О проблемах и достижениях государственного здравоохранения, о навязывании услуг частной медициной и неоправданности лечения за рубежом мы беседуем с заведующим ортопедическим отделением №1 Уральского НИИ травматологии и ортопедии, заслуженным врачом РФ Константином Пиастопуло.
Сетевой маркетинг
Рада Боженко: – Константин Иванович, сегодня частных медицинских центров в области не счесть. Но ведь любое предложение, как известно, следствие спроса. Согласны?
Константин Пиастопуло: – Механизм на самом деле простой. Возьмем, к примеру, заболевания коленного, или локтевого, или тазобедренного сустава. У человека что-то заболело – он попадает в крайне неприятную ситуацию. Куда ему обращаться? К хирургу в поликлинику по месту жительства. Прием по талонам. Сегодня запись может быть, а может и нет, попадешь ты на прием через два-три дня, а может, через неделю. А болит сегодня. Человек начинает искать место, где ему могут помочь. Вокруг пестрит реклама – центр такой, центр другой, «приходите к нам лечиться», «избавим от боли» и т. д. Пациент идет туда и… попадает в руки опытного маркетолога. Человеку назначают дорогостоящие диагностические исследования – это же выгодно. Начинается сетевой маркетинг – купите то, пятое, десятое…
Дальше. Например, у больного находят показания к операции. Ладно, если это третья стадия заболевания – тут все понятно. А если первая-вторая, начинается самое страшное. Больному начинают говорить: «Время не медлит. Завтра может быть поздно». Хорошо, если это прием в центре, где таких услуг не оказывают, тогда у больного есть шанс получить дополнительную консультацию где-то еще. Или он не располагает средствами – операции по замене сустава, например, стоят порядка 200 тысяч рублей. А если и услугу оказывают и деньги есть…
– Пациент пропал?
– Пропал. Потому что убедят.
– А тут еще мы уверены: платно – значит лучше.
– Да! Более того, люди думают, раз платно, значит, там специалисты лучше. На сегодняшний день я не могу назвать центра (за исключением одного-двух), где были бы собраны лучшие специалисты. Они, как правило, туда приходят для консультирования. А на приеме сидит, извините, дилетант, который еще и свои амбиции пытается реализовать.
Есть ведь и еще одна категория больных, которые едут лечиться за рубеж. Надо или не надо – едут. Хорошо, если это действительно хорошие центры. Но ведь простому человеку трудно разобраться в каких-то нюансах.
Словом, поиски медицинской помощи за рубежом за большие деньги далеко не всегда оправданны. Сейчас много говорят про операцию, которую сделали Евгению Плющенко в Израиле. У нас в институте таких операций по три-четыре ежедневно выполняется. И не надо далеко ездить, вся эта помощь оказывается здесь и, безусловно, оказывается в Москве. У нас же в России немало специалистов высочайшего уровня!
Работа на износ
– Константин Иванович, в чем причина недоверия к государственной медицине?
– На мой взгляд, не в последнюю очередь в недостойной зарплате медицинских работников. Врач вынужден искать дополнительные источники заработка. К сожалению, иногда это происходит в ущерб интересам пациента.
Сегодня говорится – средняя зарплата врачей 50-60 тысяч. Но надо понимать, за счет чего она складывается. За счет совместительства, за счет сумасшедших дежурств, за счет работы на износ. Поверьте, зарплата медиков не адекватна тому труду, который они выполняют. И, безусловно, низкий уровень оплаты труда порой порождает безразличие, отсутствие должного внимания к пациенту.
Кроме того, снабжение муниципальных больниц далеко не всегда соответствует федеральному уровню. Ну и конечно, далеко от уровня зарубежных клиник. Там не бывает, что ты пришел в больницу, а в наличии нет какого-нибудь фиксатора и тебя просят подождать, пока он появится. Или нет какого-то препарата. У нас же очень остро ощущается недостаток финансирования здравоохранения. Радуемся, когда выделяется средств на 1-2% больше, чем в году предыдущем, а потребность-то гораздо выше.
Взять, например, Швецию. Там колоссальные средства из бюджета идут на медицину. То есть львиная доля средств налогоплательщиков им же и возвращается.
– Сегодня одна из самых серьезных проблем здравоохранения региона – кадровый голод. Почему область его испытывает? Престиж профессии упал?
– Трудно сказать. Может быть, у молодежи мышление поменялось. Никто сейчас особо не стремится в хирургию, травматологию. Когда я учился в медицинском институте, очень трудно было попасть по этому направлению. А сейчас мы не можем набрать ординаторов, интернов – они наперечет. Зато популярностью пользуется стоматология, гинекология, пластическая хирургия. То, где можно заработать сразу и много. Сегодня волонтеров нет. У нас на шестом курсе соревнования были, кто больше прооперирует. Мы на дежурства добровольно ходили. Мы в первую очередь реализовывали профессиональные амбиции.
Я не виню новое поколение, у меня тоже есть дети, и им так же хочется все и сразу. Они не привыкли ждать. Это естественно, жизнь развивается стремительными темпами.
В отношении кадров еще квартирный вопрос, безусловно, «делает погоду». Я из своего отделения в свое время потерял несколько врачей, которым негде было жить, и они уезжали туда, где им предоставляли квартиру.
Модернизация – это модно
– Несмотря на все трудности, здравоохранение все же развивается. Внедряются новые технологии, больницы приобретают современное оборудование. Тотальная модернизация.
Сегодня каждый стремится заняться новейшими технологиями – это модно. Но не всегда они соответствуют уровню оказания высокотехнологичной помощи. Скажем, в областной больнице огромное подразделение кардиохирургии, где специалисты осваивают, внедряют новейшие технологии, грамотно проводят сложнейшие операции. И есть больницы, которые также пытаются оказывать аналогичную кардиохирургическую помощь, но… скажем так, в ограниченном количестве. А ведь не всегда врач, выполняющий в год десяток таких операций, соответствует уровню врача, выполняющего в год сотни, тысячи операций.
Но медицина, конечно же, развивается. Скажу за свою «отрасль». Мы из года в год применяем все более совершенные протезы, более совершенные методики, более совершенный – миниинвазивный – доступ, более совершенную хирургическую технику и т. д. Это то развитие, которое «налицо». И главный его результат – мы можем помогать все большему количеству больных.
– Сегодня нередко приходится слышать о разрыве науки и прикладной сферы. В медицине это ощущается?
– Конечно. И причина все та же. Наука финансируется еще меньше, чем практическое здравоохранение. Но прекрасные ученые есть, в том числе и в нашем институте. И наукой они занимаются не из корыстных интересов – это увлеченные своим делом, преданные ему люди.