День рождения Свердловский областной клинический психоневрологический госпиталь для ветеранов войн отмечает в октября – именно в этом месяце 1941 года был издан приказ об его открытии. На самом же деле первых раненых госпиталь № 3866 принял уже в июле.
Бинты стирали по многу раз
Свердловская область в годы Великой Отечественной войны была одной из крупнейших госпитальных баз Советского Союза. Здесь принимали раненых более 160 лечебных учреждений, в том числе 49 – в самом Свердловске. Один из госпиталей - №3866, специализирующийся на ранениях грудной клетки, – был развёрнут в здании школы № 9, которая находилась тогда на улице 9 Января.
Здание было переоборудовано под лечебное учреждение в считанные дни. Не только медики, но и жители окрестных домов, работая без отдыха, превращали учебные классы в палаты, операционные, перевязочные, комнаты санитарной обработки. Когда стало понятно, что кроватей категорически не хватает, горожане начали сколачивать топчаны, гнуть из металлической ленты спинки, набивать тюфяки сеном, а подушки – технической ватой. Люди несли из своих квартир и отдавали в пользу госпиталя всё, что могло пригодиться в его хозяйстве, например, табуретки, стулья, посуду, тазы-шайки и даже подставки под цветы. В это трудно поверить, но в тех условиях и медики, и их добровольные помощники думали в том числе и о том, чтобы создать для раненых бойцов уютную атмосферу. На фотографиях тех лет, которые бережно хранятся в музее Госпиталя для ветеранов войн, видно, что палаты изобиловали всевозможными комнатными цветами, а на стенах висели репродукторы.
«Раненые в госпиталь начали поступать уже в июле 1941 года, - рассказывает сотрудник Музея госпиталя ветеранов войн Нина Иванова. – Их с вокзала везли, как правило, на гужевом транспорте, благо расстояние небольшое. Всё обмундирование сразу отправлялось на городскую дезинфекционную станцию, а пациентам выдавались полотняные портки – их можно увидеть в нашей экспозиции, как, впрочем, и многое другое. Тяжёлых, неходячих раненых мыли так: ставили корыто, на него клали доски, их застилали простынкой, клали пациента и, поливая, мыли. А ходячие пациенты мылись самостоятельно в шайках. Неукоснительное соблюдение гигиенических норм позволило избежать распространения инфекционных и паразитарных заболеваний».
Конечно, многого не хватало. Скажем, бинты приходилось стирать и кипятить, чтобы использовать неоднократно, кроме того, в качестве бинтов использовался лигнин. А при наложении повязок вместо ваты порой использовали древесные опилки. Вообще, особые условия стимулировали творческую мысль, активизировали практичную жилку. В музее госпиталя хранится уникальное тому свидетельство – обычный сундук, бывший в то время в обиходе почти каждой семьи, переделанный под «холодильник» для хранения донорской крови. Особая – дополнительная - конструкция стенок позволяла сохранять нужную температуру.Бинты приходилось стирать и кипятить, чтобы использовать неоднократно, кроме того, в качестве бинтов использовался лигнин. А при наложении повязок вместо ваты порой использовали древесные опилки.
Истории болезней на газетных страницах
Не хватало и элементарной бумаги. Поэтому истории болезней писались на чём придётся. Например, на страницах газет (между печатных строк), на не врачебных бланках, на обратной стороне агитационных плакатов. В музее госпиталя представлены эти уникальные документы.
«Обратите внимание, - говорит Нина Георгиевна, - вот история болезни, в которой ранение лёгкого зарисовано рукой врача. Рентгеновской плёнки тоже не хватало, поэтому встретить подобные рисунки в медицинских документах – обычное дело».
Несмотря ни на что, в госпитале вели летопись его будней. Скажем, сохранился альбом «энного госпиталя» (афишировать официальные номера было нельзя), в котором есть и фотографии палат, и всевозможные активности раненых (занятия лечебной физкультурой, например), и описание научных конференций и хода операций. И рацион питания пациентов.
Вот на этом точно не экономили. Раненых кормили полноценно, выдавали повышенную норму хлеба, для них варили витаминные компоты из сухофруктов и шиповника. И даже баловали вином, как значится в записях тех лет, «для поднятия тонуса». Нередко врачи и медсёстры приносили пациентам домашнюю еду, скажем, варили для них бульоны. А вообще, для поддержания сил и восстановления раненых медики использовали всё возможное, в том числе лечебные уральские грязи и отвары лечебных трав.
Из историка – в медсёстры
Раненые, в свою очередь, угощали сахарком и другими вкусностями ребятишек, которые устраивали для них концерты в госпитале, и детей медицинских работников. Сотрудники госпиталя нередко приводили детей на дежурства, ведь официально смена длилась 12 часов, а по факту – все 26. Сохранились воспоминания медсестёр, которые рассказывали, что раненые часто просили девушек прийти после смены в палату, чтобы просто поговорить, вместе попеть душевные песни. Отказать было невозможно…
Понятно, что многие врачи и медсёстры в годы войны ушли на фронт. В тылу лечение раненых взяли на себя в том числе и не профильные специалисты. К примеру, одно время госпиталем № 3866 руководила педиатр Анна Штин. Кроме того, к операционным столам вставали офтальмологи, гинекологи… Новую специальность осваивали в ускоренном режиме, под руководством коллег-хирургов. Медсёстрами же в госпиталь порой шли девушки, далёкие от медицины. В музее госпиталя выставлено несколько свидетельств об окончании ускоренных курсов Российского общества Красного Креста, в том числе этот документ Анны Рахмановой – студентки второго курса исторического факультета Уральского университета. Анна вспоминала: «Выдали толстенную книгу «Курс подготовки медицинских сестёр». Я, грешным делом, проглотила его за три дня и сдала всё на пятёрки». После окончания Великой Отечественной войны Анна всё-таки окончила исторический факультет, а впоследствии стала кандидатом исторических наук.
