«Жизнь постоянно подбрасывает темы. Одна из последних - женщина сфотографировалась в купальнике. За этим последовало: «Уволить!» Вот где клоунада!» - говорит заслуженный артист России Борис Оскотский (клоун Бо).
«Клоун, что ли?»
Рада Боженко, «АиФ-Урал»: Борис Михайлович, раньше считалось, что клоунада – один из самых сложных цирковых жанров, поскольку она аккумулирует в себе навыки иллюзионистов, жонглёров, эквилибристов и так далее. Современные клоуны эту «традицию» продолжают?
Борис Оскотский: На днях я ездил в Ирбит – в этом маленьком городе работает замечательная, единственная в России детская школы клоунады. Мы провели чудесный вечер, я взял с собой много номеров, но больше всего мне хотелось рассказать ребятам о том, чем вообще клоуны отличаются друг от друга. Понимаете, клоуны сами себе придумывают репертуар, никто не может помочь им это сделать, поэтому, когда клоун работает, пытливый зритель сразу видит, как он соединяет одно, второе, третье. В этом отношении клоунада - непростой жанр, поэтому и клоунов не так много.
Но со временем ситуация меняется. Раньше, когда я был молодым человеком, в цирковое училище было невозможно попасть, конкурс доходил до двухсот человек на место. И очень трепетно относились к тем, кто пришёл учиться на клоуна. Более того, возрастные рамки на эту специальность были расширены, абитуриенту могло быть и 27 лет, например. Это верный подход, поскольку клоун, чтобы что-то рассказать зрителю, должен иметь определённый жизненный опыт. А если ты только что школу окончил, о чём ты можешь рассказать, где темы-то «шкрябать»? Сейчас же ситуация в училище поменялась, педагоги рассказывают, что собирается от силы два-три человека на место.
- Чем это объясняется?
- Отсутствием интереса к цирку в целом, которое подогревается сформированным в обществе отношением к этому виду искусства. Чего только стоят негативные фразы в современном обиходе: «Что вы мне тут цирк устраиваете?», «Собрались в думе клоуны!», «А я что, клоун, что ли?» Казалось бы, прямого отношения к цирку они не имеют, но… капает, капает.
Да, клоунов становится всё меньше, но, с другой стороны, у нас в стране лётчиков в авиакомпаниях не хватает, врачей в регионах… То ли время, чтобы клоунов в промышленных объёмах выпускать?
Сейчас расскажу удивительную историю. Я уже 13 лет летом езжу в Китай с программой, так вот, в китайском цирке нет клоунов. Они добились невероятных достижений в разных областях, а «зацепить», что такое клоунада, не могут. У них есть очень большие цирки, тысяч на десять мест, и они там пытаются воспроизвести нашу репризу. Но у нас её два человека делают, а у них сразу человек двадцать – с ума можно сойти! И идея репризы теряется. Не схватывают они её, и всё тут. И в то же время это замечательные, добрые, участливые, трудолюбивые люди.
Я не буду делать номер о ненасытности, жаль на него время тратить, эти репризы мы и так постоянно наблюдаем в жизни.
Куда это с тазиком?
- Вы сказали, что клоуну нужно что-то рассказать зрителю. Но в общепринятом представлении его задача - рассмешить.
- Это узкое понимание. Можно вообще не смешить, а тронуть человека. Можно смешить, а зритель заплакал. Или засмеялся, заплакал, а потом опять засмеялся – это вообще силища! Всё зависит от клоуна, от его миропонимания, от его цели. И от времени тоже. Многие репризы сегодня практически невозможно повторить. Смотрите, были известные клоуны: Карандаш, Попов, Никулин… Их репризы никто не повторяет. Почему? Потому что вместе с этими людьми ушли сами темы. Простой пример. У Карандаша была реприза со статуей «В парке». Она начинается с того, что он идёт по парку с тазом и веником. Как только он появлялся, зритель понимал: это пятница, банный день, он возвращается домой, помывшись. Сегодня это бы «не прочиталось», реальность изменилась.
Или взять Чаплина – уникальный артист, который шёл в ногу со временем. Форд внедрил первый в мире конвейер, а Чаплин уже делает «работу на конвейере»; появляется первый эскалатор, а у Чаплина уже с ним готов номер. Но сегодня эти сценки «не читаются».
- А что «читается»?
- Я придумал номер, который совершенно точно был бы «считан». Один человек ест деньги: жадно запихивает их в рот и ест, ест, ест. И раздувается от слопанного. В конце концов ему становится плохо, его уносят на носилках, а с них деньги сыплются, сыплются и сыплются. Но я не буду делать этот номер о ненасытности, жаль на него время тратить, эти репризы мы и так постоянно наблюдаем в жизни.
Жизнь вообще постоянно подбрасывает темы. Одна из последних (все об этом знают) - женщина сфотографировалась в купальнике. За этим последовало: «Уволить!» Вот где клоунада! Другое дело, что это темы-однодневки. Сегодня её сделаешь – зацепил зрителя, а пройдёт год, другой, и интерес к ней будет утрачен. Но есть вечные, вневременные, темы: любовь, дети…
Приходится ведь ещё учитывать время, которое тратится на постановку номера. У меня есть реприза с собачкой, которая слопала связку сосисок. Знаете, сколько лет понадобилось, чтобы «научить» её съедать сосиски? Десять! Никак не мог придумать, как технически это сделать. И батарейки в Японии покупал, и систему менял так и этак, прежде чем однажды ночью осенило.
Неловкое положение
- Есть ли табу на какие-то шутки?
- Для меня существует табу на пошлость. Вот уж в этом «жанре» я никогда не работал и работать не буду. Нельзя насмехаться над зрителем. Была одно время такая тенденция, когда клоуны выводили кого-то из зрителей на манеж, ставили его в неловкое положение, а публика над ним смеялась. Это что же получается, человек купил билет, пришёл в цирк, а его там высмеяли? Я сам видел, как один известный клоун вывел на манеж мужчину и женщину. На женщину надел юбку. Они под его руководством что-то там делали, у мужчины не получалось. Клоун снял юбку с женщины и надел на мужчину. Понимаете, да? Этот мужчина снял юбку, бросил её, вернулся на своё место, взял свою дочку, и они ушли. И для меня этот большущий-большущий клоун пропал.
У меня тоже был номер, предполагающий участие зрителя, но в нём не было ничего унизительного. Как-то я работал в Петербурге, вызываю мужчину, веду его, а он спрашивает: «Вы меня не поставите в неловкое положение? Я здесь с детьми».
- Для чего, на ваш взгляд, люди идут в цирк?
- Для того чтобы удивиться. Посмеяться сегодня много где можно, но только цирк даёт безграничное количество поводов для удивления.
Помню, мне было лет пять, мы в Перми идём с папой (он служил в Театре оперы и балета), встречаем его друга-музыканта, который работал в цирке: «Приводи к нам Борьку!» (До сих пор уверен, что пять лет – это идеальный возраст для знакомства с цирком.) Море огней, лошади, все весёлые – я сразу и безоговорочно влюбился в цирк. И сразу после представления подумал, как было бы хорошо там работать, особенно клоуном. К этой мечте и шёл. В школе, помню, всё время чудил, был таким добрым хулиганом.
- Борис Михайлович, только что мы «пережили» всеми любимый праздник. Вам какое его название больше нравится – День дурака или День смеха?
- Наверное, День смеха понятнее. Но и в Дне дурака нет ничего обидного, если понимать это название как день весёлого человека, который любит дурачиться, веселить окружающих. Знаете, однажды я видел на очень серьёзном концерте очень известного музыканта почтенного возраста – что он вытворял! И зал был в восторге. Так что чувство юмора, смех, оптимизм, умение радоваться жизни – это вневозрастные понятия. Можно и в преклонном возрасте сохранить молодость души, жизнелюбие, а можно в двадцать в душе быть глубоким стариком.
Поступаем на бюджет. Лайфхаки от университета 
Убивает тихо и быстро. Что нужно знать об одном симптоме рака лёгкого 
«Не надо спасать мир». Правда жизни 25-летнего депутата думы Екатеринбурга 
«Бэушное, фу, как можно?». Как работает известный на Урале секонд-хенд 
«И я ему втащила!» О женской силе и слабости чемпионки мира по самбо