Ионыч вне времени. Уралец создал духовный театр в Верхотурье

Когда на город опускается тьма, в башне Верхотурского кремля раздаются возгласы, крики, стоны. Идут репетиции местного театра. Многие из его постановок – о поисках связи человека с Богом и об истории России. Как сочетаются религия, любовь к театральному искусству и тяга к непознанному, рассказал создатель народного театра «Град» и сотрудник Верхотурского музея-заповедника Дмитрий Вершинин. Подробнее - в материале ural.aif.ru.
 

Стать артистом

 Дарья Попович, «АиФ-Урал»:​ – Дмитрий Николаевич, вы всегда тепло говорите о Верхотурье. Как начался ваш роман с этим городом?

Дмитрий Вершинин: – К городу привязался к городу через людей, которых здесь встретил. Моё детство прошло в Златоусте, в Челябинской области. В Верхотурье приехал в начале двухтысячных, когда поступил учиться в духовное училище. Окончив учёбу, какое-то время работал при Свято-Николаевском монастыре. Вёл разные культурно-просветительские мероприятия — по благословению отца Филиппа. Это удивительный человек. У нас взаимная привязанность, и мы до сих пор общаемся, хоть он и уехал служить в Свято-Сергиеву Лавру. Здесь я встретил мою жену – Светлану. Познакомились, когда я проводил День учителя. Она педагог и в тот раз пришла на праздник. Сейчас у нас две дочки – Варвара и София. Так и продолжается мой роман с городом. Верхотурье с его наследием отпускать меня не желает: тут своя красота и притяжение храмов. А ещё здесь я чувствую связь с природой, как нигде больше.

– Не было ли у вас сомнений перед тем как начать работать в монастыре?

– Нет, потому что был молод и ничего не боялся. У меня была какая-то прыть, задор. Я очень хотел привить другим мою любовь к театру. Начинал с подростков. Сначала ставил небольшие сценки для них в местной воскресной школе. А затем у меня появился театр. Постепенно я отошёл от работы с детьми. В нашей труппе играют в основном взрослые люди. Это непрофессиональные актёры, но они увлечены этим занятием. Зато я приглашаю профессиональных режиссёров ставить наши спектакли. Мы берём за основу русскую классику. К примеру, недавно представили «Уральские гово́ри» по мотивам сказов Бажова. Кроме того, я веду театрализованные экскурсии. Это скорее, беседы со зрителями об истории Верхотурья. Я получаю от этого удовольствие.

– Откуда у вас любовь к театру?

– Мама воспитывала меня одна, и она очень много работала. Я оставался дома и скучал по ней. Чтобы скрасить своё одиночество, общался с соседями. Помню, мне два года, и я рассказываю стихотворение, стоя на сцене. Не знаю, как это произошло. Видимо, как раз соседи меня и пригласили выступить на каком-то празднике.

А потом всё пошло-поехало... С первого класса стал ходить в местный театральный кружок «Теремок». И на вопрос, кем хочу стать, отвечал – артистом. Не важно, каким: театра, кино. Артистом, и всё. А моим любимым актёром был Георгий Милляр.

Я с удовольствием смотрел телесказки, снятые в советское время. Но, окончив школу, не стал поступать в театральный институт – даже сейчас не понимаю до конца, почему. Сразу пошёл служить в армию. И там моя любовь к театру конкурировала с разного рода религиозными исканиями. Я погрузился во многие учения… и это мой жизненный опыт, которому я тоже благодарен. Считаю, что человек должен осознанно выбирать веру.

Лошадь с белым пятнышком

– Когда вы начали проявлять интерес к религиям?

– Думаю, что корни растут из детства. Например, когда я был маленьким, мне почему-то хотелось одевать игрушечного зайчика в Папу римского. Не знаю, почему. Бывало, что я играл в протестантского пастора… Меня всегда привлекало всё таинственное. Я зачитывался разными легендами.

Моя внутренняя религиозность, скорее всего, свяана и с воспоминаниями о бабушках. Это были две любяще и заботливые женщины: баба Саша и баба Маруся. Они вызывают в памяти ни с чем не сравнимый аромат уходящей культуры. Все эти сундучки на половиках, кренделёчки, «постряпушки», начищенные колокольчики и сбруи – всё это пахло по-особому. Может быть, и сейчас мне хочется ставить спектакли по мотивам старины, чтобы вернуть это. Баба Саша меня крестила, когда мне было пять лет. С ней у меня ассоциируются первые воспоминания о храме. А дома у неё стояли тёмные иконы в окладах.

Баба Маруся была моей главной «подругой» детства. Она привила мне любовь к лошадям. Мы жили на окраине Златоуста, в деревенском доме, рядом – чисто поле. В общем было где кататься. Я сидел в седле уже в четыре года. Мою лошадку звали Стрелка. Окрас помню плохо, но как сейчас вижу её белое пятнышко на лбу. Я катался на ней, пока жива была баба Маруся. Сейчас, когда нет тех людей, которых я любил, абсолютно не скучаю по городу, где родился.

– Вы читаете своим дочкам те легенды, которые нравились вам в детстве?

– Стараюсь по мере возможности, хотя современным детям не так просто что-то рассказать или прочитать. Я не принуждаю своих детей. Пусть дойдут до всего сами. Я рад, что они участвуют в некоторых наших постановках. Например, в новом спектакле они играли козликов и оленей из сказа «Серебряное копытце». Дочки бегали по ходу действия с колокольчиками и были просто счастливы. Это для них лишний повод узнать сказ Бажова. К тому же они ездили с нами на гастроли в Нижний Новгород и получили много новых впечатлений. Это тоже способствует развитию ребёнка.

– Почему вы пошли учиться в духовное училище?

– Я проходил службу в армии в Екатеринбурге, в железнодорожных войсках. Как я уже сказал, для меня это был период духовных исканий. В те годы всё, что было запрещено при советской власти, как раз хлынуло в массы. Меня тянуло в самые разные учения, иногда одновременно. Теоретически я бы мог сейчас преподавать сравнительное религиоведение для будущих священников. Я задавался многими вопросами. Например, почему в католичестве и протестантизме человеку комфортнее на богослужениях?

Православие на тот момент казалось мне чем-то тяжёлым, мрачным. Но однажды я пришёл в храм Вознесения Господня в Екатеринбурге. Там шла панихида, звучали красивые песнопения. Это пение и вся атмосфера сразу пробудили ранние детские воспоминания, и захотелось прийти ещё. Постепенно у меня возникла потребность узнать о православии доподлинно, изнутри. Так я поступил в духовное училище. На вступительном экзамене настоятель Свято-Николаевского монастыря отец Филипп задал мне вопрос по библейской истории: «Кто такой пророк Давид?» Я ответил: «Златокудрый пастушок». Батюшка сказал: «Ты принят!»

По приезду в Верхотурье я привыкал к этому городу и училищу. Как-то раз меня отчислили – за безалаберность. А когда приняли обратно, помню, как мои сокурсники несли меня на руках обратно в учебный корпус.

Я понял: смысл православия – отдавать, поэтому в нём человеку сложнее, чем в католичестве или протестантизме. Господь истощал себя, когда был на земле. Человек тоже должен так делать – таков закон жизни. К сожалению, сейчас многие предпочитают не то что брать, а даже хватать.

Ключи от всех дверей

– Как вам пришла идея создать театр в Верхотурье?

– Когда отец Филипп благословил меня проводить праздники, мне захотелось чего-то более серьёзного. Планировал создать что-то для туристов и паломников. Не все могут запрыгивать на высоты духа и посещать только монастыри. Надо, чтобы было что-то и для души. Я стремился рассказывать людям о глубоких истинах понятным для них языком. Искусство в этом лучший помощник. Так со временем, благодаря моим единомышленникам, у нас в городе появился наш Верхотурский театр-студия «Градъ».

Пожалуй, самое сложное здесь – собрать всех вместе. Ведь у каждого артиста своя работа, семья. По сути, многие из его постановок – о поисках Бога. Мы репетируем по восемь и больше часов. Такое могут выдержать только самые увлечённые артисты. За время нашего существования появились зрители, которые приезжают в Верхотурье со всей области ради наших спектаклей.

Своё помещение у нас появилось далеко не сразу. Несколько лет назад я устроился работать в наш государственный музей-заповедник. И его директор Николай Новиченков  пустил нас в Верхотурский кремль. Мы там с 2015 года. И это единственный в России театр, который находится на территории музея.

– Вы рассказываете туристам местные предания в образе дворника Ионыча. Он списан с конкретного человека?

– Нет, это собирательный образ из книг, и он рождался долго. Я никак не мог придумать, как интереснее рассказать туристам городские легенды. Наконец, настоятель одного из храмов посоветовал мне сыграть дворника. Сначала я думал: почему такой персонаж? Но, когда стал погружаться в классическую литературу, понял: раньше людям этой профессии доверяли ключи от всех дверей. Они знали тайны. У моего дворника есть ключи от дверей в историю Урала. Это такой дед вне времени, который может поведать о былом. А сейчас этот образ переродился в верхотурского ямщика – Кузьму Кузьмича. Я собрал его из книг, потому что в реальной жизни нет таких прототипов.

– Не кажется ли вам, что театральное искусство может исчезнуть в обозримом будущем?

– Театры будут жить! Их не заменишь гаджетами, потому что мы даём общение. А в мобильные устройства люди смотрят в основном, когда скучают. Холодный гаджет даёт много информации, но – ничего для человеческого сердца! Люди нуждаются в театре и всегда будут приходить туда. Кроме того, театр помогает и самим артистам. Известны случаи, когда человек выходил на сцену и переставал испытывать физическую боль. В образе ты максимально сосредоточен на актёрской игре, и это отвлекает тебя от всех остальных ощущений. Театр помогает облегчить и душевную боль, например, горечь утраты. Ты думаешь о роли и можешь выплеснуть свои переживания через своего персонажа…

– Что, по вашему мнению, нужно ещё сделать для развития туризма в Верхотурье?

– Работы здесь непочатый край! Хочется, чтобы у нас появилось больше гостиниц, где люди смогли бы останавливаться. Нужны кафе, развлечения для местных жителей и приезжих.