Великие имена. Почему Бажов, а не Демидов должен стать именем аэропорта?

В Свердловской области 2019 год объявлен Годом писателя Павла Бажова, со дня рождения которого исполнится 140 лет. Кроме того, его имя в ближайшее время может получить аэропорт Кольцово. О личности и творчестве нашего великого земляка мы побеседовали с драматургом и редактором литературного журнала «Урал» Олегом Богаевым.

Не детский писатель

Алексей Смирнов, «АиФ-Урал»: Олег Анатольевич, что означает Бажов для Урала?

Олег Богаев: Бажов – писатель уникальный, потому что создал собственный неповторимый язык, особую стилистику. Он стоит в ряду таких авторов, как Платонов и Булгаков. Авторов, создавших свои собственные миры. При этом он работал в достаточно суровые времена, в те годы многие получали, что называется, по шапке. Кроме того, Бажов после Дмитрия Мамина-Сибиряка хронологически второй великий уральский писатель. Он много путешествовал по этим местам, следы его пребывания есть в селе Мраморское, где находится моя дача, в селе Косой Брод. Он впервые в России поднял региональную мифологию, и она стала общероссийской, совместил сказочное и просторечное. Как ему это удалось в то время – остаётся загадкой. 

Благодаря Бажову в Свердловской области появился альманах, а потом журнал «Урал». Самого писателя к тому времени уже не было в живых, но он создал в регионе необходимую литературную среду. С одной стороны, сотрудничал с властью, был депутатом Верховного Совета СССР, получал премии. С другой - общался с уникальными людьми, например, с маршалом Георгием Жуковым. Он был Мастером с большой буквы, но одновременно человеком земным, сохранял эту редкую для больших писателей простоту. Жил в обычном деревянном доме, вокруг которого был пустырь. Представляете, у лауреата Сталинской премии была своя корова! В трудное время он постоянно брал бидон с молоком и шёл угощать своих коллег-писателей. Можете представить, чтобы, например, Симонов так делал? Лично я – нет. Бажов не был замечен ни в одной подлости. Возможно, ему повезло, что он не жил в то время в Москве, все эти травли писателей его не коснулись.

Помню, нас в детстве как-то привели в музей Бажова на улице Чапаева. А там стоят его валенки. По-моему, я тогда впервые увидел предмет, относящийся к писателю, и был поражён. Как так – великий русский писатель, оказывается, ходил в валенках! Да ещё так похожих на валенки моей бабушки…

- Сказы Бажова – они для детей или для взрослых?

- Ну, люди нашего с вами поколения обычно читали Бажова в детстве. Средне-Уральское книжное издательство очень много выпускало его в 70-е годы, это книги, на которых мы выросли. Но писатель он отнюдь не детский, его считают таковым из-за сказочной формы его произведений. В них есть все элементы сказки, но написаны они богатым русским языком. Если судить по фактуре, совершенно очевидно, что Бажов учился не у своих коллег, а у русских классиков, у того же Аксакова. Много лет назад я разговаривал с одним очень продвинутым и модным театральным режиссёром из Москвы, он спросил – какие у вас есть писатели? Я говорю: Бажов, наш классик. И он сказал: «Ого, да это же крутейший автор!» Мы на Урале привыкли к Бажову, но он писатель общероссийский. Камешки, малахит, мрамор – вся эта мифология была им сконструирована и систематизирована…

- Как получилось, что мифологию Горнозаводского Урала создал, по сути, один человек?

- Тут сошлись два важных вектора – невероятный талант и возможность собирать материал. Хотя, конечно, это был определённый социальный заказ. Посмотрите на его персонажей. Как правило, это работяги, хотя и творческие. И, как правило, у них возникает конфликт с управленцами, приказчиками. Как-то мы разговаривали с писателем Алексеем Ивановым. По его мнению, на Урале был сформирован особый архетип людей, когда не завод существует для человека, а человек для завода. Люди вроде бы и не были крепостными, но были приколочены к заводу какими-то особыми гвоздями. Им приходилось работать на заводе, на прииске, а потом обрабатывать землю, сажать картошку. Прозвучит забавно, но, может быть, именно поэтому Октябрьский переворот случился не у нас, а в Петрограде. Ведь от чего произошла революция? От безделья! У путиловских рабочих не было огородов, своего хозяйства. А у нас люди после смены занимались землёй. Именно поэтому уральцам были близки идеи эсеров. И поэтому у нас появился Бажов.

Готика с Плотинки

- Есть мнение, что мир Бажова – готический, имеющий к фольклору очень опосредованное отношение…

- Сомневаюсь, что Бажов был близко знаком с немецким романтизмом. Он жил не в то время, когда писатель мог запросто сесть в поезд и съездить за границу. А готика в его сказах начинается не с храма, не с Кёльнского собора. Урал – это две субстанции, огонь и металл. И иногда вода, чтобы работала плотина. Из них складывается уральский характер. А теперь вспомните огромные заводские конструкции у нас на Плотинке. Согласитесь, пейзаж более чем готический.

Вообще, Урал очень долго существовал вне культурного контекста. Именно поэтому сегодня мы как за соломинку хватаемся за Мамина-Сибиряка, который написал о нас хоть что-то, хотя провёл здесь относительно мало времени. Нам нужно опереться на какие-то структуры, архетипы, но... После отъезда Мамина и до прихода Бажова был настоящий культурный провал, и вовсе не от отсутствия талантов. Просто человек может быть одарён, как Шекспир, но всю жизнь работать на сталелитейном заводе. Уральский человек – человек приземистый. Он сел на землю, и его уже не сдвинешь. А для того чтобы прийти домой и написать книгу, необходимо менять весь уклад жизни.

- Бажову часто припоминают его революционное прошлое, Гражданскую войну, продразвёрстку. Это имеет какое-то значение для «имиджа» писателя?

- Думаю, что нет. Отчасти Бажов и выбрал такую «сказочную» стезю, потому что не хотел вспоминать прошлое. Он явно пережил некую психологическую травму и понимал противоречия своего времени.

- Как вы считаете, почему эсер Бажов в 1917 году перешёл на сторону большевиков?

- Полагаю, это была болезнь, некое коллективное помешательство. Огромный процент населения попал в эту воронку безумия. Про это в своё время писал Иван Бунин. Представьте, Бажов, воцерковлённый человек, вдруг решил, что мир можно изменить при помощи насилия. Не думаю, что он был рад участвовать во всём этом. В большом художнике всегда очень силён элемент гуманизма, и, уверен, ему было дико стыдно.

Время мессенджеров

- Сегодня будут объявлены итоги конкурса «Великие имена России». Как вам его идея? Вы за Бажова, Демидова или Жукова?

- Считаю, что идея прекрасна. Кольцово звучит мило, но этого недостаточно. Если его дополнительно назовут Бажовым, люди будут больше интересоваться творчеством нашего великого земляка. О Жукове разговор отдельный, но я радикально против Демидова.

- Почему?

- Был я как-то во Флоренции, в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре. Красота невероятная! И вдруг экскурсовод показывает мне выбитый на мраморе демидовский герб. Наверное, говорит, этот мрамор привезли от вас. Понимаете, Демидов все богатства нашего края посылал за его пределы. А здесь он поставил кабаки, чтобы мужику было чем в нерабочее время заняться, и тянул из Урала деньги. После него в регионе не осталось ни собора, ни фонтана. Да, всю Флоренцию отделали уральским мрамором. Но почему итальянцы видят всю эту красоту, а не мы? Почему Демидов не привёз мастеров сюда?

- Год Бажова – как бы вы хотели, чтобы его отметили в Свердловской области?

- Полагаю, что нужно провести большую научную конференцию и распределить гранты для филологов, исследователей творчества Бажова, их не так уж и много. Также нужно организовать серьёзный конкурс с большими премиальными суммами для известных и начинающих писателей, для создателей региональных мифов. Журнал «Урал» выступил бы одним из его организаторов. Да, существует Бажовская премия, но её спонсор мог бы быть щедрее. Сегодняшний уровень этой премии – далеко не федеральный.

- Нынешние дети читают Бажова?

- Думаю, что нет, он для них слишком сложен, а сейчас властвует стилистика мессенджеров, информативных текстов. Хотя это временное явление.

- Сегодня на Урале есть писатели уровня Бажова?

- Уверен, что через какое-то время памятник поставят как минимум двум людям, это поэт Юрий Казарин и драматург Николай Коляда. Думаю, Казарин – лучший поэт в России из ныне живущих. А главное – после него появится мощное поэтическое поколение, воспитанное на его стихах, сегодня оно находится под обаянием его творчества. Коляда же, помимо всего прочего, внёс огромный культурологический вклад, в том числе за счёт пиара нашего региона. Кстати, говорят, что ещё один уральский писатель – Алексей Иванов – уже полгода живёт в Екатеринбурге, но тайно, так как скрывается от журналистов. Впрочем, за истинность этого утверждения не ручаюсь.

- На днях в Камерном театре прошла акция «Читаем Бажова». Вы с другими известными уральцами читали со сцены его письма. Они изменили для вас образ писателя?

- Я взглянул на него абсолютно по-новому. Письма как ничто другое помогают нам понять человека. Литературоведам они говорят о том, как рождалось то или иное произведение. А люди далёкие от филологии начинают видеть в писателе живого человека. Мы тянемся за пафосом, а жизнь со всеми её «сливными бачками» пафоса лишена. Но без пафоса жизнь груба, а истина – всегда где-то посередине. Если честно, то после чтения писем Бажова у меня возник образ уставшего, задёрганного человека.

- Как поживает журнал «Урал»?

- Экономические трудности в стране сказываются и на нас. Есть одна очень серьёзная проблема. Дело в том, что журнал «Урал» принадлежит области, а помещение, в котором мы находимся, - городу. И вот два года назад нам ни с того ни с сего неожиданно поднимают арендную плату. Если раньше мы платили 20 тысяч, то теперь – 200 тысяч рублей ежемесячно. Нам это крайне тяжело, мы даже на три месяца перестали выплачивать авторам гонорары, хотя всегда делали это вовремя. Очень надеюсь, что региональное министерство культуры и город нам помогут.