Николай Коляда рассказал, как прошел его театральный фестиваль в Варшаве

Вся программа прошла на «Ура!»

Ольга Маслова, «АиФ-Урал»: Николай Владимирович, в ноябре вы провели собственный театральный фестиваль в Варшаве. Расскажите, как все прошло?

Николай Коляда: Фестиваль растянулся на десять дней. Назывался он «Фестиваль Коляды», но это был фестиваль не только моих спектаклей. На нем была представлена культура Урала, причем представлена очень солидно. Были показаны четыре спектакля «Коляда-Театра», еще польский спектакль в моей постановке «Ревизор», спектакль в моей постановке «Маскарад» из Кракова, спектакль в моей постановке «Наташина мечта» по пьесе Ярославы Пулинович из Лодзи. Были представлены три читки пьес, состоялся показ фильма Федорченко, а затем встреча с ним. Было презентовано два документальных фильма и все это прошло на «Ура!». Мой мастер-класс и другие встречи, разговоры, море рекламы – было все здорово, особенно наши спектакли. Они прошли с таким невероятным подъемом, что я чувствовал себя по-настоящему счастливым.

- В связи с последними политическими событиями не было никакого негатива во время вашей творческой командировки?

- Перед началом фестиваля, за два месяца, я уже начал звонить куратору нашего события Агнешке Пиотровской и спрашивать: «А вдруг у нас не будут проданы билеты, а вдруг провокация какая-нибудь?», потому что, честно говоря, ситуация, была ужасно напряженная. А когда упал этот самолет, было ну просто страшно говорить по-русски в магазине, потому что на тебя тут же начинали смотреть как на зверя. С утра до ночи заливалось телевидение, радио и все остальные средства массовой информации о том, какие русские гады, какая страна – агрессор. Чего только не было… Я сам разругался в пух и прах с какими-то людьми, которые начали меня в чем-то упрекать.

Но потихоньку, к осени, все это стало успокаиваться, поляки стали меньше говорить на эту тему. В ноябре, 11 числа, мы играли «Бориса Годунова». Надо сказать, что этот спектакль рассказывает о взаимоотношениях России, Польши, Литвы, то есть постановка повествует о конфликте русских и поляков. И выходило так, будто все это написано именно сегодня. Тем не менее, битком народу, принимается на «Ура!».  На второй день мы играем «Гамлет», снова зал битком, пожалуй, зрителей было еще больше. На «Трамвае «Желание» просто невероятные овации. В зале на 300 мест было продано 340 билетов. Сорок мест – это просто подушки на полу. Люди боролись за сантиметры пространства. На «Вишневом саде», на 300 мест было продано 360 билетов. Когда мы вышли на поклон, весь зал стоял. Чтобы поляки встали – это вообще что-то немыслимое!

- Вот она, волшебная сила театра!

- Да… Очень часто думаешь, что занимаешься ерундой и глупостью, но оказалось, что театр может делать удивительные вещи – прокладывать мостики между людьми, между их сердцами. Это действительно так. Театр может разрушить все преграды, все барьеры. Мне и сейчас пишет наш куратор фестиваля. Она говорит, что этот фестиваль воспринимается теперь как главное культурное событие года в Варшаве. Мне это невероятно приятно.

«У театров Польши – свои проблемы»

- Думаю, невероятно приятно и Екатеринбургу, потому что вы в очередной раз прославили его за границей!

- Хоть и говорят «Курица - не птица, Польша – не заграница», но это неправда. Это Европа, это другой театр, совсем другое развитие театра, это другая культура. Туда, на наш фестиваль, приехали разные продюсеры из Франции, пять человек. Они пригласили нас на гастроли. Так это не в Екатеринбург ехать! Они ведь только и знают, что Москву да Питер. А что такое Екатеринбург? Они название города даже выговорить не могут! Где это находится, что это такое? Мол, Сибирь. Нет, не Сибирь! Это Урал. А какая им разница? Никакой. Это для нас большая. Урал – это опорный край державы. Говорил эту фразу переводчице на одной из польских встреч, а она смотрит на меня и не знает, как это перевести.

- А как в Польше, в отличие от нашей страны, поддерживается театр? Чем он живет?

- На самом деле у них тоже есть проблемы. Особенно они обострились после вступления в Евросоюз. Все начали сокращать, а откуда? Естественно, отщипывают от культуры. Они на это очень жалуются. Я не могу сказать, что театры у них живут совсем уж плохо, наверное, ситуация примерно такая же, как и у нас: федеральные театры получают больше денег, а муниципальные поменьше. Выживают каким-то образом. У них в Польше другая проблема: каждый год их театральные школы выпускают по 100-150 человек актеров, и они не могут найти работу.

Когда я проводил кастинг на роль Хлестакова, мне пришло 90 анкет от молодых парней. Один другого красивше, один лучше другого танцует, один снимался в этом кино, другой участвовал в том проекте, третий еще где-то. Выбрать было просто невозможно! А выбрать нужно было всего одного актера. В итоге оставил 15 человек, которых пригласил на собеседование. Так мне было жалко этих парней, просто до невозможности. Они все без работы, бегают по кастингам и смотрят на тебя такими жадными глазами: «Ну пожалуйста, ну дай мне работу!».

И всем равно мне пришлось отказать 14 претендентам… В Польше говорят – у нас людей, которые занимаются театром больше, чем людей, которые им интересуются. И то, что нам удалось собрать на фестивале столько зрителей, – большое счастье! У них в театры билеты очень плохо продаются. Приходится устраивать всякие акции, чуть ли не даром раздавать.

- У нас в стране, наверное, нет столько желающих театром заниматься? У нас все знают, что в театре сегодня не заработать, а кушать хочется всем!

- Да, в наших театрах зарплаты очень маленькие… Ко мне в театр каждый день просится по 2-3 человека из разных городов России, причем из Москвы тоже. Но у меня уже труппа большая – 36 актеров, а всего в театре работает 70 человек. Всем надо платить зарплату, поэтому мы играем очень много спектаклей, примерно 50-60 постановок в месяц. Что касается уровня зарплаты, то я всегда стараюсь равняться на наши государственные театры, хотя это очень сложно! Даже по тысяче каждому дай премии, это, извините, 70 тыс. рублей. Откуда они явятся? У нас нет спонсоров, нам никто не помогает. Я постоянно коплю деньги, причем вкладываю туда и свои авторские доходы, для того чтобы у моих актеров была возможность где-то жить. Я сам купил театру шесть квартир, я купил театру автобус.

«Искусство должно воспитывать людей»

- Все-таки денежная тема касается не только актеров в театрах, но и тех, кого не видно, однако без них никакого спектакля не выйдет: работники цехов, гримеры, портные. Насколько я знаю, часто они не получают больше  7-8 тыс. рублей. Куда это годится??

- Я об этом все прекрасно знаю, и это ужасно. На эти смешные, откровенно говоря, средства живут мастера своего дела, уникальные личности с золотыми руками. Причем такая плохая ситуация вовсе не в частных театрах, а в некоторых государственных. Всем хочется помочь, всем! Да разве это возможно? На части не разорвешься… Я счастлив, что мои подопечные не обижены. Мне для них никогда не будет жалко денег, главное, чтобы только работали! Я всегда учу своих актеров и монтировщиков – этот театр наш дом, мы тут должны быть хозяевами, а не равнодушными людьми! Учу следить за порядком, всегда гасить свет за собой, потому что мы платим из своего кармана, а это значит - прямиком из нашей зарплаты.

- Из командировки в Польше вы писали, что старинная часть Варшавы была полностью восстановлена после войны. Я уверена, что и сейчас они все это берегут. А у нас в Екатеринбурге исторические памятники  усердно уничтожают… Один особняк снесут, другой снесут!

- К сожалению, так… Я помню, еще в советские времена мы ездили с театром драмы на гастроли в Латвию, в Ригу. Там, куда мы ни шли, и даже в деревнях, все какие-то памятники, что-то огорожено – все это они берегут и ценят! Абсолютно все важное, все охраняется. А у нас всего много, мы готовы всем этим бросаться. И с людьми то же самое, кстати. На Урале сложилась школа драматургии – это огромное количество талантливых людей, ну, так Господь Бог распорядился. Как мы должны их ценить, как любить! Потому что драматург – это штучная профессия. Но этого будто не понимают. «Да выживут как-нибудь! Да зачем им помогать? Как-нибудь спасутся», - слышится со всех сторон.

В той же Польше напишет кто-нибудь каляку-маляку, пять страничек текста, и носятся с ним, и хвалят, и превозносят, и стипендии дают. А у нас же всего много – да наплевать на это! Это все от русского характера идет: что имеем - не храним, потерявши - плачем. Памятник архитектуры Дом Ярутина в Екатеринбурге за ночь уничтожили. Кто виноват? Бульдозерист! Ну конечно, бульдозерист. Он приехал сам, делать нефиг, взял ночью и разровнял пространство. Кто этот дом будет восстанавливать? Да никто.

На здании Тургенева, 20, где раньше был мой театр, висит доска «Охраняется государством». За восемь лет, что мы там были, нам копейки никто не дал, не то что как-то помогли восстановить. Все, что внутри, мы сами восстанавливали на мои деньги, на театральные деньги. У нас там сломался весь пол, мы его снесли, заново выложили, укрепили, сделали как следует, вывезли из подвала десять КАМАЗов грязи. Все сделали на свои средства, и не ждали, и не просили: «дайте!». Только и считается, что дом этот охраняется государством. А как охраняется? Какие-то деньги в поддержание вкладываются? Да ничего не вкладывается! Много всего у нас, вот и не бережем ничего, потому что у нас велика Россия. Один помрет или одно снесут, да и фиг с ними, плевать.

- Зато понастроят торговых центров, а потом печалятся, что у населения культуры внутри нет – ни культуры поведения, ни культуры общения, ничего…

- Да, это так - все идет от культуры. Когда говорят: главное, чтобы фабрики работали и трубы дымили, – это неправда. Главное, чтобы театры работали, которые дают кислород, и им должны дышать россияне, да побольше. И театры, и прочее искусство и культура – это все должно воспитывать людей. Выставки, спектакли, художественные проекты  - все это превращает быдло и  хамов в человеков. Это невозможно важно, но этого, к сожалению, не понимают наши правители.