«Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь» – песня, написанная для кинофильма «Земля Санникова», далеко не нова, но своей актуальности не теряет. Остановиться и понять, чего хочешь на самом деле, для многих оказывается не под силу. Прежде чем выбрать свой жизненный путь, известный уральский спортсмен-бейсджампер чего только не испробовал! Успел даже получить корочки профессионального бухгалтера, но в какой-то момент передумал. «Я просто поверил в свои силы», – улыбается Ратмир Нагимьянов.
Ограничения – лишь в голове
Кристина Шабунина, «АиФ-Урал»: – Принято считать, что в современном мире нет места романтике. В то время как всё больше молодых людей выбирают экономические специальности, вы взяли и променяли доходное место на прыжки с парашютом. Почему вдруг захотелось в небо?
Ратмир Нагимьянов: – Из любопытства – мне было интересно, что испытывает человек на большой высоте и в свободном падении. Кроме того, меня всегда тянуло за рамки комфорта. Первый прыжок я совершил в 21 год. Помню, что было очень страшно, но, поскольку мне понравилась сама атмосфера, я записался на курсы спортсменов-парашютистов, совершающих затяжные прыжки. Совершив порядка 200 прыжков с парашютом, занялся бейсджампингом – прыжками с парашютом с высоких объектов. Тогда же я понял, что работа – это прямое отражение меня. Невозможно проводить большую часть времени за компьютером и профессионально расти в спорте. С бухгалтерией я закончил. Было тяжело первое время, но я верил, что всё получится, и не сдавался.
– Выходит, прыжки с парашютом влияют и на внутреннее содержание тоже?
– Я наблюдаю за своими учениками. Некоторые из них после того, как занялись бейсджампингом, кардинально поменяли свою жизнь. Оказавшись высоко в небе наедине с парашютом, они перестали бояться поменять работу или что-то ещё в своей жизни. Исчезает страх перед неизвестностью, и человек начинает вести более осмысленную жизнь.
– И всё же бейсджампинг – это спорт далеко не для всех?
– Напротив, я уверен, что это спорт для каждого. Есть американский бейсджампер, который из-за травмы позвоночника не может ходить, и он прыгает на инвалидной коляске! Другой известный спортсмен, бывший военный, потерял ноги, но продолжает совершать прыжки с парашютом с самолёта! Я уверен, что любым видом спорта можно начать заниматься в любое время. Я сам пошел в акробатику в 19 лет и за полгода разучил все те фигуры, которые хотел делать на высоте. То, что спортсмены – это какие-то сверхлюди, не более чем миф. Все мы устроены одинаково, а потому любые ограничения – только в голове!
На старом Ан-2 – далеко не улетишь
– У нас он развивается слабо, а потому в Екатеринбурге бейсджамперов очень мало, меньше десяти, тогда как в Москве – сотни. В столице много парашютных клубов, много парашютистов, а у нас и парашютистов-то в принципе немного, из постоянно прыгающих – человек двадцать-тридцать.
В единственном парашютном клубе Екатеринбурга Логиново стоит самолёт Ан-2, которому несколько десятков лет. Он уже давно морально устарел: поднимается на высоту 2 400 м и не позволяет совершать современные прыжки. Для профессионального развития спортсменам-парашютистам нужна высота 4 километра, тогда ты успеваешь проработать определённый комплекс и подготовиться к соревнованиям. У нас же этой высоты просто не хватает! Плюс ко всему – высокая стоимость: наш прыжок с 2 400 метров стоит дороже, чем более высокие прыжки в Татарстане или даже в Москве.
– Выходит, что когда власти делают громкие заявления о развитии спорта и привлечении в него молодёжи, они, мягко говоря, лукавят?
На сегодняшний день нет современного аппарата профессиональной помощи молодым людям, которые хотят заниматься спортом и туризмом. У нас на Урале много талантливых спортсменов с мировыми именами – альпинистов, парашютистов, спелеологов, которые зарабатывают себе на жизнь тем, что работают на заводе или в промоальпинизме. Они успевают и работать, чтобы содержать семью и покупать дорогостоящее оборудование, и показывать реально высокие результаты в спорте. Я уверен, что, если бы им помогали власти, их достижения были бы намного выше.
Чиновнику туриста не понять
– Ратмир, в качестве альпиниста вы много где побывали на Урале. Есть на что посмотреть в наших краях?
– Очень много! В плане туризма наш регион – один из самых богатых. На Южном Урале это реки, пороги которых в период полноводья доходят на пятой категории сложности. Для занятий спелеологией есть очень красивые пещеры в Башкирии, которые, если сравнивать, похожи на разноцветные пещеры в Китае или в Южной Америке. У нас прекрасные горы для тех, кто занимается альпинизмом, – Таганай, Конжак и другие. А скалолазы с удовольствием едут на скалы Семь Братьев и Чёртово Городище.
– Сделать Урал привлекательным для туристов, в том числе и заграничных, – еще один пунктик наших властей. Делается что-то в этом направлении или по-прежнему больше похоже на самодеятельность?
– Увы, больше на самодеятельность. Есть отдельные инициативные люди, которым туризм интересен, и они самостоятельно пытаются что-то делать в этом направлении. Мой знакомый тренер каждый год проводил выезды по обмену опытом. К нам приезжали школьники из Европы и лазили по горам Северного и Южного Урала, а наши ребята, в свою очередь, ездили к ним. В чем-то этому спортсмену помогала Федерация альпинистов, но основная нагрузка все-таки лежала на нём. Понимаете, чиновникам, которые всю жизнь провели в кабинетах, сложно предлагать какие-то туристические мероприятия – они просто не в состоянии оценить их значимость.
Тормозить нельзя
– Ратмир, в вашей копилке бейсджампера свыше 500 прыжков. Как вы оцениваете ваш уровень на фоне мировых спортсменов?
– В России у меня очень высокий уровень. При этом если оценивать мои прыжки с высотных объектов в городе, то даже по мировым меркам я показываю высокие результаты. У нас в стране насчитывается четыре-пять человек, которые летают близко со скалами, и среди них я. Я могу пролететь расстояние 100-150 метров в полуметре от скалы. Чтобы это сделать, надо много тренироваться и очень хорошо чувствовать своё тело и костюм. Ты летишь со скоростью 200 км/ч, и даже если просто заденешь скалу рукой, то погибнешь.
– Хочется подлететь все ближе к скале. Азарт появляется. Горы зовут! (улыбается) Причем вертикальные полеты считаются менее сложными, чем горизонтальные. В прошлом году я как раз совершил горизонтальный прыжок – прыгал в скальные ворота в Италии. Ты летишь и каждую секунду оцениваешь – пролетаешь или нет, пролетаешь или нет. Есть критерий для занятий бейсджампингом – человек не должен быть тормозом. Большую информацию нужно просчитывать буквально за секунду. Если понимаешь, что не пролетаешь, нужно вовремя уйти в сторону или раскрыть парашют.
Запоминающийся прыжок был с башни Исеть. Там было нужно сетку перепрыгнуть, а для этого надо было очень сильно разбежаться. Я на 99% был уверен в своих силах, но все равно было немного страшно. Плюс ко всему мне предстояло выполнить два сальто.
– Ради чего люди прыгают?
– У всех по-разному. Для меня прыжки – это моё профессиональное развитие. Я не просто прыгаю, а ставлю перед собой конкретные задачи и стараюсь их выполнять. Профессионально занимаясь бейсджампингом, нельзя тормозить: зачастую решения приходится принимать буквально за доли секунд в полёте. И у тебя всегда должен был запасной вариант решения, как у парашютиста – запасной парашют.
Пять самых действенных способов стать счастливым 
Уральский экстрим: в поисках адреналина свердловчане играют со смертью 
«Не собираюсь ничего доказывать». Слепой путешественник объехал весь мир 
Кризис по-уральски. Умеренность становится девизом 
Народная артистка России Светлана Комаричева о долге перед Родиной