Примерное время чтения: 9 минут
547

Иерей Игорь Стуков: «захожан» в храмах с каждым годом всё больше

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 1-2. «АиФ-Урал» 09/01/2020

«Пресловутая таинственная русская душа таинственна только для того, кто не знает Евангелие», – говорит клирик Александро-Невского Ново-Тихвинского монастыря, иерей Игорь Стуков.

«Взять» штангу

Рада Боженко, «АиФ-Урал»: Отец Игорь, мы отметили Рождество. Кто-то на уровне традиции, кто-то во всей бого­словской глубине праздника. Но послевкусие, уверена, осталось у всех. В чём оно, на ваш взгляд?

Игорь Стуков: Мне кажется, послевкусие, о котором вы сказали, живёт в сердце наших соотечественников в течение всего года. Причём как у людей верующих, понимающих суть Рождества, так и в сердцах и умах людей, которые пока ещё далеки от Церкви. На самом деле мы все, жители этой страны, наследники тех поколений, которые сотни лет жили здесь, исповедуя православную веру. Соответственно, православные праздники были не­отъемлемой частью нашего рода, а Рождество и Пасха были одними из самых любимых праздников. И отношение к Рождеству как к особенному событию вросло в нас и остаётся до сих пор.

Смотрите, мы говорим «новогодние праздники», подра­зумевая Новый год, Рождество, старый Новый год, а кто-то ещё святки и Крещение, – у каждого своя широта души. Но на самом деле, если не брать Крещение, то всё остальное – это один праздник. Вот, скажем, мы все – верующие и не верующие, большие и маленькие – любим Новый год, относимся к нему как к особенному, сказочному времени. А что мы, с точки зрения логики, отпраздновали с таким размахом? Наступление 2020 года от Рождества Христова! Получается, что, осознавая это или нет, мы празднуем день рождения Иисуса Христа, пусть даже в силу различных политических перипетий делаем это на неделю раньше.

ДОСЬЕ
Игорь Стуков. Родился в 1976 году в Казахстане. Окончил Свердловское высшее военно-политическое танко-артиллерийское училище, позже Свято-Тихоновский православный университет, магистратуру СТПГУ. В 2002 году рукоположен в дьяконы, в 2006 – в священники. С 2004 года – духовный наставник спецназа «Россы». Проректор по воспитательной работе Миссионерского института, клирик Александро-Невского Ново-Тихвинского монастыря.

Дальше. Мы ставим дерево (ёлку), венчаем его звездой, а под него кладём подарки. Откуда это? Если мы обратимся к событиям Рождества Христова, то вспомним, что сразу после рождения младенца Иисуса святое семейство было вынуждено скрываться, и в Египте они укрывались под деревом. Звезда – это, понятно, воспоминание о Вифлеемской звезде, а новогодние подарки – о дарах, которые преподнесли младенцу Иисусу волхвы. Иными словами, празднуя Новый год, мы, может быть, неосознанно, начинаем праздновать Рождество. А в само Рождество уже осознанно идём в храм. И наши храмы в этот день не просто переполняются, они не могут вместить всех желающих.

– И вас не огорчает, что большинство из этих людей, как сейчас говорят, «захожане»?

– Нет. Тенденция такова: этих самых, как вы говорите, «захожан» с каждым годом всё больше и больше. Но ведь в любом деле человек растёт от начального уровня до мастера. Скажем, приходит человек впервые в спортзал, и никто не смеётся над его пока неумелыми попытками взять штангу, все понимают, что ему ещё предстоит много трудиться, пройти непростой путь к успеху, и это вызывает уважение. Но ведь в духовном плане то же самое! Если я сегодня принял крещение, это не значит, что я стал святым.

У каждого человека своя мера, и она может меняться в зависимости от того, как человек погружается в духовную жизнь. И то, что сегодня в храмах всё больше «захожан», – это показатель духовного уровня всей нашей страны, которая после семидесятилетнего периода безбожия потихоньку начинает перерождаться. Люди приходят в храм и, как некий сосуд, наполняются духовно, каждый в своей мере.

– Нет ли в этом признаков потребительского отношения?

– В другое время да, бывает: мол, надо сходить в храм, чтобы Бог помог мне в моём деле. В Рождество и Пасху – нет, в это время люди движимы чувством христианского долга. Хотя человек, может, об этом и не говорит, но он понимает, что в Рождество и Пасху должен быть в храме. И он туда идёт. Зачем? Почему? Спроси его, он, скорее всего, и не скажет. Но чувство «я сделал то, что должен был» и пережитое в храме ощущение человек проносит через весь год, они лежат в дальней кладовочке души и никуда не уходят. И так, потихонечку, проращивается семечко веры.

Образ жизни

– Вы с таким оптимизмом относитесь к людям… Но ведь сегодня очевиден высокий уровень агрессии в обществе. Откуда он, если, как вы говорите, человек живёт в течение года под покровом рождественских воспоминаний?

– Так ведь я не сказал, что все приходят в храм. Да, сегодня всё больше людей начинают открыто говорить «я верующий», но вместе с тем всё больше людей столь же открыто заявляют «я атеист».
После падения советского режима люди стали понимать: за то, что ты верующий, тебе ничего не будет, начали открываться храмы, и человек начал открывать для себя целый духовный мир, занялся духовным поиском. И тогда быть агрессивно настроенным к верующим было…

– Дурным тоном?

– Да. И это означало быть не современным: «Ты что, в советском периоде застрял?» А сейчас подрастает поколение, которое стало говорить о своём атеизме, которое выстраивает свою жизнь по своим принципам. Их нисколько не смущает история государства, которая неразрывно связана с православием. Хотя речь не только о православии, о любой другой вере. Представители других конфессий сегодня также говорят, что самая большая опасность исходит от враждебного атеизма. Дело в том, что атеизм, как и вера, не статичен, он развивается. И человек, погружаясь поначалу в какие-то размышления, относясь сначала критично не ко всей вере, а к чему-то конкретному в ней, может со временем, постепенно-постепенно, занимать всё более радикальные позиции и, в конце концов, стать воинствующим.

Между тем религия – это не только молитвы, храмы, это ещё и культура, образ жизни. Евангелие наложило отпечаток на всю нашу культуру. Его мысли, притчи во все времена трактовались нашими литераторами, живописцами. Наш менталитет во многом был сформирован православной культурой. И поэтому пресловутая «таинственная русская душа» таинственна только для того, кто не знает Евангелие. А россияне, даже не ходящие в храм, не читающие Евангелие, воспринимают мир через его призму. Поэтому, отказавшись от православия, мы откажемся от своей культуры, от всего своего образа жизни, от своей системы ценностей и превратимся просто в «массу», в «толпу». И когда поднимает голову агрессивный атеизм, это вызов не только взаимоотношениям с Богом, это попытка сломать весь внутренний порядок народа. А это путь к потере исторической памяти, к потере своей идентичности.

Иконы в блиндаже

– В этом году, когда мы будем отмечать святой праздник – 75-летие Великой Победы, уверена, мы будем много говорить о сохранении исторической памяти.

– Вот вы назвали этот праздник святым, хотя в официальном его названии слова «святость» нет. Но оно есть по сути. Почему? Мы знаем, что незадолго до начала Великой Отечественной войны, в конце 30-х годов, по распоряжению Сталина была проведена Всесоюзная перепись населения, во время которой помимо всего прочего задавался вопрос о религиозной принадлежности – верующий или нет.

Мы понимаем, какое это было время: конец 30-х годов, жесточайшие репрессии, в том числе и по религиозной принадлежности. Сказать «я верующий» всё равно что подписать себе смертный приговор, а свою семью обречь на тяжёлое существование. Но подавляющее большинство населения Советского Союза, знающего о репрессиях, пережившего печально знаменитую «безбожную пятилетку», ответило: «Я верующий». Это до какой же степени они были крепки в своей вере! А буквально через несколько лет началась Великая Отечественная война, и эти самые люди пошли на фронт.

В позапрошлом году я был в Новгородской области, среди поисковиков, которые в местах боёв искали останки погибших и по-человечески их хоронили. Так вот, мы в блиндажах находили иконы. А когда весь народ за что-то молится, как молился за Победу, в человеческую историю вмешивается промысел Божий.

Что же касается исторической памяти, то такое замечательное движение, как «Бессмертный полк», показывает, что эта память у нас есть, и она нас – самых-самых разных – объединяет. И в этом проявляется единодушие. А пока оно у нас есть, есть и перспектива развития нашего общества.

– За что сегодня, на ваш взгляд, стоило бы помолиться нашему народу?

– За умножение любви. На самом деле мы все – верующие и не верующие, старые и молодые – единый народ. Да, мы все разные, у нас многонациональная страна, и каждый народ вносит что-то своё, что-то уникальное в этот строй, но в этом наша сила. У нас немало недоброжелателей, и в этих условиях проявлять недружелюбие ещё и по отношению друг к другу неправильно.

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах