе Пулинович.
Ромео и Джульетту обсуждала вся деревня
– Ярослава, после пьесы «Земля Эльзы» возникает вопрос: как вы, молодая девушка, смогли прочувствовать и передать эмоции ваших героев почтенного возраста?
– Мне вообще кажется, что нет молодого или пожилого возраста. И в пять, и в десять, и в двадцать, и в тридцать, и в семьдесят лет ты ощущаешь себя как «я». И про себя то же самое могу сказать, я становлюсь старше, взрослею, становлюсь опытнее, мудрее, но и в двадцать, и в тридцать лет я – это я. Это во-первых.
А во-вторых, я давно обратила внимание, что в нашей стране по непонятным причинам очень пренебрежительно относятся к чувствам подростков и стариков. Эти чувства обесцениваются: «О какой любви она говорит в свои 80!» или «Какая любовь в 14 лет, не смешите!»
Но разве человеческие чувства имеют ограничения по возрасту? Конечно же нет.
Пьеса родилась из реальной истории. В деревне, где живёт моя бабушка, 72-летняя женщина после смерти мужа вновь вышла замуж. И взрослые дети этой пары были против их отношений, против брака. Вся деревня это обсуждала! Более того, многие не отказывали себе в том, чтобы заглядывать к ним в окна, поскольку всю деревню волновал вопрос: занимаются молодожёны сексом или нет? По обсуждаемости таблоид «Любовь в нашей деревне» побил все рекорды «Дома-2». И каждый раз, когда я приезжала к бабушке, я слушала содержание новых серий этих отношений.
К слову, эта пара, насколько я знаю, до сих пор живёт счастливо, правда, от деревенских пересудов они переехали в город.
Надо сказать, бабушку я слушала с интересом, и с человеческим, женским, и с профессиональным. А в какой-то момент поняла, что это по сути «Ромео и Джульетта»: запретная любовь, противостояние семей… Только возраст влюблённых иной – почтенный. Так и родилась идея пьесы.
– Евгений Стеблов, сыгравший в одной из постановок главного героя – Василия Игнатьевича, сказал: «Подкупила чистота пьесы. Это свежий воздух любви. То, что сегодня людям очень нужно». Согласны?
– На самом деле нет «людей в целом», каждый человек индивидуален. Предположу, что кому-то «свежий воздух любви» в пьесах не нужен, а нужны острота, протест и что-то ещё подобное. Но кому-то, безусловно, нужна «Земля Эльзы» – пьеса, которая, надеюсь, вселяет надежду. Надежду на то, что ты всегда – неважно, сколько тебе лет, – можешь измениться, можешь встретить свою любовь и начать жизнь с начала. Мне хотелось этой историей приободрить людей, в первую очередь людей почтенного возраста.
А вообще, знаете, у меня много подружек, конечно, не Эльзиного (героине пьесы 76 лет), но пенсионного возраста. И я ими восхищаюсь! Они находят себе увлечения, постоянно открывают для себя что-то новое – это так здорово. И мне бы хотелось донести до людей зрелого возраста мысль, что жизнь не заканчивается ни в 60, ни в 70 лет, что ты всегда можешь найти что-то интересное исходя из имеющихся возможностей. Было бы желание.
Моя бабушка, например, в 82 года пошла танцевать фламенко – записалась на курсы в доме культуры и танцует вместе с 25-летними девчонками. Я знаю немало пожилых людей, которые ходят в бассейн, создают кружки по интересам, встречаются, общаются.
Мне кажется, многим людям почтенного возраста жить с удовольствием мешают какие-то внутренние барьеры: «куда уж мне в моём возрасте», «а что люди скажут» и так далее. Это всё ерунда! Никто ничего не скажет, а если и скажет, стоит ли обращать на это внимание?
Почтенный возраст удивителен! Может казаться, что всё закончилось, и вдруг начинается совершенно другая жизнь. Главное – её не бояться.
Шаман-панк-депутат и другие герои
– Та Ярослава Пулинович, что когда-то написала свою первую пьесу, и сегодняшний известный драматург – это разные люди?
– Начну с того, что свою первую пьесу я написала в детстве, хотя это, конечно, не считается. Кстати, в детстве я любила писать «сериалы» – продолжения любимых книг, своего рода сиквелы. В 12 лет писала, скажем, продолжение «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка» – они мне так понравились, что я была уверена: слишком быстро закончились приключения Остапа Бендера, должно что-то ещё произойти. А первую настоящую пьесу я написала в 2004 году, но она была ужасная, в 2005 году я написала «Карнавал заветных желаний» – вот эта пьеса уже стала ставиться.
Синяя тряпочка может превратиться в реку, белая – в замёрзшую реку, красная – в огонь. И с этими тремя тряпочками можно сыграть крутую историю. Это волшебство театра!
Возвращаясь к вашему вопросу, да, это совершенно разные люди. Если бы я встретилась с той 17-летней девочкой, я бы многое могла ей рассказать. Но, с другой стороны, если бы я ей всё рассказала, не было бы меня сегодняшней, потому что только совершённые глупости, ошибки, заблуждения делают нас сильнее, мудрее, опытнее. Хотя по большому счёту и та, и нынешняя всё равно я – мои мечты, мои представления, мои убеждения во мне сохранились. Но я, безусловно, стала профессиональнее, с каждой написанной пьесой, с каждой написанной инсценировкой ты становишься опытнее.
– Как рождаются идеи для них?
– Очень по-разному, но чаще всего из каких-то жизненных историй. Вот, к примеру, путь одной из моих последних пьес. Мы с мужем (Роман Сенчин – прозаик, литературный критик. – Ред.) ехали на машине по Хакасии, и он рассказал мне историю, что где-то в этих степях живёт шаман, который, до того как стать шаманом, сначала был панком, потом депутатом, потом ещё кем-то. Я стала размышлять, что это за человек, который за одну свою жизнь прожил столько разных жизней? Родился персонаж, характер. Поняла, что требуется второй персонаж – антагонист. Родился и он.
И вдруг они стали между собой разговаривать, у них началась между собой своя история.
– Получается, вы идёте на поводу у ваших персонажей?
– Когда ты придумываешь персонажа, он начинает жить своей жизнью и сам тебе всё подсказывает. Иногда бывает, что я придумываю хороший финал – пусть даже трагический, а заканчивая пьесу, понимаю, что такого финала быть не может, потому что герои против. Я со своими героями проживаю их историю, плачу вместе с ними, смеюсь вместе с ними. Иначе и быть не может. Зачем писать пьесу, если ты не переживаешь с её героями весь спектр эмоций, ведь именно в этом и заключается адреналин творчества.
Но после того, как пьеса написана, её персонажи не приходят ко мне во сне и не возмущаются: «Зачем ты меня убила»?
В чем магия театра
– Что делает пьесу успешной?
– Это большая загадка, нераскрытый секрет. Предположу, что должно совпасть много факторов, в том числе инфополе или, если хотите, эпоха. Сколько было потрясающих произведений, которые в своё время были не поняты, потому что просто не пришло их истинное время, а потом, уже после смерти автора, они вдруг становились знаменитыми. Я не только драматургию имею в виду.
То есть, чтобы произведение имело успех, должны совпасть общественный нерв эпохи и твои, как автора, чувства, твоя боль. Тогда, может быть, всё срастётся. А может быть, и нет. Никто не может дать никаких гарантий.
– Что вы больше любите: театральные постановки или экранизации?
– Театр люблю, конечно, больше. Прежде всего, за его условность. Мне нравится, что в театре синяя тряпочка может превратиться в реку, белая – в замёрзшую реку, красная – в огонь. И с этими тремя тряпочками можно сыграть крутую историю, от которой все ахнут. Это волшебство театра!
Совсем недавно я была в жюри, которое оценивало спектакли учащихся Нижегородского театрального училища. И вот девочки с четвёртого курса кукольников показали замечательную работу «Умка» – спектакль для трёх-четырёхлетних детей. Нам давали блестяшки, чтобы мы сделали волшебный дождик, и взрослые дяди и тёти наперебой говорили: «Мне, мне! Я тоже хочу посыпать!» Все были в блёстках, конфетти, и все хотели участвовать в действии, все хотели высказать пожелания улетающему Умке. Это что-то невероятное! Мы все превратились в детей.
Это и есть магия театра: взаимная договорённость – мы, артисты, играем, как будто это происходит в жизни, а мы, зрители, вам верим. Мне это очень нравится.
