«Патологический случай разделения людей на полноценную и неполноценную касты – это всё же исключение, а совсем не норма в нашем обществе», – считает Маргарита Бахаренко, воспитывающая двух приёмных детей.
1 июня – День защиты детей. Маргарита знает, от чего их нужно защищать, – от одиночества. Три года назад она взяла на воспитание двух девочек, а сегодня она автор честных постов о приёмном родительстве, которые помогают многим семьям, воспитывающим не кровных детей, справиться с проблемами и обрести гармонию в душе.
Закрыто жить тяжело
– Маргарита, ваши посты настолько откровенны и искренни, что хочется спросить: так обнажать душу, наверное, непросто?
– На самом деле мне было очень трудно и страшно, ещё полгода назад даже представить не могла, что буду писать такие открытые истории из нашей жизни. Два с половиной года мы втроём жили практически «в подполье» – это как с новорождёнными, родители ведь не сразу их всем представляют. А в то время, когда я только готовилась взять детей, в социальной сети наткнулась на посты женщины, которая помимо своих детей воспитывает ещё пять приёмных.
Я и потом, когда у меня уже были Геля и Вика, продолжала её читать и общалась в чатах приёмных семей. Это очень помогает, поддерживает, позволяет посмотреть на проблемы, с которыми ты сталкиваешься, с разных ракурсов. Мне тогда и самой хотелось чем-то поделиться, о чём-то написать, но не было ни сил, ни времени, не хватало решимости. А потом появился муж, и стало полегче – и в физическом, и в душевном смысле.
Я понимаю, что многие мои посты на грани, наверное, так нельзя делать, но я просто не могу по-другому. Надеюсь, моя открытость кому-то поможет, во всяком случае, судя по тёплым откликам, людям это надо. Но я и для себя пишу, закрыто жить тяжело – я это проходила, поэтому знаю, о чём говорю.
Как бороться с предубеждением
– Вы получаете не только тёплые отклики. Однажды один из комментаторов написал: «Берите ещё больше биомусора и самоутверждайтесь за их счёт».
– Для меня такое отношение к сиротам и к приёмному родительству, признаюсь, было открытием, хотя я, безусловно, понимала, что люди к этому относятся по-разному. Думаю, что это всё же исключительное мнение, в основе которого лежат психологические проблемы. Хотя… Предубеждения существуют, и детдомовских детей до сих пор иногда воспринимают как маргинальных. Это не так явно, не так часто, как было раньше, но встречается.
Скажем, у нас в садике был инцидент – у девочки пропало колье (ни больше ни меньше), и, угадайте, на кого подумали в первую очередь? Как бороться с предубеждениями относительно приёмных детей? Только открытостью. Отчасти и поэтому тоже я стала в публичном пространстве рассказывать наши истории, участвовать во всевозможных марафонах по осознанному родительству.
А что касается того комментария, уверена, что патологический случай разделения людей на полноценную и неполноценную касты – это всё же исключение, а совсем не норма в нашем обществе. И потому в ближайшие несколько лет я продолжу «самоутверждаться» и «полировать свой нимб» на теме приёмного родительства.
Тайны, ангелы и скелеты в шкафу
– Вы не делаете тайны из того, что девочки – ваши приёмные дочки?
– Не делаю, тем более что я не лялечек взяла, Ангелине было четыре года, Вике – два. Да, раньше люди чаще всего пытались сохранять тайну усыновления – мне кажется, как раз из-за того предубеждения относительно детей из детдома, о котором я говорила. Но на сохранение этой тайны, на сокрытие правды, на мой взгляд, тратится колоссальный ресурс, который нужен для другого. К тому же я сама родилась в большой многодетной семье, детей никогда не боялась, в этом смысле мне было легче: я не делю детей на своих и чужих – какая разница?
Хотя не всё, конечно, просто. Ангелина оказалось совсем не «АНГЕЛиной», я это сразу поняла, она с первого дня знакомства на меня так дерзко смотрела, что я поначалу даже испугалась. Характер у неё лидерский, боевой. А Вика, несмотря на то, что они сёстры, была совсем другой, скорее, безвольной. При этом с Гелей мне было изначально легче, с Викой же мы только-только начинаем узнавать друг друга.
А если вернуться к тайне усыновления, то рано или поздно спрятанный в шкафу скелет с грохотом вывалится оттуда, рискуя придавить с таким трудом взращенное доверие, тепло и любовь между вами. Тайна усыновления плохо пахнет, и даже надёжно спрятанная, норовит в любой момент испортить вам жизнь. Плохо пахнет, потому что это мёртвый закон, давно изжившая себя мера, и большинство людей давно это поняли.Ангелина, например, может куда-нибудь убежать и спрятаться, сидит там и подглядывает, как мы, с ног сбиваясь, её ищем.
Да, я готовлю себя к тому, что мои девочки однажды спросят: «А где та женщина, у которой мы были в животике?» Возможно, они захотят её увидеть. Я не буду этому препятствовать. Надеюсь, что к тому времени у нас будут такие сердечные, доверительные отношения, что их ничто не сможет поколебать.
– Люди, желающие взять ребёнка на воспитание, сегодня обязательно должны пройти «Школу приёмных родителей». Это оправданно?
– Конечно! Многие после ШПР вообще понимают, что это не их история. В хорошей школе рассказывают всю правду, ничего не утаивая, и это помогает объективно оценить свои желания и возможности. Хотя и те, кто проходит эти школы, возвращают детей обратно в детский дом – это страшно, мне трудно это понять, и я не знаю, что с этой проблемой делать.
Как восстанавливать ресурс
– За три года вы многому научили девочек. А сами чему-то научились?
– Я с ними постоянно чему-то учусь. Более того, я поняла, что до появления в моей жизни Гели и Вики у меня была абсолютно безалаберная жизнь. Дети заставляют посмотреть на себя по-другому, многое переоценить, открыть в себе что-то доселе неведомое, они невероятно дисциплинируют. И я жалею, что потеряла время и не взяла детей раньше.
У меня каждый день – урок жизни. Ведь дети вообще провокаторы, а приёмные – в особенности. И с честью выйти из сложной ситуации – это своего рода квест. Увлекательный, но непростой. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что кризис выстраивания отношений, привыкания друг к другу, адаптации мы преодолели, но провокации до сих пор бывают. Ангелина, например, может куда-нибудь убежать и спрятаться, сидит там и подглядывает, как мы, с ног сбиваясь, её ищем.
В какие-то моменты, признаюсь, я чувствовала истощение ресурса, вообще никакая была – всё детям, детям, о себе не думаешь. А это неправильно! В нашей ситуации нужно уметь распределять свои силы и профилактировать собственные срывы. Сегодня, когда у нас появился папа Вася, стало, конечно, много легче.
Никаких сомнений
– Про папу Васю поподробнее, пожалуйста. Прямо киношный случай – мама с двумя приёмными детьми встречает достойного мужчину и выходит замуж...
– Просто папа у нас такой же сумасшедший, как и мама. Нам в своём девичьем кружке хорошо жилось, и я по поводу отсутствия в нашей жизни главы семьи, если честно, не заморачивалась. Всё произошло неожиданно и быстро. Мы встретились на творческой волне – озвучивали одну пьесу. Начали разговаривать, я рассказала, что у меня двое детей, приёмных. Он удивился: «Ах, ещё и приёмных?»
Однажды Василий просто сказал, что нам без него не справиться. Знаете, какой-то даже перевёртыш произошёл, если бы не дети, может быть, мы бы и не поженились. Папа Вася – это на самом деле гиперзаботливая мама. Эту доброту и надёжность я сразу почувствовала, и несмотря на то, что конфетно-букетный период у нас был очень короткий, никаких сомнений – выходить за этого человека замуж или повременить – не было.
– За эти три года у вас хотя бы раз, хотя бы мимолётно возникало сомнение в правильности своего решения – взять на воспитание приёмных детей?
– Нет, никогда! Наоборот, я раз от раза убеждаюсь в том, что, может быть, это вообще единственное правильное и важное, что я сделала в жизни. Я очень о многом жалею, но об этом – нисколько. Я жалею, что не решилась на это много раньше – с того момента, как я впервые подумала о возможности усыновления, прошло 20 лет. Хотя по моим наблюдениям, приёмное родительство – это по большей части история зрелых людей.
Вы знаете, почему-то многие думают, что ребятишкам в детских домах хорошо, потому что у них там всё есть. Да, в материальном отношении в учреждениях государственного воспитания сегодня всё относительно благополучно. Но у детей там нет главного – близких людей, с которыми можно было бы строить отношения, которые показали бы им, насколько прекрасен этот мир.
