Перевал Дятлова. Как свердловчанин Рустем Слободин оказался в Челябинске-40

Материал об участнике похода Игоря Дятлова Рустеме Слободине и его невесте Людмиле Соколовой вызвал много откликов и оставил не менее много вопросов. Одним из главных был такой: как Рустем мог работать в закрытом Челябинске-40, если сразу после окончания института он трудоустроился в НИИ в Свердловске? Все точки над i в этом вопросе расставил бывший сокурсник погибшего.

Учились в одной группе

Постоянный читатель «АиФ-Урал», житель Екатеринбурга Владимир Новиков проучился со Слободиным в Уральском политехническом институте (УПИ) с 1953 по 1958 годы и хорошо знал Рустема.

«Мы учились с ним в одной группе на механическом факультете по специальности «Технология машиностроения», - вспоминает Владимир Анатольевич. – Рустик был спортсменом, туристом, учился на отлично, институт окончил с красным дипломом. То, что у него была девушка, мы не знали. Конечно, всё это было очень личное. В нашей компании он всегда был один, на институтские вечера, помнится, не ходил.

После окончания УПИ из нашей и параллельной группы около десяти человек были направлены в СвердНИИхиммаш (Свердловский научно-исследовательский институт химического машиностроения), в том числе и Рустем Слободин. Я распределился на расположенный рядом завод Уралхиммаш».

За несколько дней до похода

По словам Владимира Новикова, после института их общение со Слободиным не закончилось: «Рустик всю осень ездил на работу из Втузгородка на Химмаш и обратно на велосипеде. Мы с ним часто сталкивались по окончании трудового дня при выходе с предприятий. Последний раз я видел его за несколько дней до похода Игоря Дятлова, в январе, на опытном участке института в цехе 11 завода. Своей производственной базы у них не было, они сами располагались во временном помещении, всё только строилось.

Что касается Челябинска-40, то Рустик там действительно побывал, но лишь в кратковременной командировке. Туда посылали молодых специалистов для ознакомления с комбинатом, так как институт разрабатывал для него оборудование. Позднее я там работал…»

Катастрофа на «Маяке»

Напомним, что именно в Челябинске-40 (ныне – город Озёрск) на химкомбинате «Маяк» в сентябре 1957 года произошла первая в СССР радиационная катастрофа. По последствиям аварию отнесли к разряду тяжёлых: по современной международной классификации – 6-ой уровень из 7-ми возможных. Она уступает лишь ЧС на Чернобыльской АЭС и Фукусиме, которые произошли значительно позднее.

Были заражены огромные территории, отселены и захоронены 23 населённых пункта в Челябинской и Свердловской областях. Тысячи людей покинули места своего проживания. Официальное число пострадавших от облучения – около 90 тысяч человек.

Но если Рустем Слободин побывал в Челябинске-40 в небольшой ознакомительной командировке, то другой участник похода Дятлова – Георгий Кривонищенко, действительно, с 1957 года работал на «Маяке» инженером и участвовал в ликвидации аварии.

Первая потеря друзей

Группа уральских туристов, возглавляемая Игорем Дятловым, погибла в ночь с 1 на 2 февраля 1959 года. Несколько недель спустя, когда они не вернулись в положенное время, были организованы поиски. 26 февраля поисковики обнаружили на склоне горы Холатчахль (по-мансийски Гора Мертвецов) пустую палатку с разрезанной стенкой, а некоторое время спустя – тела всех девяти участников похода в радиусе пятисот метров вокруг неё.

Сегодня существует порядка 75 версий причин гибели группы: сход лавины, техногенная авария, ссора, метиловый спирт, инфразвук, шаровая молния, нападение беглых заключённых или местных жителей, НЛО, испытания секретного оружия, медведь, снежный человек. В ряду «конспирологических» теорий – происки западных спецслужб, которые, якобы, охотились за членами группы, имевшими доступ к государственной тайне. Впрочем, версия эта – не самая популярная.

«На похоронах мы были почти всей группой, так как большинство выпускников оставались в Свердловске, некоторые приехали из других городов, - отмечает Владимир Новиков. – После навестили его родителей. На юбилейных встречах Рустика всегда вспоминали. Это была наша первая, неожиданная и трагическая потеря...»