Ненормальный…
Нижнесинячихинский музей-заповедник осиротел в 2008-м. С благословения тогдашнего архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия Иван Данилович был похоронен в ограде храма. Того самого, с которого все и началось…
- Анна Ивановна, когда Иван Данилович храм приметил, в нем же склад был?
- Мы в Алапаевск в 1965-м приехали. Ваня тогда главным землеустроителем района был, Синячиха в его ведении. Увидел он там храм - и все, заболел идеей его восстановить. Таких церквей - каменных, двухэтажных, девятиглавых - у нас по Союзу тогда всего четыре было. Одна из них наша, в Синячихе.
А там, в храме, да, склад был - обычное дело по тем временам. На крыше кустарнички росли, березки, еще бы чуть-чуть - и свод бы обвалился. Внутри печи стояли для сушки зерна - в алтаре свод прогорел, черно все было, никаких росписей не видно. А жерди, на которых всякие моторы висели, были от стены к стене прибиты абы как. Гвозди прямо в лица святых вбивали. Зерно к сусекам прямо на лошади подвозили, хотели даже стену одну снести, чтобы было удобно на полуторке заезжать.
Ване-то храм, конечно, никто отдавать не хотел. Он сколько добивался, чтобы его под охрану государство взяло! Тогда ж все церкви разрушали, а тут выискался такой ненормальный (так и говорили), который решил храм восстановить. А когда уж он начал там работать, вовсе нападать стали. На совещаниях ругали, знакомые руки не подавали - боялись, видно, замараться и в опалу к райкому попасть. Не понимали люди, зачем Ваня там все свободное время проводил, все своими руками делал, искали, какую он выгоду преследует. Было все…
- Зная, сколько сил, времени, денег вы на Синячиху положили, о выгоде сегодня даже думать стыдно…
- Да уж. 62 года с Ваней прожили, больше сорока лет из них Синячихе отдали. Помню, он говаривал поначалу: «Стою вечером, смотрю на храм - такая махина. А я, такой маленький человечек, хочу эту махину поднять. Транспорта нет, стройматериалов нет, денег нет… Только одно желание».
Стройматериалы находил - с миру по нитке, без транспорта обходились - на рейсовом автобусе ехали, а потом пять километров пешочком, а деньги все туда наши шли. Отпускные - туда, хозяйство в деревне (овцы, куры, свинья с поросятами были) и дом продали - на храм, мотоцикл свой продал - туда. Потихоньку-потихоньку и работали. Помощники были - Ваня старичков-пенсионеров в деревне подговорил подсобить.
Народный музей
- Современным женщинам вас, рискну предположить, не понять. Вы не только мужа не пилили - еще и стали его верной помощницей, правой рукой.
- А как иначе-то? Муж - поп, жена - попадья. И потом - любовь, прежде всего, это жертвенность. Ваню же я всей душой любила. Детство у меня несладкое было, без ласки. А с Ваней познакомились, когда он с фронта пришел израненный, он тогда меня такой заботой, такой нежностью окружил… И за всю жизнь слова грубого от него не слыхала.
- А купола золотить вас Иван Данилович научил?
- Да. Сам-то он в Ярославле учился, а потом мне все рассказал-показал. Это же целая наука! Когда, например, листочек сусального золота - 10 на 10 сантиметров - на подготовленную до зеркальной гладкости поверхность кладешь, не то что вокруг движения воздуха не должно быть - дышать нельзя. Он же настолько тонкий, что моментально скукоживается, чуть дыхнешь. Но я освоила это дело, семь куполов в общей сложности сама позолотила. Не только в Синячихе.
Ох, что только не приходилось делать. И медную утварь кислотой дома очищала от зелени - видите, руки какие с тех пор. И дома, Ваней со всей области свезенные в Синячиху, отскабливала, обустраивала. К ним же не всегда хозяева бережно относились, а домам-то вон сколько лет. Самый старший у нас, в Синячихе, XVII века. А Ваня же, как вернется откуда с «добычей», сияет как медный грош. Особенно он трепетно к уральской домовой росписи относился - уникальная она. Выпрашивал у хозяев то простенок, то дверь, а взамен всегда новые ставил.
Помню, в 1978 году в нашей Нижней Синячихе, наконец, открыли народный музей (признали нас, получается). «Народный»… Всего в нем народу было - я да Ваня. Ни одной штатной единицы. И экспонаты искали, и привозили, и ставили, мыли-скоблили, красили, экскурсии водили.
- Анна Ивановна, это правда, что вы частушки собирали по заданию Ивана Даниловича?
- Он однажды вручил мне ручку, бумагу и говорит: «Вспоминай, какие частушки в деревне пели, записывай». Посидела… Примерно 60 вспомнила. А потом, скажем, мою в избе в Синячихе и пою, из памяти что-то всплыло - записываю, карандаш всегда под рукой был. Так вот больше пятисот накопилось. Тогда мне пелось еще, Ваня был со мной…
- Сегодня Нижнесинячихинский музей-заповедник - гордость России, сюда со всего мира туристы едут. Подозреваю, что, когда вы все начинали, цели такой не ставили. Не ошибаюсь?
- Конечно, не думали об этом. Ваня всей душой хотел сохранить нашу историю, корни наши уральские, чтобы не кануло все безвозвратно. Жалко ему было, что деревни умирают, дома погибают, которые люди строили с душой. Он всегда хотел сохранить память о том, как жили наши предки, и был убежден - люди тогда жили проще, скромнее, но духовно богаче были.
Досье:
Анна Ивановна Самойлова родилась в деревне Иванищево Курганской области в 1928 году. Окончила торгово-кооперативный техникум. Работала всю жизнь бухгалтером. За подвижнический труд в создании Нижнесинячихинского музея-заповедника награждена Орденом Святой равноапостольной княгини Ольги.
Уральцы окунутся в масленичную жизнь 
Высокие штрафы не пугают уральских браконьеров 
Свердловчанка променяла работу в филармонии на деревенский быт 
Жительница Верхотурья проводит мастер-классы по плетению из бересты