После «Дакара». Как чемпион Карякин развивает гоночный спорт

Несмотря на то, что в нынешней ситуации участие в ралли «Дакар» (ранее «Париж – Дакар») ограничено для российских гонщиков, некоторые из них всё равно находят возможности развиваться в этом деле. Мастер спорта международного класса, автогонщик Сергей Карякин рассказал, как проехал на машине вокруг Эльбруса и как работает на производстве спортивных автомобилей. Подробнее - в материале ural.aif.ru.

Как в «Топ Гир»

– Сергей Васильевич, в апреле этого года вы объехали Эльбрус на машине. Что было самым сложным для вас в этом путешествии?

 – Задача была – покорить Эльбрус, сравнив возможности человека и автомобиля, а это само по себе вызов. Мне нужно было проехать вокруг этой горы на обычной, не спортивной машине. Единственное послабление заключалось в том, что мы поставили колёса, на которых можно относительно безопасно ездить по бездорожью. Но всё равно такого «железного коня» нельзя, что называется, «всаживать» в грязь по полной, как мы говорим про наши гоночные авто.

Меня сопровождала большая команда. Пока я ехал, мне сообщали о состоянии трассы с вертолёта. Я двигался вокруг горы, поднимаясь с одного склона на другой, и в итоге проделал около 300 с небольшим километров. Тем временем рекордсмен среди альпинистов Виталий Шкель взбирался на вершину. В 2020 году он установил мировой рекорд, поднявшись с предгорья на сам Эльбрус всего за 3 часа 23 минуты 37 секунд. Понятно, что добраться на машине наверх невозможно, поэтому я двигался вокруг горы. Изначально мы хотели узнать, кто быстрее выполнит свою задачу: он взберётся на самый пик или я объеду восьмитысячник? В итоге мы отказались от соревновательной составляющей, потому что сам процесс оказался важнее.

Когда мы реализовывали этот проект, я поймал себя на том, что детская часть моей души от этого в восторге! Я всегда хотел сделать нечто подобное, потому что был воспитан на телепередаче «Топ Гир» (Top Gear), ведущие которой всё время ездили в путешествия и рассказывали об этом. У них были челленджи: добраться из одной труднодоступной точки в другую. А ещё они устраивали соревнования, такие как машина против самолёта. К примеру, как быстрее добраться в какое-то конкретное место – на машине или на самолёте с учётом всех необходимых действий в аэропорту?

Кроме того, в этой передаче были споры по типу: человек или машина? Допустим, человек бежит через гору, а автолюбитель в это время эту гору объезжает. Выходит, что нечто подобное было и в нашем случае, когда мы ехали на Эльбрус.

Но вернёмся к вопросу о сложностях. Надо сказать, что у команды видеооператоров, которые снимали нас, было больше подготовки, чем у всех остальных. И материал, который у них получился, безумно красивый! Знаю, что около 300 кадров не вошло в основной ролик, который был снят в итоге. Потому что нам хотелось сделать его ёмким, чтобы он смотрелся на одном дыхании.

Несмотря на то, что вся поездка заняла у нас около трёх часов, километраж, который мы прошли, был достаточно большим. Плюс мы ездили по бездорожью, где риски пробить колесо и остановиться очень высокие.

Не жать на газ

– Основная сложность была в бездорожье?

– Не только в нём. Мне нельзя было нарушать правила дорожного движения, то есть превышать скорость. Когда я ехал по деревне, где крайне узкие улочки, нужно было придерживаться 40, а иногда и 20 километров в час. Двигаться по гравию в пустынных местах получалось даже быстрее, чем по асфальтированным дорогам, хотя мне приходилось соблюдать ограничения не только в жилых районах. К тому же, если бы я жал на газ, это было бы нечестно по отношению к Виталию Шкелю.

В любом случае, если ты путешествуешь на автомобиле, не надо гнать, как дикий, даже если есть уверенность, что за это никто не накажет. Потому что нам следует бережнее относиться и к людям, и к природе.

– Вам как гонщику, наверное, непросто ехать медленно?

– Всё зависит от моего внутреннего состояния: если я очень соскучился по гонкам, то мне, конечно, хочется ускориться. Если я только что вернулся с гонки, мне, наоборот, хочется ехать медленно, потому что я нагонялся до потери пульса.

– Вы уже бывали на Эльбрусе, но такие места оставляют яркие впечатления даже у тех, кто приезжает не единожды. Что на этот раз вам запомнилось?

– Там безумно красиво, и я остался в небывалом восторге от природы. Но есть и одно удручающее обстоятельство – слабо развитая инфраструктура. Мы слишком долго вкладывали деньги, по сути, в другие страны, отправляясь в заграничные путешествия, и не развивали отечественный туризм. В итоге наши прекраснейшие места остались без должного внимания.

Как-то раз я приезжал на Эльбрус с семьёй – кататься на лыжах. Неподалёку от места, где мы остановились, располагалось кафе, в котором пожилая женщина готовила вкусную выпечку. Мы зашли туда поесть, а когда выходили, ледяная глыба упала моей дочке на голову и травмировала её. Это только один пример того, как у нас могут относиться к туристической инфраструктуре, банально не ремонтируя то, что нужно. Я мог бы привести и другие примеры, но воздержусь. В нашей стране многое можно развивать самим, вместо того, чтобы полагаться на иностранные компании.

– Вы занимаетесь производством гоночных машин, чтобы развивать этот вид спорта в нашем регионе?

– Не совсем так. Я работаю на популяризацию ралли, потому что очень хочу, чтобы технических видов спорта стало у нас больше. Они для молодёжи – входной билет и в мир производства тоже. Ведь гоночный спорт — это не только лететь на скорости по трассе, но также изготавливать запчасти для автомобилей, что, в свою очередь, даёт возможность находить средства на участие в соревнованиях и в целом повышает престиж команды.

В идеале гонщик должен профессионально разбираться в том, как устроена машина, и для этого ему нужно иметь высшее техническое образование. И очень хорошо, когда после спортивных соревнований человек всё-таки остаётся верен производству. Это путь, который я и сам прошёл.

Моя работа на производстве началась с гонки «Дакар», куда я ехал в составе французской команды, которая, кстати, была не заинтересована в результате. Её участники получили деньги за то, что присоединились к гонкам, и решили ограничиться этим. Я понял, что мне нужно строить свою команду.

Мы с друзьями начали изготавливать квадрациклы в гараже моего отца. Затем постепенно я стал находить спонсоров, и моя нагрузка по проектированию автомобилей увеличилась. Я понял, что сам не успеваю всем заниматься, и нанял конструктора, а затем купил помещение и поставил туда станки.

По сути, мы перепрофиллируем машины из не спортивных — в спортивные, в те самые автомобили, на которых можно участвовать в гонках на большие расстояния, таких как «Дакар».

Магия создания

— Слышала, что вы даже проводите экскурсии для детей на вашем производстве. Это так?

— Да, причём ко мне приходят самые разные ребята. Мне хочется их увлечь, чтобы они понимали, насколько интересно работать с различными механизмами, быть инженерами, конструкторами.

Так я стараюсь внести свой вклад в то, чтобы повысить престиж рабочих профессий. Изначально, когда дети приходят сюда, в цех, они хотят пообщаться со мной, потому что я неплохой пилот. Но после того, как я начинаю рассказывать им о нашей работе, некоторым из них становится интересен и сам процесс, которым мы тут заняты.

Я рассказываю ребятам, как происходит магия создания автомобиля: показываю детали, объясняю, для чего они нужны. Мне приятно, что в глазах у некоторых ребят появляется интерес. Может, в дальнейшем они выберут одну из рабочих профессий… есть надежда на это.

— И тем не менее в нашем регионе много талантливых ребят, которые мечтают стать гонщиками. Вы делаете очень многое для их развития…

— Да, но, к сожалению, в этом плане я не могу ставить перед собой конкретные цели. Потому что для развития этого вида спорта надо привлекать спонсоров, а как это сделать, если в связи с политической ситуацией мы не можем попасть на соревнования «Дакар»?

Я пытаюсь повлиять на инвесторов, участвуя в гонке «Шёлковый путь». Конечно, её даже и близко нельзя сравнить с соревнованием, где дорога пролегала через пустыню и шла из Франции до столицы Сенегала. Но «Шёлковый путь» тоже по-своему важен, и я пытаюсь объяснить людям его ценность.

Надо отметить, что многие отечественные трассы сейчас находятся в плачевном состоянии, и здесь очень нужна поддержка государства. Везде говорят, насколько нам важно развивать машиностроение, но далеко не все чиновники понимают, что оно тесно связано с автоспортом.

Мы должны воспитать будущих гонщиков, ведь они могли бы в дальнейшем работать на российский автопром. Но как нам их вырастить? Мы не можем соревноваться с нашими западными коллегами. А тут ещё и трассы не отремонтированы. Где же тренироваться?

– Как вам удалось в таких условиях вывезти уральскую команду на международные соревнования?

– Я выбрал для себя работу с детьми, потому что важно посеять в них правильные семена, чтобы ребята стали активными, да и просто росли хорошими людьми. Моя команда, с которой я выступал на гонках, стала своего рода «кузницей», где готовят неплохих пилотов. Я подготовил одного спортсмена для «Шёлкового пути», а сейчас тренирую заводскую команду «Урал», которая участвовала в национальном чемпионате Объединённых Арабских Эмиратов «Золото Кагана».

Автомобильная федерация ОАЭ допустила меня до старта в гонках с российской лицензией. Все остальные страны, в том числе Китай, отказали мне в участии в соревнованиях, потому что я не подписал письмо с осуждением нашего государства. Из-за этого я был вынужден отказаться от участия в других международных гонках. ОАЭ допустили меня до своего национального чемпионата по БАХАм, то есть по коротким раллер-рейдам — скоростным гонкам по бездорожью. Сначала мы заняли третье, а затем второе место, и это достаточно неплохой результат. По возможности, мы будем стремиться его улучшить, но, как я уже сказал, сейчас слишком сложно планировать что-то наперёд.